Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

немного ему осталось счастливых дней, – Цуй Минчжу злорадно прошептала проклятия на ухо дочери.

– Матушка, что вы? – пораженная, Цзялань резко оттолкнула ее. Неужели в трудную минуту мать бросит отца? Неужели в семье начнется смертельная вражда?

Вдруг откуда ни возьмись прилетела стайка неизвестных черных птиц, множеством голосов разнеслись их горестные крики. Птицы покружились пару раз над двором усадьбы и вдруг бесследно исчезли, скрывшись в облаках.

– Даже чудо-птицы явились к нам на праздник, какая радость! – Из покоев старшей матушки госпожи Го донесся громкий и радостный смех отца. Матушка вся задрожала от злобы, и Цзялань подхватила ее под руку, не зная, как утешить.

– Госпожа, вы уже полдня на ногах, пойдемте в покои – отдохнете. Только сделали миндальное молоко, надо пить, пока горячее, – вперед с поклоном выступила Амань. Она все понимала и в нужный момент подоспела, чтобы успокоить досаду Цуй Минчжу.

– Цзялань, доченька, твой отец сказал, то были чудо-птицы, а ты как думаешь? – Лицо матушки вспыхнуло, она будто не заметила руку помощи, протянутую ей Амань.

– Матушка, это просто стайка обычных птиц, и все, к чему беспокоиться? – скривилась Мужун Цзялань, не желая, чтобы мать уклонилась от начатого разговора.

– Какие еще чудо-птицы – то были вороны, питающиеся падалью! Эти птицы приносят беды, они прилетают только в те места, где скоро кто-то умрет, – презрительно пробормотала Цуй Минчжу.

От услышанного у Цзялань кровь застыла в жилах. Обида матушки оказалась глубока, как черная бездна.

– Амань, господин Мужун сказал, что стайка черных птиц, что только что улетели, – это чудо-птицы, верно? – Цуй Минчжу все не унималась.

Цзялань хорошо знала Амань – матушка привезла ее с собой из родительского дома. Служанка с молоком матери впитала культуру срединных равнин и, конечно, понимала, что означают эти «чудо-птицы», но не могла прямо сказать об этом, ведь ей нужно было успокоить госпожу. Да и к тому же в культуре кочевников ворона и правда чудо-птица, приносящая добрые вести.

– Я глупа, не смею говорить нелепицы. Сегодня свадьба второй младшей госпожи – счастливый день! Так давайте и будем думать, что то были чудо-птицы. – Амань стояла на коленях перед госпожой Цуй и мягким шепотом успокаивала ее.

– Думаю, эти птицы не связаны с Цзялань. О, как долго мне еще наблюдать его бесцеремонность? – злобно бросила матушка. Она сняла маску, которую обычно надевала при Мужун Сине. Настоящая, она была красавицей, но жестокой и ревнивой.

Мужун Цзялань в растерянности смотрела, как матушка дает волю яду ревности, скрытому от глаз посторонних. Она безмерно сочувствовала ей, женщине, лишенной любой власти, в распоряжении которой осталась лишь ревность. Это в самом деле ужасно.

Она не будет похожа на матушку.

Глава 3

Мужун Синь: силуэт перед окном

Темная ночь, подобно дикому зверю, поглотила поместье рода Мужун, которых звали Правителями Великой Пустыни. В главном зале поблескивало пламя свечей, озаряя мягким прозрачным сиянием алтарь и фигуру тонкой работы в форме лежащего Будды.

Благородный Правитель Великой Пустыни Мужун Синь поглаживал изящные бороздки резьбы на статуэтке Будды, выполненной из цельного куска белого нефрита. Складки одеяния были вырезаны аккуратно и плотно прилегали друг к другу, сохраняя отпечаток гандхарского стиля Древней Индии. И резьба, и сам материал были уникальной ценности.

Мужун Синь, до этого долго погруженный в раздумья, наконец, поднял лицо и, глядя на сидевшую напротив него Цуй Минчжу, не проронившую прежде ни слова, безучастно произнес:

– Отдать Цзялянь замуж за Юйвэнь Сюна или подарить его величеству? Вопрос правда непростой.

– И вы лишь сейчас об этом говорите? А о чем же вы раньше думали? Цзялянь не для того училась играть на пипе[36], чтобы выступать на потеху, как какая-нибудь певичка. Так ради чего вы решили похвастаться ею на публике? Сами и пригласили стаю волков в наш дом! Нам уже и дары со сватами прислали, как теперь выкручиваться будете?

Цуй Минчжу в высокомерной позе держала в руках веер из павлиньих перьев и с нескрываемым презрением смотрела на мужа. Фигурка Будды была подарком от Юйвэнь Сюна, старшего сына Правителя Срединных Земель, посватавшегося к Мужун Цзялянь.

– Ты бы лучше помогла мне вместо того, чтобы сетовать на судьбу. Мы сейчас между двух огней, необходимо выбрать меньшее из зол. Выдать дочь в род Юйвэнь неплохой, но и не лучший выбор.

Мужун Синь поправил серое атласное платье ручной работы, покрывавшее его могучее тело, и взял со стола чайную чашку из лунцюаньского фарфора, всем своим видом выражая неприязнь к красавице-жене.

– Вы уже все давно решили, так к чему сейчас эти лицемерные вопросы о моем мнении? Цзялань, Цзялянь – разве они не просто ступеньки, по которым вы карабкаетесь наверх? Да даже женитьба на мне была союзом, заключенным лишь ради выгоды. Когда дело доходит до брака, мы, женщины, себе не хозяйки.

Прекрасные глаза Цуй Минчжу насквозь видели отчаяние, в котором находился ее супруг, и она с отвращением отвернулась от него. На ее семью, как вороны, налетели сладострастные мужчины, а его жестокое сердце даже для родных дочерей не сделало исключения. С черствостью и бездушием мужа она уже была знакома.

Мужун Синь не обратил внимания на гнев жены. Пропасть между супругами разверзлась в момент, как их старшая дочь Цзятань внезапно скончалась, только-только войдя в императорский дворец. С тех пор их отношения уже было невозможно наладить.

Мужун Синь безучастно посмотрел на свиток с картиной «Пастбище», высоко висевший на стене главного зала. По безбрежным полям мчался табун белых скакунов под седлами его родичей, на плечах всадников примостились ястребы. Это была его родная земля, его предки – кочевники, не имевшие крова, не знавшие покоя и сытой жизни. Все это он уже давно оставил позади.

Если хочешь, чтобы твои потомки были долгие годы связаны с верховной властью, пользовались могуществом и наслаждались богатством, то можно пойти несколькими путями: можно положиться на придворные титулы и ранги, переходящие из поколения в поколение, а можно породниться с правящей семьей. У Мужун Синя было четыре сына и три дочери. Старшая дочь Мужун Цзятань вышла замуж за старшего сына его императорского величества, за будущего законного наследника, уверенно шедшего к расцвету своей власти. Однако жизнь полна неожиданностей: спустя три месяца после вхождения во дворец дочь неожиданно скончалась.

Ради богатства и знатности Мужун Синь смог отказаться от супруги и ребенка, пойти за покойным прежним императором. И по сей день его первая жена и сын находились