Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

брат в приказном тоне, и Юйвэнь Кай уже не мог отмалчиваться, ведь Юйвэнь Сюну было важно сохранить лицо.

– Род Юйвэнь строго блюдет нравственность, ныне правящий государь, да проживет он тысячу осеней, талантлив и решителен. Исходя из этого, страна все-таки будет в руках рода Юйвэнь! – дал ответ Юйвэнь Кай, подчинившись.

Юйвэнь Сюн повернул голову и взглянул на Цуй Вэньтина: ему не терпелось услышать его точку зрения, ведь он доверял суждениям Вэньтина.

– Речи братца Кая разумны: род Юйвэнь процветает и обладает огромным влиянием, его позиции сложно пошатнуть. Однако предположим, что сановник Цао Гуй и князь Мужун захватят страну и сменят род Юйвэнь, один из них будет издавать указы и составлять законы, а другой – проявлять доблесть в военных походах. Если эти двое объединят усилия, как долго в наших землях еще будет царить мир?

Когда Вэньтин договорил, все трое молча выпили.

Юйвэнь Кай даже думать боялся: если вдруг старший брат Сюн будет вовлечен в мятеж, что станет с их ветвью рода Юйвэнь? Что с ним самим будет?

Поднялся ветер. Знамя хэнаньского рода Цуй – змея, обвившая шею льва (его смысл – «мудрость и величие»), и знамя рода Юйвэнь – грозный черный медведь, твердо стоящий на лапах с высоко поднятой головой («сила и гордость»), затрепетали под его свирепыми порывами.

– Ох, ветер переменился! – в один голос сказали все трое.

Глава 2

Мужун Цзялань: нож, отсекающий мужские головы

Весенний дождь очистил мир[22].

После дождя небо над Дундучэном посветлело и стало казаться еще необъятней. В резиденции рода Мужун гремела музыка. Пара молодых ласточек[23] пролетела через ворота, затем над каменным экраном из известняка с резьбой в виде цветов и зверей, пронеслась через дворик с беседкой и декоративной горкой, свернула в центральный зал и приземлилась на цветущую яблоню, росшую напротив галереи главного здания. Птички принялись внимательно рассматривать распустившиеся на каждой веточке белые, как мука, цветки, а затем, присоединившись к всеобщему веселью, радостно запели.

Двухэтажные покои принадлежали второй дочери сановника Мужун по имени Мужун Цзялань[24]. Дверные столбы и галерея были украшены цветами из красного шелка, а сама хозяйка, одетая в свадебный наряд из красной шелковой блузы и красной юбки в складку с золотым шитьем по подолу, сидела перед туалетным ларцом с зеркалом. Несколько служанок вились вокруг, помогая ей с прической, а ее матушка Цуй Минчжу наблюдала за процессом со стороны.

Волосы четырнадцатилетней Цзялань были собраны в высокую выразительную прическу, которую с одной стороны украшала золотая шпилька с подвесками в виде цветов груши, инкрустированными нефритом. Черты лица подчеркивал макияж Шоуян: брови напоминали очертания гор вдали – густые и симметричные, на лбу золотым порошком был нарисован нарядный цветок груши[25]. Изящество и одухотворенность облика Цзялань никого не оставляли равнодушным.

– Цзялань, тебе правда так нравятся цветы груши?

Цуй Минчжу[26], родившаяся в Цинхэ в знатном роду Цуй, была красива и одевалась изысканно. На ней была длинная шелковая юбка бирюзового цвета, подол которой стелился по полу, так что цветочный узор на ней покрывался рябью, словно поверхность озера. С талии свисала темно-синяя кисточка, украшенная сплетенным из жемчуга, самоцветов и нефрита цзиньбу[27].

– Матушка, цветы груши нежны и невинны, вашей дочери милы их скромная простота и изящество, что льются из бутонов, из самого сердца цветков.

Мужун Цзялань взглянула в бронзовое зеркало на горделиво улыбающуюся красавицу, но горькие думы о предстоящем замужестве роем вились у нее в голове. Неосознанно она вполголоса проговорила стихи:

Места, где сотни предков уснули вечным сном,

отсюда далеки,

А мне пришлось в столице весны сосчесть деньки.

Цветет у дома груша, и месяц в ручейке

Нашептывает будто: «Ты гостя нынче жди».

Ах, кто ж этой ночью явиться должен мне?

– Младшая госпожа, что вы такое говорите? Сегодня вечером явится жених! Кому еще приходить?

Чжаоюнь была личной служанкой Цзялань много лет, и хотя формально одна девушка была госпожой, а другая – прислугой, на деле они были близки словно сестры. Чжаоюнь немного знала грамоту, обладала легким характером и любила подшучивать.

– Ты разве не слышала, какие о нем ходят слухи?

Мужун Цзялань надула губы – по дошедшим до нее слухам, ее будущий муж выглядел специфически. Узнав это, она не на шутку взволновалась – лишь бы он не оказался уродом, с которым на людях стыдно показаться. Ладно еще, если он просто лицом не вышел, но если у него и характер с причудами, то совместная жизнь будет просто невыносима. А ведь узы брака нерушимы, как же прожить с человеком, если ваши сердца не близки?

– Цзялань, этот брак твой отец устроил, матушка и слова вставить не смогла. Ты ведь понимаешь мою боль лучше других, знаешь, как твой отец обычно относится ко мне. Теперь и ты пострадала, это все моя вина. – Цуй Минчжу понимала чувства дочери и, чувствуя полную беспомощность, нервно крутила в руках изящный шелковый веер.

Цзялань ничего не ответила. Вопрос ее замужества был решен отцом. В женихи ей он выбрал На Лояня, сына чиновника одного из придворных ведомств На Цинчжао, который много лет был ему предан. Отец доблестно сражался на полях битвы, знал множество людей, он опытен, так что выбранный им жених наверняка будет хорошим. Да и, в конце концов, мужчина мужчину насквозь видит. Мужун Цзялань верила, что отец подобрал ей достойного человека.

По мнению Цуй Минчжу, лучше всего было бы породниться с одной из четырех знатных ханьских семей: с родом Чжэн из Хэцзяня, с родом Цуй из Цинхэ, с родом Гао из Бохая или с родом Ян из Лунси. Она была бы рада выдать дочь в любую из этих семей, но из-за своего шаткого положения в доме Мужун Синя Минчжу никак не могла повлиять на решение о браке, хоть и была родной матерью Цзялань. Если твой отец суровый и деспотичный сяньбиец, то какой бы способной ни была твоя мать, все равно придется смиренно подчиняться его приказам.

– Матушка, прошу, не корите себя. Браки детей заключаются Небесами, ваша дочь покорно следует их воле.

Слова Цзялань утешили матушку. Она слышала, что один знахарь-гадальщик предсказал, будто облик будущего мужа дочери специфичен, не такой, как у других людей. Слово это, «специфичный», очень уж расплывчатое. Ладно, ладно, хватит. Дело уже сделано, нужно