Вокруг света в 80 дней - Жюль Верн

— Согласен. Но вы знаете, приметы всегда…

— Я проверю до конца, — ответил Фикс. — Мне кажется, что слуга не так загадочен, как его хозяин. К тому же француз не может удержаться, чтобы не поговорить.

Сказав это, агент вышел и отправился на поиски Паспарту.

Тем временем мистер Фогг, покинув консульство, направился на набережную. Там он отдал несколько приказаний своему слуге, затем нанял лодку, вернулся на «Монголию» и прошел к себе в каюту. Оставшись наедине, он взял записную книжку, где было записано следующее:

«Выехал из Лондона в среду, 2 октября, в 8 часов 45 минут вечера.

Прибыл в Париж в четверг, 3 октября, в 7 часов 20 минут утра.

Покинул Париж в четверг, в 8 часов 40 минут утра.

Прибыл через Мон-Сенис в Турин в пятницу, 4 октября, в 6 часов 35 минут утра.

Покинул Турин в пятницу, в 7 часов 20 минут утра.

Прибыл в Бриндизи в субботу, 5 октября, в 4 часа дня.

Сел на «Монголию» в субботу, в 5 часов вечера.

Прибыл в Суэц в среду, 9 октября, в 11 часов утра.

Всего прошло 158 1/4 часов, или 6 1/2 суток».

Мистер Фогг вписал все эти даты в маршрут, разграфленный на колонки, указывающие — начиная со 2 октября до 21 декабря — названия месяца, числа и дни недели предполагаемого прибытия и действительные даты прибытия во все главнейшие пункты: Париж, Бриндизи, Суэц, Бомбей, Калькутту, Сингапур, Гонконг, Иокогаму, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Ливерпуль, Лондон. Это позволяло вычислить выигрыш или потерю во времени на каждом участке пути.

Методически размеченный маршрут давал возможность мистеру Фоггу в любое время проверить, опаздывает ли он, или идет впереди расписания.

Он записал тотчас же в среду, 9 октября, свое прибытие в Суэц, точно совпадающее с расписанием. До сих пор у него не было ни потери, ни выигрыша во времени.

Затем он приказал подать завтрак к себе в каюту. Что касается осмотра города, то об этом он даже и не подумал, так как принадлежал к той категории англичан, которые предоставляют своим слугам осматривать места, через которые они проезжают.

Глава VIII,

в которой Паспарту говорит несколько больше того, чем бы следовало

Очень скоро Фикс нашел Паспарту, который прогуливался по набережной, глазея по сторонам.

— Ну, как, мой друг, — спросил его Фикс, — ваше дело с паспортами улажено?

— Ах, это вы! — ответил француз. — Очень вам благодарен, у нас все в порядке.

— И теперь вы осматриваете местность?

— Да. Но мы едем так быстро, что кажется, будто путешествуешь во сне. Значит, мы сейчас в Суэце?

— В Суэце.

— В Египте?

— Да, в Египте.

— То есть в Африке?

— В Африке.

— В Африке! — повторил Паспарту. — Вот ни за что бы не поверил! Вы только подумайте, я и не помышлял ехать дальше Парижа, этой знаменитой столицы, которую мне удалось повидать только между семью часами двадцатью минутами и восемью часами сорока минутами утра — от Северного вокзала до Лионского, — да и то сквозь мокрые от дождя стекла кареты! А жаль! Мне так бы хотелось еще раз побывать на кладбище Пер-Лашез[29] и в цирке на Елисейских Полях![30]

— Так, значит, вы здорово спешили? — спросил полицейский инспектор.

— Я-то нет. Это все мой хозяин. Кстати, мне нужно еще купить сорочки и носки. Ведь мы поехали без вещей, с одним лишь ручным саквояжем.

— Я могу вас провести на базар, где вы найдете все, что вам нужно.

— Сударь, — ответил Паспарту, — вы, право, очень любезны.

Оба отправились в путь. Паспарту продолжал болтать.

— Только бы мне не опоздать на пароход! — беспокоился он.

— У вас еще много времени, — ответил Фикс. — Сейчас только полдень.

Паспарту вытащил свои громадные часы.

— Полдень! — повторил он. — Помилуйте! Сейчас только девять часов пятьдесят две минуты!

— Ваши часы отстают, — заметил Фикс.

— Мои часы! Наши родовые часы, которые достались мне от прадедушки! Они не ошибаются и на пять минут в год. Это же настоящий хронометр!

— Я понимаю, в чем дело, — сказал Фикс. — У вас все еще лондонское время, а оно приблизительно на два часа отстает от здешнего. Вам придется в каждой стране переводить часы на местное время.

— Мне! Переводить часы! — воскликнул Паспарту. — Никогда!

— Но тогда они не будут соответствовать солнцу.

— Тем хуже для солнца! Значит, оно ошибается![31]

С этими словами Паспарту с гордым видом положил часы в жилетный карман.

Помолчав немного, Фикс спросил:

— Так, значит, вы покинули Лондон очень поспешно?

— Еще бы! В прошлую среду, в восемь часов вечера, мистер Фогг, вопреки своим привычкам, вернулся из клуба, и три четверти часа спустя мы уже двинулись.

— Куда же направляется ваш хозяин?

— Все время вперед! Он едет вокруг света.

— Вокруг света? — воскликнул Фикс.

— Да, в восемьдесят дней! Он говорит, что это — пари, но, сказать между нами, я ему не верю. Ведь это же сущая бессмыслица! Здесь кроется что-то другое.

— Он, наверное, оригинал, ваш мистер Фогг?

— Я тоже так думаю.

— И, вероятно,богат?

— Очевидно. Ведь мы везем с собой кругленькую сумму денег новехонькими банковыми билетами. И он-таки не стесняется в расходах. Вот, например, обещал большую премию машинисту «Монголии», если мы придем в Бомбей раньше срока.

— А вы давно знаете своего хозяина?

— Я-то? — переспросил Паспарту. — Я к нему поступил в самый день отъезда.

Легко понять, какое впечатление произвели эти ответы на и без того возбужденное воображение инспектора полиции.

Этот поспешный отъезд из Лондона вскоре после кражи, эта крупная сумма, это стремление в отдаленные страны под предлогом эксцентричного пари — все это, естественно, только утверждало Фикса в его предположениях. Из дальнейших разговоров с французом он убедился, что парень совершенно не знает своего хозяина, что тот жил в Лондоне одиноко и, говорят, богат, хотя источник его богатства никому не известен, что это человек непроницаемый и т. п. С другой стороны, Фикс решительно убедился, что Филеас