Воля под наркозом - Михаил Серегин

В конечном итоге Чехов взял у Колобка ключи от квартиры и просто вышел через пропускной пункт, вежливо напомнив ротозею охраннику, что проходил мимо него не далее как пятнадцать минут назад, а если тот на работе ворон считает, то данное обстоятельство – исключительно его проблемы.

Сашеньку переполняла ярость. Эти кретины, большинство из которых имели кандидатские, а двое даже докторские степени, самостоятельно не могли и шагу ступить. Рассуждать, критиковать и даже вносить предложения каждый горазд, а как дело доходит до элементарных вещей, немедленно выясняется, что ни один из них гроша ломаного не стоит. Просто удивительно, как они до сих пор умудрялись не проболтаться, ни на чем не засыпаться и даже худо-бедно выполнять то немногое, что от них требуется!

Хотя, если подумать, ничего удивительного в этом нет. То, что все как один держат язык за зубами, объясняется просто – помалкивают, потому что знают, что по головке за болтливость их никто не погладит. А расплатой за бездумно брошенное слово вполне может стать не увольнение с работы, не лишение степеней и званий, а максимальный срок за толстой тюремной решеткой для всей гоп-компании, да и то учитывая мораторий на смертную казнь. Но это в лучшем случае. Скорее всего, по окончании следствия они просто исчезнут с лица земли, чтобы, проболтавшись один раз, не смогли трепать языком впредь.

Что же касается остального, так много бы они наработали, если бы не Сашенька! Кто продумал и отладил дополнительную систему безопасности так, что комар носа не подточит? Сашенька. Кто подставился этому надутому индюку Ивашевскому, чтобы быть в курсе всех проверок и вовремя подсовывать «дезу»? Сашенька. Кто отработал всю цепочку от реального заказчика до нейтрализации исполнителя? Опять Сашенька. Кому, в конце концов, первому пришла в голову идея с толком и выгодой использовать лабораторные возможности на практике? Правда, Сашеньке пришлось немало попотеть, прежде чем эта идея сформировалась в прессованных мозгах некоторых коллег и была кем-то из них же впервые высказана вслух. Сначала в качестве чудовищной шутки из разряда черного юмора, потом – в виде намека «а неплохо было бы» и только спустя несколько недель – в форме реального предложения.

Заказчики нашлись сразу же. Проблема была только в том, как получать заказ и вознаграждение за его выполнение, но при этом остаться в тени. Желающих же воспользоваться услугами совершенного исполнителя – непритязательного, действующего безошибочно и хладнокровно, безоговорочно молчаливого и практически неуловимого – оказалось более чем достаточно. Просто удивительно, как много людей готовы выкладывать солидные суммы за то, чтобы устроить несчастный случай конкуренту, переправить товар или секретную информацию, подставить крупного кредитора, а в некоторых случаях даже по-тихому избавиться от до смерти надоевшего супруга. При этом вычислить непосредственного исполнителя заказов было практически нереально. Да и как его вычислишь, если сам он ни сном ни духом не ведает, что творит, просто действует на автомате наиболее рациональным в конкретной ситуации способом. Мгновенно, как самый совершенный компьютер, обрабатывает информацию и действует в соответствии с заложенной программой. Да он, в сущности, и есть совершенный биологический компьютер, а создатель его – Сашенька. После выполнения заказа такой исполнитель либо возвращается к нормальной жизни после непродолжительного «отпуска», при этом ни он сам, ни тем более окружающие даже не догадываются о том, какую миссию он выполнял. Либо, если возникает необходимость, исполнитель самоуничтожается. А на смену ему приходит другой, более совершенный, – исследования ведь продолжаются, соответственно повышается и качество подготовки биокомпьютеров. Хотя Сашеньке больше нравилось называть исполнителей «машинами». Совершенными «машинами».

Все было просто замечательно. До поры до времени… Колесов, правда, чуть было свинью не подложил. Но его почти удалось нейтрализовать. Вот именно – почти…

Ярость душила Сашеньку. Это ж с ума сойти можно! При этой мысли Сашенькины красивые губы скривились с мрачной иронией. Сойти с ума? Нет ничего проще. Особенно если за дело берется специалист высокого класса. Такой, как Сашенька. Но теперь все тщательно отлаженное дело – да черт с ним, с делом, их жизни! – все было поставлено под удар. И из-за кого? Из-за какого-то паршивого докторишки, сующего нос куда не следует!

А может, Ладыгин вовсе и не «паршивый докторишка»? Может, он прекрасно знает, с кем имеет дело и что раскапывает? Больно уж он ловок, этот доктор. Все ловушки обходит не глядя, одну за другой. А если на что и клюет, так, вполне возможно, делает это с умыслом, чтобы посчитали простачком и притупили бдительность.

Сашенькин тяжелый взгляд поочередно остановился на лицах всех присутствующих. В боксе, войти в который могли лишь имеющие особый допуск, собрались в этот ранний час практически все «единомышленники» – участвующие в тайном бизнесе сотрудники лаборатории. Это помещение, как и несколько других, не прослушивалось в целях пресечения утечки секретной информации – здесь ежедневно проводились опыты и эксперименты, знать о которых не имели права даже секретчики. Естественно, ход экспериментов, да и другая деятельность в подобных помещениях фиксировались, но такими методами, которые вполне позволяли без помех проводить здесь служебные и прочие совещания.

Сейчас в боксе присутствовало, включая Сашеньку, пять человек. Флегматичный Потапов, назначенный временно исполняющим обязанности начальника лаборатории на период официального длительного отпуска Колесова. Следующим был Редькин – на редкость омерзительный человечек с вечно всклокоченными седыми волосами, но непревзойденный профессионал в своей области. Редькин занимался апробацией новых видов препаратов, проводя опыты на лабораторных крысах, добровольцах преимущественно из числа молоденьких солдатиков и некоторых категориях заключенных. Рядом с Редькиным невозмутимо подтачивала маникюрной пилочкой острые ноготки лаборантка с высшим образованием и почти написанной диссертацией. Ее имя волшебным образом постоянно вылетало из Сашенькиной головы, вероятно потому, что лаборантка Сашеньку постоянно раздражала. С мужчинами гораздо проще находить общий язык. И подчиняются они лучше. Хотя в уме и работоспособности женщинам, как правило, уступают.

Сашенькин взгляд остановился на следующем из присутствующих. Четверкин – фигура мрачная, загадочная, иногда пугающая своей непостижимостью даже Сашеньку. Четверкин исследовал влияние на психику человека и организм в целом инфракрасных, СВЧ и иных излучений, а также испытывал приборы, которые неустанно изобретал и совершенствовал флегматичный Потапов.

Всех четверых – людей разных возрастов, интересов, характеров – объединяли три общие черты: профессионализм, отсутствие глупой сентиментальности и безмерная любовь к материальным ценностям.

Сашеньку деньги как таковые не интересовали. Интересовали возможности, которые можно было так или иначе купить.

Итак, всего пятеро. Не хватало троих.

– Где остальные? – голос, несмотря на все старания Сашеньки, выдавал бушующие в душе чувства.