Вольный князь - Владимир Матвеев

Проходя вдоль шатров, он ловил на себе заинтересованные взгляды воинов, которые собирались со всего лагеря и, словно почетный караул, выстраивались вдоль неширокой дорожки, по которой он шел. Кого здесь только не было. И улыбающиеся альвы-изгои, многие лица которых были знакомы Атею еще по Сердцу Леса. И монументальные, словно вырубленные из камня серьезные гномы, с аккуратно подстриженными бородами и заплетенными усами, свисающими до груди. И суровые андейцы с устрашающими секирами и топорами в руках. Ну и конечно, урукхаи, выделяющиеся среди остальных своей медной кожей.

– Ты, что ли, Призрак? – перед князем встал здоровый – под стать Маруку – урукхай.

– Да, – кивнул Атей, внимательно разглядывая своего визави.

– Чёт он хлипкий какой-то, – повернулся он в сторону других воинов и заржал. – И сопровождают его девки в основном, видно, настоящие мужики разбежались все.

К смеху урукхая присоединилось несколько десятков голосов его сородичей.

– Марук, скажи, – услышал Призрак за спиной голос Катаюн, – это у вас такая расовая отличительная черта? Ну, у нас клыки, например, а у вас задирать всех подряд?

Вихор коротко хохотнул, а вперед протиснулась Тахере и, посмотрев умоляющими глазами на Атея, едва слышно спросила:

– Папка, можно?

– Только не убей, – ухмыльнувшись, кивнул он, а потом отступил на несколько шагов назад.

Девушка радостно кивнула, встала на место князя и стала пристально рассматривать возвышающегося над ней громилу.

– Тебе что, козявка? – опустив взгляд, пророкотал он.

– Слушай, дядь, – посмотрела она на тугой живот урукхая, опоясанный широким воинским поясом. – А ты когда писать ходишь, свое хозяйство на ощупь находишь или по отражению в начищенном шлеме?

От громового раската хохота, что грянул над полем, с ближайших деревьев посыпались старые листья, а пасущиеся вдалеке кони испуганно заржали.

– ЧТО-О-О? – взревел урукхай и, взяв за плечо девушку, попытался отстранить ее в сторону. – А ну с дороги, мелочь.

Атей напрягся. Он твердо решил, что если этот громила постарается причинить девочке вред, переломает ему все конечности. И плевать на сотни воинов, что окружают его.

Однако «мышка» ни в чьей помощи не нуждалась. Стремительно схватив за два толстых пальца руку, что легла ей на плечо, она молниеносно сделала полшага назад, а потом резко загнула пальцы и всю кисть урукхая к внешней стороне предплечья. Резкая боль пронзила руку воина, и он, чтобы ненароком не сломать ее, стал подгибать колени и падать перед девушкой. И когда воин почти опустился на траву, Тахере вдруг взметнулась вверх, нанося коленом удар под подбородок здоровяка и одновременно отпуская его кисть. Тяжелое тело урукхая разогнулось в другую сторону и ничком упало на спину. А сама девушка отошла еще на шаг назад и, как нашкодивший ребёнок, смущенно опустила голову, продолжая исподлобья контролировать обстановку.

Недавние смешки резко прекратились, а воины уставились на фигуру урукхая, что стала тяжело подниматься с травы. Взявшись за свою челюсть, воин подвигал ее вправо-влево, вдруг развернулся к Призраку спиной и обвел пристальным взглядом своих соратников.

– Кто тронет девчушку, – без тени улыбки сказал он, – разорву конями.

Потом снова повернулся и, опустившись на колено перед девушкой, чтобы быть ниже, по-доброму улыбнувшись, сказал:

– Меня зовут Балор Уздечка, дочка.

– А я Тахере, – в ответ улыбнулась она.

– А второе имя есть?

– Неа, – покачала она головой. – У нас нет вторых имен. Я Тахере «летучая мышь» Сайшат.

Балор еще раз посмотрел на девчушку, кивнул каким-то своим мыслям и рывком поднялся, протягивая руку князю.

– Балор Уздечка.

– Атей Призрак.

– Пойдем, князь, в командный шатер, – указал он в центр этого военного лагеря. – Говорить будем.

В большом шатре было просторно, по-военному просто, но довольно уютно. На стенах висели хорошо выделанные шкуры животных, а под ногами лежали грубые циновки. В центре стоял раскладной стол, а вокруг него такие же раскладные стулья.

Кроме Балора, который их провел сюда, внутри уже находилось несколько разумных. Высокий, гораздо выше всех своих сородичей, гном. Мощный андеец в безрукавке на голое тело, в вырезе которой на груди торчали густые седые волосы. Альвийка-смесок, в которой поровну соединилась кровь темных и светлых соплеменников. И, что более всего удивило Атея, Ма’Тхи Утренняя Роса.

– А ты что здесь делаешь? – не смог удержать своего удивления Призрак.

– А где нам еще находиться, если не рядом со своим князем? – пожал тот плечами.

– Подожди, – опешил Атей. – Здесь все твои сородичи?

– Нет, – улыбнулся гобл. – Десяток разведчиков вместе со мной. Все крупные банды в лесу Приграничья повыбили. А мелочь потом волки станут гонять. Так воевода сказал, им тренироваться надо. Он сам вернулся в Мегар с «верными», а мы с Узелком пошли тебе навстречу, да вот в лес Изгоев заглянули.

– А где же Лайгор?

– Здесь я, княже, – раздался от дверей радостный возглас.

Быстро развернувшись, Атей увидел улыбающегося альва.

– Узелок, – Призрак стиснул в объятиях своего друга. – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Знаешь, у меня создается впечатление, что за моей спиной зреет заговор. Все хитро улыбаются, но конкретного ничего не говорят.

– Да ты что? – удивился Лайгор, а потом рассмеялся, и его смех подхватили остальные. – Ну, тогда я в этом заговоре принимаю непосредственное участие.

– И почему я не удивлен? – покачал головой Атей.

Когда разумные немного успокоились, слово взял Галион Изумруд.

– Атей, здесь находятся командиры отрядов, которые уже устали топтать просторы Тивалены в поисках заработка. Их, конечно, можно назвать наемниками, но это будет правдой лишь отчасти. Никто из них не принадлежит к Гильдии наемников, и уж тем более они не являются вольными «псами войны», готовыми за полновесные золотые резать глотки любому, на кого укажут наниматели. И им всем нужен свой дом. В этом и заключается наша с Маруком просьба – дай им этот дом. Каждый мужчина лишь тогда будет считаться настоящим воином и лишь тогда не раздумывая бросится на клинок врага, когда он будет знать, что умирает не за пригоршню золотых, а за тех, кто нуждается в его защите – за своих детей, жен и их будущее, – он на мгновение задумался и продолжил: – И чтобы быть до конца откровенным с тобой, скажу вот еще что. Бедой всех альвов, и изгоев в том числе, является то, что они думают, что могут отсидеться в своих лесах от любых напастей. Да, в них мы практически непобедимы, но кто сказал, что их просто нельзя сжечь? Соберутся несколько людских королей, к примеру, пусть не сейчас, а через несколько лет. Или даже через сотню лет и пустив перед собой огненную стену, потихоньку будут выкуривать нас из наших лесов. Я, конечно, может, и сгущаю краски, но так может быть. Поэтому я и стремлюсь к тому, чтобы изгои выходили в мир. Но не в качестве наемников или скитальцев каких. Пусть у них будет новая родина, новый дом и свой правитель. И ты, князь, подходишь для этого как нельзя лучше. Тем более, – он подмигнул, – мы теперь родственники и изгоям будет легче принести клятву не какому-то высокородному со стороны, а мужу их бывшей княжны.