Романовы - Надин Брандес

Мы должны быть готовы сесть в поезд, с Зашем или без него. Если его поймают… У меня перехватило горло. Мы не можем без него уехать. Бросить его на растерзание разъяренным большевикам. Осознание этого напугало меня.

– Где же Заш? – глубоко вздохнув, спросил Алексей.

– Скоро будет здесь. – Я подпрыгнула на цыпочках и выглянула из-за деревьев, вытянув шею так далеко, как только смогла. Впрочем, угол обзора шире не стал.

Поезд вновь засвистел, и теперь в небо вырвался столб пара.

– Где же он? – Брат поднялся на ноги, стремясь понять, насколько свободно может двигаться. – У тебя не получится самой поднять меня в вагон.

– Придется.

– Может быть, не стоит лезть на этот поезд? Подождем следующего.

– Юровский может быть совсем близко. Мы должны воспользоваться этим шансом.

Но что, если Заш не успеет? Стоит ли ради него жертвовать безопасностью Алексея? В чем заключался мой долг?

Теперь я поняла.

Алексей. Мой долг – спасти брата.

– Ну же. Давай готовиться.

Я схватила все, что смогла, – тюки с едой и шинель. Носилки пришлось оставить. Без Заша они мне не помогут. И все же я молилась, чтобы он появился. Я не готова выживать в одиночку. К тому же нам нужны билеты на поезд.

Пыхтение локомотива затихло. Отдалилось. Затем приблизилось.

Мы подошли к опушке леса, готовые бежать. Алексей крепко обнял Джой. В тот самый момент, когда паровоз показался из-за дальнего поворота, Заш прорвался сквозь кусты.

– Спасибо, Господи! – ахнула я. – Где ты пропадал?

С трудом остановившись, он подхватил оставшиеся вещи.

– Билеты не продают, – выдохнул он. – И все равно нам придется влезть в поезд. Подкупим машиниста.

Поезд приближался. Пыхтел все громче. Заглушал звуки и даже мысли, пока голос Заша не прорезал воздух.

– Настя.

Я развернулась к нему. Он уже держал Алексея на руках. Его лицо казалось очень бледным.

– Юровский здесь.

Локомотив прополз мимо нас, и Заш сорвался с места. Я замерла, ошеломленная, пока вагон за вагоном проплывали мимо. Затем паника подхватила меня и заставила мчаться следом.

Юровский. Здесь. Он знает, где мы. Что толку теперь садиться в поезд? Он появится следом и задержит его. Пошлет за нами большевиков. Телеграфирует на следующую станцию. И что мы можем поделать?

Локомотив набирал скорость. Заш мчался параллельно сцепке между служебными вагонами. Алексей потянулся свободной рукой к поручню, и Заш, споткнувшись, забросил его на площадку. Я летела быстрее поезда, догоняя их, но знала, что надолго меня не хватит.

Добравшись до сцепки, я сбросила рюкзак с плеча и метнула Алексею. Джой жалась к вагону, пытаясь удержаться на ногах.

– Давай же! – услышала я крик Заша за спиной.

Я потянулась к подножке, но юбка запуталась вокруг коленей. Я подхватила ее и повторила попытку. Пальцы коснулись теплого металла. Алексей, прижимавшийся к закрытой двери, потянулся ко мне – жест помощи, не обещавший успеха. Он слишком слаб.

Второй рукой я все же вцепилась в его пальцы, а затем чьи-то ладони подтолкнули меня сзади. Поддержки хватило, чтобы я неуклюже приземлилась на толстые железки, сцеплявшие вагоны между собой. С трудом удержав равновесие, я развернулась и выхватила у Заша носилки. Его тело дрожало от напряжения, грудь тяжело вздымалась. И все же поезд медленно удалялся от него.

– Залезай! – воскликнула я.

Он потянулся к подножке, но не сумел уцепиться. Ухватившись сгибом локтя за железный поручень, я протянула свободную руку Зашу. Тело растягивалось настолько, что ребра завопили от острой боли. Он вцепился мне в предплечье, и я потащила. Плечо напрягалось, словно собираясь выскочить из сустава.

Заш прибавил скорость.

В воздухе раздался выстрел, затерявшийся в свисте поезда.

Заш упал как подкошенный.

Его тело откатилось в сторону. За нами ехали верхом два большевика, и еще четверо солдат просто бежали за поездом. Всадником с дымящимся пистолетом был Юровский.

Я не закричала. Не впала в панику. Вместо этого погрузилась в ледяное спокойствие – мой новым спутник в том, что происходило вокруг. Резкая, почти болезненная ясность.

Юровский что-то крикнул своему товарищу-большевику и указал на поезд. Солдат рванулся к нам. Даже с такого расстояния я могла сказать, что он смотрел вперед – на локомотив. Собирался остановить поезд.

Я сдернула с места сложенные носилки, прислоненные у двери, и впилась дрожащими руками в длинные деревянные шесты. Откинулась назад, мешая всаднику меня рассмотреть, и напряженно вслушалась в стук копыт, едва слышный за пыхтением паровоза.

Едва конный солдат появился в поле зрения, я развернула шесты носилок по дуге.

Они столкнулись с его подбородком с громким хрясь, от чего все мое тело содрогнулось. Когда наездник свалился с лошади, я едва не выронила носилки. Лязгнул металл, подсказывая, что он неудачно ударился о колеса поезда. Меня замутило, но времени на обдумывание случившегося у меня не было.

Я сунула носилки в руки Алексея.

– Оставайся здесь! – После чего, как дикарка, перепрыгнула с поезда на лошадь. Приземлилась на живот поверх седла… и едва не умерла от острой боли, стрельнувшей в ребра. Прости, Вайра. Лошадь по-прежнему мчалась галопом, но уже не столь стремительно, как под пришпориванием неумолимых солдатских каблуков.

Я уселась в седло и развернула ее. Юровский и Заш виднелись вдалеке. Все случилось очень быстро. К седлу, упираясь в мое колено, был приторочен пистолет в кобуре.

Я пустила лошадь бешеным галопом в сторону Юровского, стараясь не смотреть на окровавленное тело ее предыдущего всадника. Мы мчались словно ковбои из американских кинофильмов.

Ветер сорвал шарф Вайры с моей головы.

Юровский остановился рядом с телом Заша. Тот, окруженный большевиками, с трудом поднялся на четвереньки на гравий рядом с рельсами. Юровский наклонился в седле и схватил его за волосы. Вскинул на меня пристальный взор. Я не стала медлить. Вместо этого вытащила пистолет и направила его в предплечье коменданта – в руку, державшую поводья. Глаза Юровского расширились.

Пусть на собственной шкуре поймет, каково это, когда ствол направлен на тебя.

Пусть его сердце глухо стучит от осознания того, что в него летит пуля.

Я плохо прицелилась, но все же нажала на курок. Большевики, окружавшие Заша, метнулись в стороны. Пуля попала в лошадь Юровского. Бедное животное. Конь поднялся на дыбы. Комендант попытался удержаться, но лошадь умерла еще до того, как ее копыта коснулись земли.