Ночь Крови - Ричард Кнаак

Флот, поменявший убеждения под командованием трёх дюжинкапитанов-предателей, быстро посылал ударные отряды в разные уголки империи.Некоторые из ренегатов не успевали перевести дух уже много дней.

К концу ужасной ночи были казнены двадцать два колониальныхстарейшины, их приближённые, офицеры фортов и сотни возможных сторонников. Всятерритория государства, кроме самых дальних уголков, оказалась в железной рукесторонников Хотака.

Обо всём произошедшем первой докладывали леди Нефере, еёглаза и уши были повсюду — жрица содержала гораздо больше шпионов, чем её муж.Даже имперская служба безопасности, имевшая огромную структуру соглядатаев, впоследнее время знала только то, что ей позволяла узнать Нефера.

Думая об императоре, Нефера брала в руки последнюю страницусвоего списка, на которой было выведено только одно имя. Пока капля красныхчернил не коснулась этого листа, но жрица знала, что удовольствие близко какникогда. Верховная жрица раз за разом произносила в уме это имя, вспоминаяобрюзгшее, раздутое лицо толстого клоуна, императора Чота Эс-Келина.

В молодости он был страшен и огромен, непобедимый бич Арены,перед которым все склонялись в восхищении. Чот Ужасный, называли его, ЧотНеукротимый! За долгие десятилетия его правления десятки претендентов пали напесок от его боевой секиры, никакой минотавр ещё не мог похвастаться такимсроком власти.

— Ещё вина, повелитель?

Чот лениво разглядывал стройную, тёмно-коричневую самку,томно лежащую рядом с ним на широкой, застеленной шёлком постели. Она не такаяуж сноровистая, но весьма симпатичная. Его последняя официальная любовницаумерла много лет назад, и с тех пор он предпочитал хорошеньких самочек, меняяих каждую ночь или две. Император знал, что, отказывая в покровительстве однойиз пассий, предложенных знатными Домами, он наносит им смертельное оскорбление,но Чота это не интересовало. Пока их хвалёные чемпионы падают у его ног наАрене, пусть думают, что хотят. Он обхватил талию самочки своей огромной рукойи протянул пустой кубок. Годы спокойной жизни на троне изменили его, но Чотпо-прежнему считал себя неотразимым сердцеедом.

Она налила чашу до краёв:

— Достаточно, повелитель?

— Хватит, Мариция.

Чот сделал огромный глоток красной жидкости и сновапосмотрел на сегодняшнюю любовницу, наслаждаясь её изящными формами. Некоторыесамки минотавров слишком походили на самцов, но такие не нравились императору.Женщина должна напоминать женщину, особенно если ей предстоит ублажать самусвященную персону.

Ночная подружка Чота поставила пузатую бутылку на резноймраморный столик, заваленный остатками костей хорошо прожаренного барана игрудой экзотических плодов, присланных к столу императора из самой южной колонии,и соблазнительно изогнулась перед ним, дразня взглядом.

Любопытно, но в этот момент в сознании Чота вспыхнуло лицоеё отца. Он не так давно решил проблему строгого охранника красотки, послав егов дальние экспедиции, в основном связанные с торговлей. Если преуспеет —прекрасно, а если погибнет в бою — ещё лучше. Он рыгнул, и мир опасно качнулсявокруг.

Император минотавров, громко зафыркав, перекатился на спину— на сегодняшний вечер пора заканчивать с вином. Он уже задрёмывал, когдастранный звук донёсся до его ушей.

— Что это? — прорычал он, пробуя встать с постели.

— Я ничего не слышу, повелитель, — проворковала Мариция. Онаположила руку ему на грудь, проведя по спутанному коричневому меху.

Чот снова расслабился. Когда он выгонит её, будет многошума, но она все равно никогда не простит ему дурацкое назначение отца.

— Спи, мой повелитель, — прошептала Мариция, — спи вечно…

Император приоткрыл глаз и увидел отравленный кинжал,занесённый над своей головой. Даже напившийся и полусонный, Чот отреагировалстремительно — его рука метнулась, перехватив тонкое запястье, и вывернула его.

Кинжал выпал и зазвенел по мраморному полу.

— Во имя Аргонской Цепи, что ты задумала? — взревел он.

В ответ она полоснула своими длинными заточенными ногтямиему по лицу и, когда император невольно ослабил хватку, рванулась назад.

— Ах ты, крыса! — Огромный минотавр вскочил на непослушныеноги. — Проклятая корова!

Её глаза вспыхнули от чудовищного оскорбления. Чот высилсяперед ней, высокий и все ещё могучий, но Мариция не выглядела напуганной.

Император напрягся — тут явно что-то не так. Внезапно донего донёсся такой же шум, что и раньше, только уже ближе.

— Что это? — пробормотал он, внимательно прислушиваясь.

— Ты слышишь звуки боя, — презрительно бросила Мариция. —Это убивают тех, кого ты называл Имперской Гвардией. Они сейчас очень заняты,падая под ударами мечей и секир…

— Что?! — Чот изо всех сил старался думать ясно:

«Моя стража… надо позвать стражу…»

— Часовые, ко мне! — заорал он.

Мариция ухмыльнулась:

— Они не придут, повелитель, у них неотложные дела…

Живот императора внезапно пронзила боль — слишком многовыпил вина и съел мяса он за ужином. Чот ухватился одной рукой за кровать. «Ядолжен думать-думать должен…»

— Ещё немного, и мой отец будет здесь.

— Твой… отец?! — Борющийся с головной болью и тошнотой, Чотзамер. — Хотак здесь? Это невозможно, я послал его на материк две недели назад!

— Он не подчиняется твоим приказам и уже вернулся! Вернулсяпотребовать правосудия и превратить твоё слабое государство в настоящуюимперию!

Чот с рёвом кинулся на Марицию, но она ловко отскочила всторону. Император закачался и схватил свою любимую секиру. «Я сам возвысил ипригрел на груди змею!»

— Предатель! Убийца! Предатели!

Мариция метнулась было к кинжалу, но тяжёлое лезвие двойнойсекиры рухнуло на кровать, разрубая перину, доски и стойки балдахина.Император, тяжело дыша, отступил назад, не сводя мутного взгляда с дочериХотака.

— Давай, попробуй достать меня, — рассмеялась Мариция сдругой стороны, — Может, переживёшь меня на одну-две минуты! — Её уши уловилизвук в окне позади Чота. — Слышишь?

Не сводя внимательного взгляда с девушки, императорповернулся так, чтобы видеть и балкон. По всему саду мелькало множество тёмныхфигур, бегущих к дворцу.