Опасный маскарад - Джорджет Хейер

– Совершенно в этом уверен, – ответил сэр Энтони.

– Тогда, как я понимаю, нам не следует ожидать его возвращения? – Мисс Мерриот подняла одну бровь.

– Едва ли он вернется, мадам, – спокойно ответил сэр Энтони.

Мисс Мерриот перевела взгляд на мисс Грейсон:

– О, моя дорогая, должна вам сказать, что этот крупный джентльмен мне по душе, уверяю вас!.. Сэр, вы уже обедали?

– До сих пор я не имел для этого времени, мадам. Но у меня есть все основания полагать, что хозяин уже готов накрывать на стол.

В этот момент, весьма кстати, вошел хозяин, за которым следовала служанка, несущая поднос. Стол был застелен свежей скатертью, и вслед за тем было подано блюдо с жареным цыпленком и откупорена новая бутылка вина.

– Вы позволите, мадам? – поклонился сэр Энтони, обращаясь к мисс Мерриот.

– Прошу вас, сэр, садитесь. Вы, верно, голодны как волк.

– Признаюсь, что терпеть не могу пропускать обед, – согласился сэр Энтони и начал резать цыпленка. – Вы сами видите, что мой аппетит сообразен моим размерам, – добавил он с юмором и оглядел свою внушительную фигуру.

Мисс Мерриот засмеялась было, но мисс Грейсон перебила ее.

– Обед, еда! – воскликнула она, нетерпеливо постукивая ножкой. (Сэр Энтони, кстати, не обращал на нее никакого внимания). – Тони, вы проскакали чуть ли не сотню миль, чтобы спасти меня, как я полагаю, а теперь вам нечего сказать нам, кроме того, что вы еще не изволили обедать?

– Последние двадцать миль эта мысль овладела мною целиком, – невозмутимо ответил сэр Энтони.

– А я тут в такой опасности!.. – возмущенно воскликнула мисс Грейсон.

Сэр Энтони отвел глаза от блюда и спокойно перевел их на нее.

– О, так вы были в опасности? – спросил он. – Я появился лишь затем, чтобы положить конец вашему сумасбродству, так я полагал.

– Да, я была в опасности! Да еще в руках такого монстра! – негодовала мисс Грейсон. – Удивляюсь вам, сэр!

Сэр Энтони подлил вина себе и мистеру Мерриоту.

– Милая Летти, – заметил он. – Вы так часто уверяли нас, что мистер Мэркхем является зерцалом всяческих добродетелей, что я оказываю вам честь, уважая ваше суждение.

Мисс Грейсон стала пунцовой и, казалось, была готова разрыдаться.

– Вовсе нет, Тони! Вы просто говорите... мне назло. И он совсем не образчик добродетели! Он противный и злой и... и вы тоже!

– Т-с-с, дитя. Джентльмен проголодался, и ему надо спокойно поесть, – остановил ее мистер Мерриот.

– Я не дитя! – вспыхнула мисс Грейсон и резко повернулась так, что ее юбка раздулась колоколом. Она тут же нашла себе убежище, прижавшись сбоку к мисс Мерриот. С этого безопасного места она со слезами выкрикнула: – И я лучше опять убегу в Гретну с этим монстром, чем выйду за вас, сэр Тони!

Сэр Энтони был невозмутим:

– Дорогая моя Летти, если вы совершили эту глупость только для того, чтобы избежать моего внимания, то, уверяю вас, это было совершенно излишне. Насколько мне известно, я никогда не просил вас выйти за меня замуж. И у меня нет ни малейшего намерения сделать это в будущем.

После такого сообщения мисс Летти подняла голову, глаза ее округлились. Она уперлась взглядом в сэра Энтони, который увлеченно занимался крылышком.

– Следует предположить, – резко сказала мисс Мерриот, – что джентльмен – большой оригинал!

Мистер Мерриот отвернулся, чтобы скрыть смех.

– О, эти семейные дела!..

– Но... но папа говорит... – начала мисс Грейсон. – Как, Тони, вы не хотите жениться на мне?

– Не хочу, – отрезал сэр Энтони.

Мисс Грейсон захлопала ресницами. Она, казалось, не была обижена.

– А почему? – спросила она наивно. Сэр Энтони поднял на нее глаза, в них прыгали чертики.

– Полагаю, Летти, потому, что у меня дурной вкус.

– Ах так!.. – Мисс Грейсон молча переваривала информацию. Она высвободилась из-под руки Кэйт и подошла к столу. Сэр Энтони при ее приближении встал и принял протянутую ему маленькую ручку. – Тони, а вы скажете папа? – спросила она.

– Я уже сказал ему, дорогая.

– И как он это принял? – тревожно спросила мисс Грейсон.

– Философически, дитя мое.

– Я так рада! – сказала мисс Грейсон со вздохом облегчения. – Если вы не хотите жениться на мне, Тони, я могу ехать домой со спокойным сердцем. И даже могу простить вас за то, что вы были таким злым.

– А я, – сказал сэр Энтони, – смогу, наконец, закончить свой обед.

Кто-то тихонько поскребся в дверь, и мисс Мерриот крикнула: – Войдите.

В ее просторную спальню вошел мистер Мерриот и двинулся прямо к камину, перед которым стояла Кэйт.

– Ну, моя дорогая, ты ее поцеловала на ночь? – обратился он к сестре.

Мисс Мерриот сбросила туфли и ответила ему в том же тоне:

– Как, ты наконец расстался с большим джентльменом? (Мистер Мерриот пристально глядел в огонь, губы его медленно сложились в улыбку, а на щеках появилось что-то вроде румянца.) Боже, детка! И все из-за мамонта? Это крайне респектабельный джентльмен, дорогой мой.

Мистер Мерриот поднял глаза на сестру.

– Я думаю, что не хотел бы оказаться у него на пути, – заметил он несколько непоследовательно. – Но я бы доверился ему.

Мисс Мерриот засмеялась:

– Будь мужчиной, Питер, умоляю.

– Увы! – ответил мистер Мерриот. – Я чувствую себя женщиной.

– О, Прю, дорогая моя Прю, ведь он здравомыслящий виг! Неужели ты бы вышла за него замуж?

– Думаю, ты будешь смеяться, Робин. Мог ли ты представить, чтобы я влюбилась через два часа после знакомства? А, ты завидуешь росту этого джентльмена. Не так ли?

– Мой рост, дитя мое, сослужил мне хорошую службу. Я уверен, что именно маленькие мужчины – самые умные. Кстати, поздравляю, ты отлично владеешь шпагой.

– По крайней мере, старый джентльмен выучил меня одной-двум полезным штучкам, – невозмутимо ответила леди и закатала рукав камзола, показывая пятно на рукаве рубашки. – Мой последний стакан с мамонтом пошел в рукав, – сказала она, улыбаясь.

Брат ответил ей улыбкой.

– Что ж, этим вечером у нас было довольно работы, – заметил он. – Посмотрим, что будет завтра. Покойной ночи, дорогая, пусть тебе приснится твой мамонт.

– Но, видит Бог, мне и надобен мамонт по моему сложению, – сказала мадам Прюденс.

– А тебе пусть приснится твоя крошка, Робин.

Она вышла, напевая какую-то старинную песенку. Она видела, что ее брат беспокоится в ожидании завтрашнего дня, но ей самой была свойственна некоторая флегматичность и безмятежность, которая хорошо гармонировала с ее крупной статью. Прюденс взирала на жизнь спокойно и уверенно.