Вокруг света в 80 дней - Жюль Верн

держал знаменитый железнодорожный и пароходный справочник Бредшо, который должен был служить ему во время путешествия.

Он взял саквояж из рук Паспарту, открыл его и бросил туда объемистую связку банковых билетов, которые имеют хождение во всем мире.

— Вы ничего не забыли? — спросил он.

— Ничего, сударь.

— Мой плащ и одеяло?

— Вот они.

— Хорошо, возьмите саквояж.

Мистер Фогг передал саквояж Паспарту.

— Берегите его, — добавил он. — Здесь двадцать тысяч фунтов.

Саквояж чуть не выскользнул из рук Паспарту, словно эти двадцать тысяч фунтов были в золотых монетах и обладали изрядным весом.

Хозяин и слуга вышли на улицу, и входная дверь была заперта на два поворота ключа.

Стоянка извозчиков находилась в конце Севиль-Роу, Филеас Фогг и его слуга сели в кэб[21], который быстро повез их к вокзалу Чаринг-Кросс.

В восемь часов двадцать минут кэб остановился перед воротами вокзала. Паспарту выскочил из экипажа. Его хозяин последовал за ним и расплатился с кучером.

В это время какая-то нищенка, державшая за руку ребенка, босая, в рваной шали, подошла к мистеру Фоггу и попросила милостыню.

Мистер Фогг вынул из кармана двадцать гиней, которые выиграл в вист, и подал их нищенке со словами:

— Возьмите их, моя милая. Я рад, что встретил вас!

И прошел дальше.

Паспарту почувствовал в глазах влагу. Хозяин тронул его сердце.

Они вошли в большой зал вокзала. Филеас Фогг приказал Паспарту взять два билета первого класса до Парижа. Вскоре он увидал пятерых своих коллег по Реформ-клубу.

— Джентльмены, я уезжаю, — сказал он. — Визы, поставленные на паспорте, который я беру с собой специально для этой цели, позволят вам проконтролировать мой маршрут.

— О, мистер Фогг, — учтиво ответил Готье Ральф, — это совершенно излишне. Мы вполне доверяем вашему слову джентльмена.

— Так все же будет лучше, — сказал мистер Фогг.

— Вы не забыли, что должны вернуться…— начал Эндрью Стюарт.

— …через восемьдесят дней, — ответил мистер Фогг, — в субботу, двадцать первого декабря тысяча восемьсот семьдесят второго года, в восемь часов сорок пять минут вечера. До свиданья джентльмены!

В восемь сорок Филеас Фогг и его слуга заняли места в купе. В восемь сорок пять раздался продолжительный свисток, и поезд тронулся.

Ночь была темная, моросил мелкий дождь. Филеас Фогг молчал, откинувшись в угол. Паспарту, все еще ошеломленный, машинально прижимал к груди саквояж с банковыми билетами.

Но не успел поезд пройти Сайденхэм, как Паспарту испустил крик отчаяния.

— Что с вами? — спросил мистер Фогг.

— В спешке… от волнения… я забыл…

— Что забыли?

— Погасить газовый рожок в моей комнате!

— Ну что же, — спокойно ответил мистер Фогг, — он будет гореть за ваш счет.

Глава V

На Лондонской бирже появляется новая ценность

Покидая Лондон, Филеас Фогг нисколько не сомневался в том, что его отъезд вызовет большой шум. Известие о пари сперва распространилось по Реформ-клубу и породило сильное возбуждение среди членов этой почтенной корпорации. Вскоре с помощью репортеров это возбуждение охватило газеты, а затем и население Лондона и всего Соединенного королевства.

«Вопрос о кругосветном путешествии» комментировался, обсуждался, разбирался с такой горячностью и страстью, словно дело касалось какого-нибудь нового Алабамского вопроса[22]. Одни приняли сторону Филеаса Фогга, другие — а их вскоре оказалось значительное большинство — выступали против него. Совершить кругосветное путешествие не в теории и на бумаге, а на деле, в минимум времени и с помощью современных средств передвижения? Это не только немыслимо, — это безумие!

«Таймс», «Стандард», «Ивнинг Стар», «Морнинг Кроникл» и двадцать других крупных газет высказались против мистера Фогга. Один лишь «Дейли Телеграф» до некоторой степени поддерживал его. Большинство смотрело на Филеаса Фогга как на маниака, сумасшедшего, а его коллег из Реформ-клуба порицали за то, что они согласились на пари с человеком, умственные способности которого явно были не в порядке.

В печати по этому поводу появился ряд весьма страстных, но строго логических статей. Всем известно, какой интерес в Англии возбуждают вопросы, касающиеся географии. Поэтому не было ни одного читателя, к какому бы классу он ни принадлежал, который бы не проглатывал столбцы газет, посвященные «делу Филеаса Фогга».

В первые дни несколько смелых умов — главным образом женщины — были за него, особенно после того, как «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» поместил его портрет, воспроизведенный с фотографии, хранившейся в архивах Реформ-клуба. Некоторые джентльмены осмеливались даже говорить: «А почему бы и нет? Случались вещи и более необычайные». В большинстве своем это были читатели «Дейли Телеграф». Но вскоре стало заметно, что и эта газета начинает сдавать.

7 октября появилась длинная статья в «Известиях Королевского географического общества». Она разбирала вопрос со всех точек зрения и ясно доказывала всю абсурдность затеянного предприятия. Из этой статьи следовало, что все было против путешественника: и преграды, которые ставятся людьми, и препятствия стихийные. Чтобы выполнить этот проект, надо было допустить совершенно чудесную согласованность часов прибытия и отбытия, согласованность, которой не существует, и не может существовать. Пожалуй, в Европе, где расстояния не так уж велики, можно было еще рассчитывать на точность сроков отхода и прихода поездов, но разве можно основывать выполнение подобного предприятия на точности расписания, рассчитывая пересечь в три дня Индию и в семь дней Соединенные Штаты? Поломки машин, крушения, столкновения, ненастье, снежные заносы — не направлено ли все это против Филеаса Фогга? И, путешествуя зимой на пароходе, не будет ли он во власти ветров и туманов? Да разве редки случаи, когда даже самые быстроходные суда океанских линий опаздывают на два-три дня? А ведь достаточно одного опоздания — лишь одного! — чтобы вся последовательность маршрута оказалась непоправимо нарушенной. Если Филеас Фогг опоздает к отплытию парохода хотя бы на несколько часов, ему придется ждать следующего, и дальнейшее путешествие потеряет всякий смысл.

Статья наделала много шуму. Почти все газеты ее перепечатали, и акции Филеаса Фогга сильно пали.

В первые дни после отъезда нашего джентльмена исход его предприятия стал объектом крупных сделок. Всем известно, что представляют собою в Англии любители пари, — люди, куда более одаренные и возвышенные, чем обыкновенные игроки. Держать пари — это свойство английского характера. Вот почему не только члены Реформ-клуба ставили крупные ставки «за» и «против» Филеаса Фогга;