Возраст Суламифи - Наталья Миронова

Если бы она знала, как дорого ей обойдется эта честность, ни за что бы не пошла. Но она не знала. Откуда ей было знать?

Тошнота через месяц прошла, Лина почувствовала себя лучше и отважилась. Нет, она его совершенно не боялась, но все-таки… Не дай бог, затошнит прямо при нем… еще чего не хватало!

Адрес она, конечно, не забыла и код калитки помнила, а дверь подъезда оказалась распахнутой настежь и подпертой клинышком, чтоб не закрывалась. Отлично. В домофон звонить не надо.

Лина пришла ранним вечером, пришла наобум, звонить не стала, втайне надеясь, что его нет дома. По вечерам его обычно не бывает. Если его не будет дома, она повернется и уйдет, считая долг выполненным. Ну не склалось, как любит говорить Нелли.

Но Влад оказался дома. И не один, у него была вечеринка, и это он дверь подъезда оставил нараспашку, заблокировал ее клинышком, чтоб не бегать к домофону, пока собираются гости.

Лина позвонила в дверь. Открыла роскошная блондинка, намазанная готическим гримом. У нее за спиной гремела музыка.

– Детуля, ты к нам? З-заходи, – промурлыкала она.

– Мне нужен Влад, – сказала Лина, не переступая порога. – Он дома?

– Всем нужен Влад, – парировала девушка-гот. – Заходи, чего жмешься? Мы не кусаемся.

Эта шутка показалась косящей под вампира авторше настолько смешной, что она захохотала неудержимо, никак не могла отсмеяться. Лина поняла, что она здорово под газом.

– Прекрати. Позови Влада, – потребовала Лина, понимая, что второй раз сюда уже не придет.

– Ну, не знаю, не знаю. У нас тут такой гудеж…

– Да я уж вижу. Мне нужен Влад, – терпеливо повторила Лина. – Важный разговор.

Блондинка смерила ее скептическим взглядом, в котором читалось, что вряд ли она понравится Владу, но ушла. Лина понадеялась, что на поиски Влада. И в самом деле через несколько минут, показавшихся Лине вечностью, он выглянул в оставшуюся открытой дверь. Веселый, тоже под газом.

– Лина? Что тебе нужно? Ну заходи, раз пришла.

– Я пришла не в гости. Выйди, там шумно.

Он насторожился. Вышел на площадку, прикрыл за собой дверь.

– Ну?

– У меня будет ребенок.

Пока он соображал, Лина пристально следила за игрой лицевых мышц. Как она могла когда-то находить его привлекательным? И не когда-то, напомнила себе Лина, это было совсем недавно.

– А чего ты это мне-то говоришь? – родил наконец Влад. – А-а, хочешь сказать, я имею отношение? Слушай, я думал, ты честная. Начинаю терять веру в человечество.

Лина молчала. Влад решил развить свою мысль, увидев, что она не понимает.

– Мы с тобой трахались, не отрицаю, и я был у тебя первым, что, конечно, лестно, если это была не куриная печенка. Но я всегда трахаюсь с резинкой. Так что извини, детка, не от меня надуло.

– А помнишь, был у нас легкий перепихон, – заговорила Лина с нарочитым цинизмом, чтобы наверняка уничтожить и себя, и Влада, и то, что она принимала за любовь, – и резинка порвалась? Так что надуло от тебя.

– Что, с одного раза?.. Ну сделай аборт, – предложил Влад. – Может, тебе денег дать?

– Я знала, что не надо было сюда приходить. Забей на это дело. Считай, разговора не было.

Лина повернулась и ушла. Не стала лифта дожидаться, спустилась по лестнице. Ах, если бы этого разговора действительно не было!

Она поехала на Ордынку – посоветоваться с Лидией Григорьевной. Та всегда была ей рада.

– Я беременна, – объявила Лина, когда Асташова, расставив на столе «дитмар-эльяшевичей», как Лина стала в шутку называть сервиз Розенталь, налила ей чаю.

– Что ты будешь делать? – спросила Лидия Григорьева.

– Рожать. Я уже решила, да и поздно аборт делать. Но это будет вариант без отца. Как у бабушки Октябрины.

– А твоя мать как к этому отнеслась? – осторожно поинтересовалась Асташова. – Или она еще не знает?

– Вы схватили самую суть, – улыбнулась Лина. – Я хотела ей не говорить, пока незаметно, но она случайно узнала. Справку из консультации нашла.

– И как?

– Поедом ест, – вздохнула Лина. – Я хочу сюда переехать, но, думала, пусть мальчики еще поживут до срока. А теперь, боюсь, придется им сказать, чтоб съезжали как можно скорее.

– Линочка, – заговорила Лидия Григорьевна после долгого молчания, – а зачем тебе их прогонять? Переезжай ко мне.

Лина задумалась, но потом решительно покачала головой.

– Нет, это невозможно. Как вы себе это представляете? У меня же Митя! И Галюся. Если я ее там оставлю, Нелька из нее всю кровь выпьет. Да и не могу я без Галюси. Она меня вырастила, теперь с Митькой помогает. Мне же нельзя его поднимать, он уже здоровущий! И возни с ним много, а мне работать надо.

– Я понимаю, – кивнула Асташова, – но я не вижу, в чем проблема. Переезжайте все вместе. Всем места хватит.

– Нет, вы не понимаете. Митя уже большой, он ходит, всюду лазает, он вам всех «дитмар-эльяшевичей» переколотит.

– Думаешь, мне «дитмар-эльяшевичи» дороже живого мальчика? Я завещание написала, хочу квартиру оставить тебе, а коллекцию – государству. Но я думала, уж после меня, да, видно, придется сейчас отдать.

– А что ваш сын говорит? Он знает? – спросила Лина.

Она до сих пор так и не решилась пересказать Асташовой свой разговор с ее сыном во дворе.

– Знает. Он мне звонит. Подняться уже не может, но звонит.

– И что говорит? Я его во дворе встретила. Еще в апреле дело было, не хотела вас огорчать. Он грозил вас освидетельствовать и признать недееспособной.

– Да, он мне самой так и сказал по телефону. Надеюсь, ты его отбрила?

– Да отбрить-то отбрила, но надо что-то думать. У меня есть хороший адвокат, надо с ним посоветоваться.

– Вот и давай этим займемся. Он дорого берет? – спросила Лидия Григорьевна.

– Что вы, даже не думайте, я сама заплачу! – всплеснула руками Лина. – Вообще-то у папы с ним договор, он все оплачивает, и мои нужды тоже.

На дворе был уже совсем вечер, но Лина набрала номер Понизовского.

– Здравствуйте, Павел Михайлович, это Лина Полонская. Извините, если поздно.

– Ну что вы, Лина, время детское. Случилось что-нибудь?

– Наша соседка, то есть прабабушкина соседка, – уточнила Лина, – хочет завещать мне свою квартиру, а ее сын грозится объявить ее сумасшедшей. Вы можете помочь?

– Так сразу даже не скажу. Мне надо поговорить с вашей соседкой. Она может прийти на консультацию?

– Нет, она старенькая, а тут лестницы крутые. Сто лет обещают наружный лифт поставить, и все никак.