Музыка тел, живопись хаки - Кай Арбеков

равно удалось расслышать, — то стали зверски расстреливать всех жителей из автоматов, без разбору, хоть детей, хоть женщин. К счастью больше половины их успели скрыться в лесу. Они сожгли все дома, все амбары…

Остальные, те, кто сидели или стояли поблизости, сделали вид что ничего не слышали. Солдаты, гоготавшие через несколько рядов скамеек, продолжали веселиться. Кто-то из них закурил, и дым расплылся по вагону.

— Ужас!.. — воскликнула тихо женщина, покачав головой.

— Юрек писал мне на днях из Быдгоща, — продолжил её муж после небольшой паузы, — что сын его брата, сапёр, подорвался на мине: ему оторвало ногу по колено.

— Боже, что творится. Это тот самый Павел, который…

Амандине хотелось заткнуть уши и ничего не слышать. Мягкий стук колёс нравился ей куда больше, чем слова незнакомца. Мимо неслись назад тощие деревья, хилые кустики, одиночные покосившиеся избы, поля. Явился контролёр, проверить билеты. На немецких солдат он даже не обратил внимания. Взглянул на билет француженки (на нем было написано «Т-в — Л-г»), перевёл взгляд на её лицо, скользнул по волосам и двинулся дальше по проходу. Он возвращался через каждые две остановки. Примерно через два часа, после нескольких остановок, в вагоне стало свободнее. Те, кто стояли, сели. Немолодая семейная пара вышла. Амандина пододвинулась к окну. Перед переходом границы стало совсем свободно, и тогда по проходу прошагал фельдфебель, и даже не поглядел на неё; потом обратно, не обернувшись. От этого ей стало немного спокойнее. На границе с Германией поезд остановился, и по всему составу стали топать сапогами пограничники. Бритый детина с выдающимся вперёд подбородком посмотрел в её документы, на разрешение, что-то хотел спросить, но, видимо, передумал.

Состав опять тронулся и покатил дальше по рельсам. За окном пошёл снег. Она прислонила голову к слегка дрожащему окну; этот поезд, и стук колёс убаюкивали её; дрема опустила на неё лёгкие крылья, увлекая прочь из реальности, в настоящий сон.

Нелепый, диковинный и пугающий сон увидела она.

…ей снилось, что она неизвестно каким образом стала полячкой и жила в купеческом доме, и была она невестой местного паренька из крестьянской интеллигенции, и они собирались пожениться, но однажды в село ворвались воинствующие нацисты в серых униформах и заняли их крохотный городок у реки, показательно уничтожив нескольких жителей, уведя лошадей и скот из подворий. В бою шальная пуля пронзила её сердце, и она умерла на руках своего Михала, истекая кровью, а душа её поднялась над селом и стала наблюдать за происходящим…

…солдаты выстроились на небольшой площади для собраний, а потом прибыл роскошный тёмно-синий автомобиль с плавными линиями боков, за ним неотступно следовал болотного цвета грузовик с открытым верхом, где на лавках вдоль кузова сидел целый взвод вооруженных до зубов немцев. Их командир первым делом направился в приходскую церковь. За каждым его шагом из укрытия незаметно наблюдал её Михал, чью девушку, то есть её саму, они убили. Командир долго беседовал о чем-то с ксендзом: никто не знал, о чем именно. Потом священнослужителя вывели из здания и усадили в ту самую шикарную машину. Она же все продолжала наблюдать за ними сверху…

…немецкий командующий со священником прибыли к часовне рядом с кладбищем. Полковник явно торопился. У входа в храмик остались сторожить два охранника. Юноша наблюдал издалека, готовясь напасть. Когда-то он слышал, что под кладбищем есть длинный подземный ход, только никто не отваживался спускаться в него. Целый взвод коричневых скрылся в небольшом строении, явно не способном вместить столько людей, и это означало лишь существование подземелья под часовней. Юноша выждал немного; она увидела, что теперь он весь опоясан патронташами, а в руках у него ручной пулемет. Ему удалось подкрасться к часовым и бросить гранату к их ногам. Они задумчиво курили, потом раздался взрыв, разбросавший их в стороны. Михал бросился в подвал, и она уже не могла отчего-то последовать за ним…

…из-под земли глухо раздавалась бесконечно долгая стрельба, и она не смолкала несколько минут. Затем она с удивлением увидела, как некогда скромный и боязливый юноша, ставший теперь бесстрашным карателем убийц, поднялся на поверхность, появившись с отрубленной головой полковника в руках; следом за ним выполз задыхавшийся от пережитого ужаса ксендз. Парень поднял ту голову высоко над головой, будто показывая ей, что месть была исполнена…

…их убили, но они придут опять. Их будут убивать, но они снова возвратятся. И так будет повторяться всегда. Таковы уж эти люди. Такова уж природа зла…

Амандина очнулась ото сна. «Что за бред?» — подумала она с негодованием. «Что ещё за чёртов бред?» — разгневанно подумала она. Девушка протёрла глаза, взглянула в окно. Вечерело. Колеса быстро стучали: поезд разогнался на полную скорость. Равнодушно прошествовал контролёр. Кажется, она проспала долго. После дурацкого сна ей хотелось отплеваться. Давно ли здесь проходил офицер? Видел ли он её спящей? Весёлые наглые фрицы где-то сошли с поезда, и теперь людей в вагоне можно было пересчитать по пальцам одной руки. Она ощупала карман: драгоценный паспорт лежал на месте. В желудке правил дикий голод. Она так устала. Ей хотелось заплакать.

Она стала ждать своего солдата, всё внимание её теперь сконцентрировалось на двери, ведущей в вагон. Но он долго не появлялся. Он очень долго не появлялся. Фельдфебель не появился даже тогда, когда она почти перестала его ждать. Её сердце и разум затопили непостижимая печаль и отчаяние. Контролёр подозрительно покосился на неё, в очередной раз минуя её сидение. Не пропустила ли она свою станцию? Где ей выходить? Она не знала.

“Он бросил меня, — подумала девушка уже во второй раз за тот же день. — Наверняка он проходил мимо и увидел меня спящей. Ну, и подумал: зачем мне нужна эта дурочка? Оставлю-ка я её тут. Пусть сама соображает, как быть дальше”.

Может быть он оставил ей несколько марок, чтобы ей хватило проехать дальше? Но не тут-то было, никаких денег при ней не оказалось. Она все больше утверждалось в досадной мысли, неотрывно глядя на дверь; и тут ей стала безразлично, что с ней будет потом, когда разозлившийся контролёр высадит её из поезда. Буря мыслей улеглась, на неё снизошло абсолютное спокойствие и безразличие. Усталость захлестывала волнами, грозя утащить разум обратно в море грёз.

И тогда появился солдат. Серая шинель расстёгнута, ремень от ранца на левом плече. Он медленно, цепляясь за спинки сидений для равновесия, шагал навстречу, и Амандина ясно увидела, как он подмигнул ей. Её спокойствие не помутилось, не потревожилось ничем. Но