Смерть и немного любви - Александра Маринина

Коротков и Селуянов от таких известий впали в транс.

– Аська, может, вернешься? – уныло спросилЮра. – Все равно ведь не отдыхаешь, а работаешь. Прерви отпуск, а?

– Так все равно ведь не отдыхаю, а работаю, – возразилаему Настя. – Какая разница-то?

– Еще какая. Когда ты на работе, я к тебе без зазрениясовести хожу и требую начальственным тоном, чтобы ты мне давала советы. А так явроде бедного родственника, стою на пороге с протянутой рукой и клянчухлебушка. Мне неудобно.

– Перестань, – рассердилась она. – Что тывыдумываешь! Ты и без моих советов все знаешь. Ты загсы запросил?

– Угу. Знаешь, куда они меня послали?

– Догадываюсь. А что они предлагают взамен?

– Списки всех, кто подал заявление, и тех, ктозарегистрировался. Это у них в компьютере есть. А сличать сами будем.

– Ну и ладно, – обрадовалась Настя. – Такдаже проще.

– Чего проще-то? – хмуро буркнул Коротков. –Ты представляешь, какой длины эти списки за три года?

– Без разницы, хоть в десять тысяч миль. Только скажи,чтобы вместе с распечатками дали дискету. Я дома на своем компьютере всеобработаю. Программу написать – полчаса, а машина сама выдаст все фамилии,которые есть в одном списке и отсутствуют в другом.

– Аська, ты – голова! – обрадовалсяКоротков. – А говоришь, что я без твоих советов справлюсь. Куда мне.Кстати, ты обещала объяснить, зачем тебе эти сведения. Чего-нибудь придумалазалихватское?

– Не знаю, Юрик, может, это очередной бред получится,но мне показалось, что если мы имеем дело с больной психикой, то это можетоказаться женщина, у которой внезапно расстроилась свадьба и она на этой почвесдвинулась. Ненавидит всех невест. Пишет им мерзкие письма. Болезньпрогрессирует, вот и до убийства дело дошло.

Она снова встретилась с Антоном, и они отправились объезжатьочередные жертвы любителя эпистолярного жанра. Часть женщин письма сохранили, ивсе они были как две капли воды похожи на те, которые они уже видели.

– Знаете, я была уверена, что это письмо написал мойсын, – сказала одна из женщин. – Я видела, он был против, чтобы явыходила замуж.

– Почему? Ему не нравился ваш жених?

– Да нет, просто он сильно привязан к отцу и всенадеется, что мы снова сойдемся.

– Но вы у сына спрашивали?

– Нет. Я не стала выяснять отношения с ним, мужества нехватило. Сделала вид, что ничего не случилось. А сейчас думаю, может, не надобыло мне замуж выходить. Сын совсем замкнулся, со мной почти не разговаривает,а в присутствии мужа вообще молчит. Не любит он его. Да и я к нему строжестала, была уверена, что письмо он написал… В общем, мужа приобрела, а сына,кажется, потеряла.

Она тихонько заплакала.

– Пятнадцать лет, возраст трудный, сами знаете. Не надомне было…

– Теперь все разъяснилось, – сказала Настя. –Теперь вы знаете, что это не он написал письмо. Может быть, вы сумеетевосстановить отношения, если постараетесь. Ведь мальчик оказался лучше, чем выдумали.

– Нет, – женщина вытерла слезы. – Уже ничегоне поправить. Он так отдалился от меня, стал совсем чужой. Все из-за этогописьма проклятого.

Настя долго не могла успокоиться после этого разговора. Ужепоздно вечером, возвращаясь домой, она снова вспомнила несчастную женщину, укоторой испортились отношения с пятнадцатилетним сыном.

– Все-таки до чего же мерзкий нрав должен быть учеловека, который это делает, – сказала она Антону. – Ведь судьбылюдям калечит. Неужели ему их не жалко?

– А вы обратили внимание, что у каждого есть свойскелет в шкафу? – заметил Антон, не отрывая взгляд от дороги. – Ведьни одна из девятнадцати не заявила в милицию, ни одна не удивилась. У каждойбыло что-то в прошлом или в настоящем, что позволяло ей думать, будто она знаетавтора письма. Прелестный социологический эксперимент получился, правда?Девятнадцать случайных попаданий – и ни одной без греха.

– Да что вы, Антон, как же можно так рассуждать, –удивилась Настя. – А эта женщина с сыном? У нее-то какой грех? Она в чемвиновата?

– В чем виновата? В том, что наплевала на сына. Она жевидела, что он против ее замужества, что он не любит ее будущего мужа. И дажекогда она получила письмо и подумала, что это мальчик решился на отчаянный шаг,и то не остановилась. Сделала по-своему. А теперь локти кусает, что сынапотеряла. Раньше надо было думать, кто для нее важнее – сын или муж.

– Не знаю, Антон, – задумчиво проговорилаНастя. – Мне их всех жалко. Ужасно жалко. А эту женщину – особенно.

– Да бросьте вы, Настя, что вы их жалеете! Живы,здоровы, потолок не обвалился, имущество в пожаре не сгорело. А что отношенияпосле письма испортились – так они сами виноваты. Не грешили бы, не обманывали,не изменяли, дорожили детьми и родителями – так пошли бы в милицию и заявили. Ипроблем бы не было.

– Вы думаете? – с сомнением переспросила она.

– Уверен. Знаете, из-за чего у людей все неприятности?Из-за того, что они скрывают свои тайны. А тайны появляются от греха, отнеправильных поступков.

– Ну, в общем, логично, – засмеялась Настя. –А у вас у самого нет тайн?

– Ни одной, я весь как на ладони. А у вас?

Настя расхохоталась.

– Вы знаете, я только сейчас сообразила, что оказаласьединственной, кто отнес письмо следователю. Правда, по другим мотивам, новсе-таки… Так что будем считать, что и у меня тайн нет.

* * *

Лариса вытянула затекшую ногу и тихо застонала от боли:теперь центр тяжести пришелся на то место, где расплывался огромный синяк. Онастаралась вести себя как можно тише, чтобы ее мучитель подольше не вспоминал оней, но стон сдержать не могла. Он повернул голову, оторвавшись от телевизора.

– Ну, надумала, сучка похотливая? – злобно спросилон.

– Отпустите меня, пожалуйста, отпустите, –взмолилась Лариса. – Мне очень больно. Я правда не знаю, где Сережа.

– Потерпишь. Пока твой Сережа здесь не появится, будешьсидеть.

– Пожалуйста…

Он снова отвернулся и уткнулся в телевизор, где показывалибаскетбольный матч.

Лариса попробовала пошевелить пальцами той руки, за которуюнаручником была прикована к батарее. Пальцы онемели и не слушались. Другая рукабыла накрепко привязана веревкой к туловищу. Она лежала на полу почти совсемраздетая, мучитель оставил на ней только маленькие прозрачные трусики.

– Послушайте, – снова начала она, – от того,что я буду здесь лежать, Сережа не появится. Ну подумайте сами.

– Мне не о чем думать. Думать должна ты. Думай,соображай, кто может знать, где Артюхин, и звони.