Одержимость. Рыжая для Воина - Анастасия Шерр

И он обязательно выберет себе парочку красоток. Хотя, какого хрена только парочку? Сегодня можно и троих. Чтобы трахать их до умопомрачения и боли в паху. Чтобы на износ.

— Воин! Я тебя люблю! — верещит какая-то деваха, пожирая его глазами и, если бы ей позволили, сделала бы это в прямом смысле слова… Сожрала бы!

А ведь она даже имени его не знает, скорее всего.

— Поздравляю с победой, брат! — обнимает его Арсен и делает знак девице в бикини принести выигрыш. — Сегодня ты станешь ещё богаче! — управляющий пытается перекричать визжащую толпу.

Артём улыбается.

Он — победитель.

Всегда и во всём.

Он — Воин!

До смерти перепуганная и бледная девушка возвращается с подносом, на котором одиноко лежит лишь один тоненький конверт и гул толпы вмиг затихает.

— Оригинально, — Воеводин подмигивает подбитым глазом Арсену. — Хорошая шутка, Арс, только у меня сейчас немного другие планы. Мне бы гульнуть хорошенько, — многозначительно улыбается, на самом деле считая, что это дурацкий розыгрыш, но уже в следующий момент, ухмылка исчезает с его лица.

Арсен никогда не умел врать.

И сейчас он бы не сыграл так натурально…

— Где мои бабки, дружище? — он надвигается на управляющего всем своим телом, грозясь загубить того, словно айсберг несчастный Титаник.

— Да! Где наши бабки?! — из зала раздаются недовольные возгласы, видимо, тех, кто сегодня поставил на Воина и выиграл не то, что бы крупную сумму, так как ставок на этого бойца было в разы больше, но и не маленькую, судя по стоимости одного бокала виски в «Бестиарии».

Разумеется, выигрыш Артёма был на несколько нолей больше, чем все эти ставки вместе взятые.

Воеводин нахмурился.

— Ну? Ты слышал вопрос?!

— Брат… Я сам ничего не понимаю… — мужчина берёт в руки конверт, откуда достаёт сложенный вдвое небольшой лист бумаги. — Здесь какая — то записка…

— Читай! — гаркнул Артём, даже не подозревая, что гвоздём сегодняшней программы стал не только он…

— Помнишь, я назвала тебе своё имя? Ты запомнил его, Воин? Едва ли. Но я напомню. Меня зовут ЕЛЕНА ЕРМОЛОВА! Я та, что поимела Воина! Спасибо за деньги, это очень мило с твоей стороны, — Арсен дочитал записку и поднял оторопелый взгляд на Воеводина, собственно, как и весь зал.

— Вы слышали? Воина баба уделала!

— А я помню её! Рыжая такая! Он вроде как бросил её, ну и вот!

— Охренеть, Воина лохонула тёлка!

Злобные смешки завистников проносились по залу со скоростью ветра, а лицо Артёма с каждой секундой становилось всё багровее.

— Баба! Меня провела грёбаная баба! — мебель летала по комнате, словно перья из разорванной подушки. — Сука! Я убью тебя, рыжая шлюха! Удавлю голыми руками! Блядюга ебаная! — его голос сейчас больше напоминал рычание раненого льва, который из последних сил бросается на охотника, чтобы сомкнуть свои смертоносные клыки на шее посмевшего поднять на него оружие.

Да что там…

Она выстрелила ему прямо в лоб.

И дело даже не в крупной сумме, что Рыжая тварь увела из-под его носа, ловко облапошив тупорылых охранников в клубе.

Нет.

Дело в том, что она унизила его. Растоптала на глазах у тех, что расступались перед ним, чуть ли не кланяясь, как королю.

Он и был королём ринга, где крепкие, смертельно опасные парни плевались кровью и теряли сознание под его «прессом».

Он — хозяин жизни! Был…

Пока эта малолетняя сучка не нагнула его.

Поимела, как сопливого пацана.

Влил в себя внушительную дозу водки прямо из горла и снова пнул стул, лежащий на полу, вернее, то, что от него осталось.

— Тём, если разобраться… Ты сам её спровоцировал, — его друг сидел на единственном, оставшемся в «живых» кресле, деловито закинув ногу на ногу. — Да и алкоголь тебе сейчас не лучший помощник. С каких пор ты вообще бухать начал? И прекрати так выражаться. Ты же знаешь, я не люблю, когда так говорят о женщинах, какими бы те ни были.

— Бля, что бы я сейчас делал без твоих дипломатических речей! Иди на хер отсюда! Оставь меня! — Воеводин швырнул уже опустевшую бутылку в стену и та разлетелась на мелкие осколки.

Кирилл вздохнул и, снисходительно улыбнувшись, словно перед ним был несмышлёный ребенок, негромко произнес:

— Это ведь правда, что она беременна от тебя? Если так, то пусть деньги послужат твоими отступными, а с обидой ты как-нибудь справишься, не маленький.

— Да не может у меня быть детей, понимаешь, нет?! Я в армии по пояс встрял в химотходы! Мне врач коротко и ясно сказал, что детей не будет! У тебя склероз, Кирюх?!

— Нет, я всё отлично помню. Но тогда врач сказал тебе, что ты ещё и импотентом останешься, а ты уже через несколько дней «жарил» медсестричку в санчасти, — хмыкнул Кирилл.

— А как же Лика? Юлька? С этими двумя я не предохранялся! Сколько раз я их драл без резинки?! — мужчина не желал мириться с мыслью, что обозвал мать его будущего ребёнка шлюхой. — И ты думаешь, что она сказала правду? После того, как обчистила меня? Да эта мразь просто хотела слупить с меня бабла! С беременностью не прокатило — своровала! Вот и всё! Хватит меня лечить!

— Ладно, — Серебрянцев поднял руки кверху. — Что ты будешь делать?

— Искать! Найти и казнить! — очередная бутылка, на этот раз коньяка, была откупорена.

— Вряд ли девушка ждёт твоего прихода с накрытым столом, — хохотнул Кирилл, которого, судя по доброму расположению духа, очень даже забавляла эта ситуация.

Нет, Серебрянцев не был сволочью, или предателем, просто иногда Воину нужна была такая вот встряска, чтобы не расслабляться и не потерять форму.

К тому же, Кирилл вовсе не был уверен в том, что девушка солгала о беременности, как утверждал Воеводин.

Он видел её глаза в тот день.

Они не лгали.

Эти глаза завидовали блондинке, сидящей рядом с Артёмом, ненавидели его за этот поступок, боялись, но не лжи в них было.

— Естественно, что не ждёт! Похеру! Я её все равно достану! Достану и вытрясу из неё алчную душонку! — Артём стиснул зубы, так, что затрещали скулы.

— Знаешь, брат, если, конечно, тебя хоть немного парит моё мнение… Девочку не надо прессовать. Для начала поговори с ней, выясни всё — беременна она, или нет. Сделай тест на отцовство. А потом уже решай, что делать дальше.

— Мне нужны ребята, которые займутся поиском этой овцы, — похоже, все разговоры последнего часа остались для Воина детским лепетом, на который взрослые дяденьки не обращают внимание.