Старые письма - Даниэла Стил

Впрочем, как и обещала мадам Маркова, жизнь юной танцовщицыбыла полна тяжкого, сурового труда и скорее походила на добровольное хождениепо мукам – столь жестоких жертв требовало подчас высокое искусство. Но прошлоуже три года, и девочка ни разу не оступилась и не заколебалась на этомнелегком пути к заветной цели. Ей исполнилось десять лет, и она не мыслиласвоей жизни без танца, и с каждым днем ее мастерство становилось все болеесовершенным. Она трудилась не меньше четырнадцати часов, почти не выходя изклассов. Она поражала своей неутомимостью и целеустремленностью, своим азартнымжеланием постоянно превзойти самое себя. Мадам Маркова не могла нарадоваться натакое рвение и хвалила Анну всякий раз, когда встречалась с ее отцом. Оннавещал дочку по нескольку раз в году и всегда был горд тем, как замечательноона танцует, – не меньше, чем ее учителя.

Отца пригласили на ее первое выступление на сцене, когдаАнне исполнилось четырнадцать лет. Она исполняла роль девушки, танцевавшеймазурку с Францем на балу в «Коппелии». С этого дня Анна стала полноправнымчленом театральной труппы, а не просто одной из воспитанниц балетной школы, иэто приятно тешило самолюбие ее отца. Спектакль получился на редкость удачным.Анна продемонстрировала в тот вечер удивительное сочетание ослепительноготаланта и идеально отточенного строгого и изящного стиля и покорила всехзрителей. Отец не мог смотреть на нее без слез гордости, и ее глаза повлажнелив ответ, когда они встретились за кулисами после представления. Это был самыйвыдающийся вечер, и она хотела без конца благодарить отца за то, что семь летназад он привел ее сюда. Половина из прожитой ею недолгой жизни была отданабалету, и она не знала и не желала знать ничего иного, кроме возможноститанцевать.

Годом спустя она уже танцевала фею Сирени в «Спящейкрасавице», а еще через год, в шестнадцать лет, блистала в «Баядерке». Всемнадцать лет Анна по праву стала прима-балериной и так танцевала в «Лебединомозере», что у зрителей от восторга захватывало дух. Увидев ее хотя бы раз,человек запоминал ее навсегда. Мадам Маркова отдавала себе отчет в том, что еевосходящая звезда довольно неопытная юная особа и почти не знает жизни застенами их школы, однако непревзойденное мастерство, помноженное на редкостныйталант, ставило ее намного выше любой взрослой балерины.

К этому времени и государыня, и ее дочери также успелизапомнить и полюбить молодую танцовщицу. В девятнадцать лет Анне выпало счастьетанцевать на закрытом спектакле, который давали в честь его величества вЦарском Селе. Это случилось в апреле тысяча девятьсот четырнадцатого года. Вмае ее пригласили выступать в императорской летней резиденции в Петергофе иотобедать в узком кругу коронованных особ вместе с мадам Марковой и другимизнаменитостями из их балетной труппы. Столь необычные знаки внимания Аннаценила крайне высоко – расположение царской семьи значило для нее гораздобольше, чем для ее подруг по балетной школе. Быть представленной царю и царице,считать себя в каком-то роде особой, приближенной к их величествам, –разве можно было мечтать о большем счастье? Сделанную с ними на памятьфотографию Анна поместила в изящную рамку и всегда держала возле кровати.Особенно ей понравились простота и общительность великой княжны Ольги, котораяоказалась всего на пару месяцев моложе самой Анны. А еще ее совершенно очаровалнаследник-цесаревич. Ему едва исполнилось девять лет, и он искренне считалмолодую танцовщицу самой красивой балериной на свете, впрочем, как и все, ктосталкивался с ней в жизни и на сцене.

Благодаря врожденной грации с годами в Анне развилосьудивительное изящество. Она обладала великолепными манерами и тактом, хотя отприроды была жизнерадостной и смешливой, всегда готовой оценить хорошую шутку.Ничего удивительного, что цесаревич не чаял в ней души. Это был очень чуткий инежный мальчик, чью жизнь с колыбели омрачал тяжелый недуг. Однако Анна сумелаотвлечься от его уязвимости и найти в отношениях с ним столь верную,шутливо-дружелюбную ноту, что он забывал о своей болезни и был рад бывать в ееобществе. С присущей ему недетской рассудительностью мальчик с восторгомотзывался о ее таланте. Наверное, она казалась ему не просто танцовщицей, ноживым воплощением природной силы и здоровья.

Анна уступила его горячим просьбам и пообещала, чтокак-нибудь позволит Алексею прийти на занятия в их класс, если, конечно, имразрешит мадам Маркова. Но в глубине души она с трудом представляла, что мадамМарковой хватит дерзости препятствовать визиту. в ее училище столь важнойперсоны, если цесаревич будет достаточно здоров и добьется позволения своихврачей. С гемофилией не шутят, и возле наследника постоянно дежурил один излейб-медиков – во избежание любых случайных осложнений. Анна очень жалелаавгустейшего больного – он выглядел таким хрупким и уязвимым и в то же времяобладал таким обаянием и душевным теплом, что не мог оставить ее равнодушной.Это искреннее сочувствие не укрылось от самой государыни – она была тронута доглубины души.

Результатом этого явилось полученное мадам Марковойвысочайшее приглашение приехать на неделю в Крым и вместе с Анной погостить вЛивадии – летней резиденции царской семьи. Столь великой чести удостаивалсядалеко не каждый, и Анна отлично это понимала, но отнюдь не сразу решиласьпринять приглашение. Сама мысль о том, что на целых семь дней ей придетсяоставить привычные тренировки и репетиции, казалась кощунственной. Она слишкомдобросовестно относилась к своим обязанностям и не желала даже малейшихпоблажек. Она вела замкнутую, едва ли не монашескую жизнь, полную упорноготруда и самопожертвования и требовавшую абсолютной отдачи. Все свои силы, всестремления и мечты она принесла на алтарь дарованного ей таланта, и толькотакая самоотдача позволила ей стать тем, чем она стала, и намного превзойтидаже самые несбыточные надежды, возлагавшиеся на нее строгой наставницей.Теперь мадам Марковой потребовался почти месяц, чтобы уговорить свою усерднуюученицу. Наконец ей удалось убедить Анну, что пренебрегать монаршими милостямиглупо и даже опасно – вряд ли государыне понравится такая дерзость.

Итак, в первый раз с того дня, как в семь лет Аннапереступила порог балетной школы, у нее выдалась целая неделя каникул. Ей ненадо было заниматься танцами, в пять часов ее не ждала ежеутренняя разминка,тренировка в шесть и репетиция в одиннадцать. Ей не надо было по четырнадцатьчасов в день насиловать свое тело, выжимая из него все возможное и невозможное.Наступил июль, в Ливадии стояла чудесная погода, и впервые в жизни она моглапозволить себе просто играть и развлекаться – и даже вошла во вкус, хотяпостоянно старалась себя одергивать.

В глазах мадам Марковой она вела себя как маленькая девочка.Она купалась вместе с царскими дочерьми, охотно участвовала в их забавах,брызгалась водой и хохотала до упаду, и при этом всегда обращалась с Алексеем снеизменной заботой и тактом. Она так по-матерински относилась к нему, что немогла не тронуть сердце его родной матери. А он вместе с сестрами несказанноудивился, когда узнал, что Анна не умеет плавать. Несмотря на непрерывные иподчас суровые тренировки, развивавшие и укреплявшие молодое здоровое тело, ейтак и не хватило времени обучаться чему-то, помимо танцев.