Старые письма - Даниэла Стил

Но вот роковой день наступил, и девочка мигом позабыла всеобещания. Ей не было дела до какой-то там будущей жизни – ведь сейчаспредстояло распрощаться с родными, близкими людьми! Она застыла, прижимая кгруди свой маленький саквояж, когда пожилая женщина распахнула входную дверь.Она повела их по темному гулкому коридору, и Анна услышала чьи-то отдаленныевыкрики, музыку, голоса – и какой-то непонятный, а оттого еще более страшный игромкий стук по полу. Все эти грозные, непривычные звуки преследовали их жуткимэхом в пустых холодных коридорах, пока они добирались до кабинета, где их ужеждала сама мадам Маркова. Это была энергичная женщина с темными волосами,собранными в строгий тугой узел на затылке, мертвенно-бледным невыразительнымлицом и пронзительными ярко-синими глазами – казалось, они видят Анну насквозь.От одного вида этой женщины на глаза у девочки навернулись слезы, однако она непосмела даже заплакать. Никогда в жизни ей не было так страшно.

– Доброе утро, Анна, – чопорно промолвила мадамМаркова. – Мы ждали тебя. – Перепуганной девочке подумалось, чтоименно так должен был разговаривать с ней сам дьявол у врат преисподней! –Если ты хочешь остаться у нас, тебе предстоит очень и очень много и тяжелотрудиться, – предупредила мадам Маркова, и Анна лишь молча кивнула, не всилах вымолвить ни слова. – Ты понимаешь, о чем идет речь? – Онаговорила ясными, четкими фразами, и девочка заставила себя поднять полный ужасавзгляд. – Дай-ка я на тебя посмотрю, – велела тем временем мадамМаркова.

Она вышла из-за рабочего стола. На ней была длинная чернаяюбка, надетая поверх облегающего трико, и короткий черный жакет. Наряд мадамМарковой выглядел еще более черным, чем волосы. Она долго разглядывала у Анныноги и даже не постеснялась для этого приподнять на ней юбки, но явно осталасьдовольна тем, что увидела. Перевела взгляд на отца девочки и кивнула:

– Мы дадим вам знать, когда убедимся окончательно,полковник. Я ведь предупреждала вас: балетом могут заниматься далеко не все.

– Она хорошая девочка, – убежденно сказал отец, иоба ее брата улыбнулись, не скрывая гордости.

– Теперь вы можете идти, – сказала мадам Маркова,отлично понимая, что ребенок находится на грани истерики.

Все трое мужчин расцеловали Анну, стараясь не замечать, чтоее щеки давно стали влажными от слез. Еще минута – и они ушли, оставив наединес женщиной, которой отныне предстояло распоряжаться ее судьбою. После их уходав кабинете надолго воцарилась напряженная тишина: ни наставница, ни девочка непромолвили ни слова, и единственное, что можно было услышать, –подавленные всхлипывания самой Анны.

– Дитя мое, вряд ли ты сейчас захочешь мне верить, ноздесь ты непременно станешь счастливой. В один прекрасный день ты поймешь, чтоне мечтаешь ни о какой иной жизни. – Анна подняла на мадам Маркову мрачныйзатравленный взгляд, и хозяйка кабинета встала, вышла из-за стола и протянулаподопечной изящную ухоженную руку: – Лучше пойдем знакомиться с другимивоспитанниками.

Ей не в первый раз приходилось иметь дело с такой вотмалышкой. Она вообще предпочитала брать в обучение совсем маленьких детей. Чемраньше они начинали развивать в себе искру Божьего дара, тем вернее можно былопревратить его в настоящий талант, когда танец становился источником и смысломжизни, когда балерина жила только в одном мире – мире сцены – и не мечтала очем-то ином. А в этом ребенке мадам Маркова сумела уловить нечто необычайное,некую тайную мудрость, сиявшую в глубине широко распахнутых глаз. Девочка былане просто обаятельной – она явно обладала какой-то врожденной магией, и опытнаянаставница не смогла сдержать довольной улыбки, когда взяла Анну за руку иснова вывела в холодный бесконечный коридор своего училища.

Они вместе прошлись по всем классам и везде задерживались,чтобы познакомиться с занимавшимися там учениками. Мадам Маркова начала состарших воспитанников, уже выступавших на сцене, – она хотела показатьАнне, к чему ей следует стремиться, с каким пылом юные таланты отдаютсяволшебству танца, блистая при этом изысканным стилем и грацией. Затем Аннупознакомили с младшими учениками – несмотря на молодость, их мастерство такжене могло оставить ее равнодушной. И наконец Анна оказалась в том классе, где ейсамой предстояло постигать азы хореографии и сценического искусства. Аннасмотрела на своих будущих товарок с ужасом: ей казалось, что никогда в жизниона не сумеет танцевать столь же легко и свободно, как они. Бедняжка так иподскочила на месте, когда мадам Маркова вдруг громко застучала по полу нарочнозахваченной с собою тростью.

Учитель, проводивший занятие, приказал классу остановиться,и мадам Маркова представила Анну и сообщила, что она приехала из Москвы, чтобыжить и учиться вместе с ними. Теперь она будет самой младшей воспитанницей в ихшколе – и самой по-детски непосредственной. Кропотливый труд под надзоромстрогих учителей уже успел наложить на облик остальных учеников отпечатоквзрослой сдержанности. Самому маленькому мальчику с Украины исполнилось ужедевять лет, тогда как Анне было всего семь. В классе оказалось еще несколькодесятилетних девочек и одна, которой было одиннадцать. Каждая из них занималасьбалетом два года, а то и больше, и, чтобы сравняться с ними, Анне предстоялвоистину титанический труд, однако она ничего не смогла с собой поделать иулыбнулась в ответ на их дружеские улыбки – пусть пока робко и несмело. Ейвнезапно подумалось, что теперь у нее есть не только старшие братья, но имного-много сестер. И когда после второго завтрака ее повели в общую спальню,она даже сумела вообразить себя одной из этих юных балерин. Анне показали еекойку – довольно узкое и жесткое ложе.

Вечером перед сном малышку снова одолели грустныевоспоминания об отце и братьях. Она так тосковала, что не удержалась от слез,но девочка с соседней койки услышала тихие всхлипывания и подсела к Анне, чтобыутешить ее, и вскоре вокруг ее кровати собралась целая компания. Новые подругиразвлекали ее захватывающими историями про балет, они с восторгом рассказывали,как это здорово – выступать в «Коппелии» или «Лебедином озере», особенно когдана спектакле присутствуют государь и государыня. Их голоса звенели от стольискреннего восхищения, что Анна невольно заслушалась и позабыла про свое горе,пока незаметно для себя не заснула под их веселую болтовню и уверения в том,что она тоже будет здесь очень, очень счастлива.

А на следующее утро она встала вместе со всеми ровно в пятьчасов и получила первые в своей жизни балетные трико и туфельки. Первый завтракподавали очень рано – в половине шестого, а в шесть им полагалось уженаходиться в классах и заниматься разминкой. И когда наступило время второгозавтрака, Анна уже совсем освоилась. Мадам Маркова навещала новую воспитанницупо нескольку раз в день и особенно внимательно следила за ее успехами на уроках.Она желала лично проследить за тем, чтобы обучение шло правильно и девочкаполучила нужный толчок еще до того, как начнет танцевать по-настоящему. Опытнойнаставнице не требовалось много времени, чтобы разглядеть в маленькомворобышке, залетевшем к ним из Москвы, на редкость грациозного ребенка, чьегибкое подвижное тело самим небом предназначалось для танца. Да, онадействительно была создана для той жизни, которую избрал для девочки ее отец. Имадам Маркова, и остальные наставники будущей балерины нисколько несомневались, что ее привела в эти стены сама судьба. Анна Петровская быларождена для того, чтобы стать великой танцовщицей.