Стою за правду и за армию! - Михаил Скобелев

В это время прискакал казак и передал мне приказание Гречановского – собрать свою полусотню и расположиться за правым флангом, зорко наблюдая Тученицкий овраг на случай обхода нас неприятелем. Лишь только я успел собрать людей, как калужцы[171] двинулись вперед, в атаку на второй гребень. Я с полусотней направился вслед за ними. Турки не выдержали дружного натиска нашей пехоты и бежали. Спустившись с первого гребня в лощину и поднявшись затем по заросшему частым кустарником скату на второй гребень, очищенный турками, я остановился на пологом хребте между деревьями.

К нам скоро подошла какая-то рота Калужского полка и залегла тут же, в виноградниках. Турки с редутов, очевидно, заметили наше присутствие и начали буквально обсыпать нас снарядами, которые скоро избороздили вокруг всю землю. Нужно было иметь много присутствия духа и самообладания, чтобы спокойно и неподвижно стоять под этим убийственным огнем. Особенно подействовало это на пехотных солдат, и некоторые из них, вероятно более молодые, стали потихоньку, озираясь по сторонам, удирать назад.

Не видя офицера и замечая, какое сильное нравственное впечатление производят на солдат эти рвущиеся с пронзительным, злобным шипением неприятельские гранаты, я подъехал к ним. – «Ну, как вам не стыдно, братцы, убегать! А еще Скобелевские герои!.. И нашли, кого бояться – турецких снарядов! Они только пугают, а вреда не делают… Вот посмотрите на казаков, как они стоят!» Действительно, мои казаки, как бывалые уже и опытные, держали себя молодцами. Солдатики, видимо, ободрились после моих слов и стали гораздо спокойнее. За разбежавшимися же я послал нескольких казаков.

Через некоторое время роте этой, так же как и другим частям Калужского полка, приказано было двинуться в атаку. С замечательным мужеством и самоотвержением ринулись они вперед, на врага. Некоторые солдаты увлеклись до того, что овладели не только вторым гребнем, но даже третьим, и преследовали сбитых и бежавших турок до самого Зеленогорского ручья и далее, до редута. Но тут, на крутом скате, их встретили неприятельские резервы и в свою очередь атаковали наших малочисленных и усталых храбрецов…

Во время этой атаки я с казаками охранял правый фланг и зорко наблюдал за Тученицким оврагом. Вскоре ко мне подъехал есаул Гречановский и приказал, собрав полусотню, присоединиться к полку.

Двигаясь обратно со своей командой по шоссе, я увидел в стороне скакавшую от позиции и по направлению к нам группу всадников, над которой рельефно развевался белый значок и впереди которой особенно выделялся на белой лошади молодой красивый генерал. Я сразу узнал Скобелева 2-го, о котором так много уже слышал и которого видел еще ранее в Бухаресте, в гостинице, и 24 августа, после взятия Ловчи, при прохождении отряда князя Имеретинского в Плевну.

– Смирно! Пики в руку! – скомандовал я полусотне и сам взял под козырек.

– Пожалуйте сюда! – подозвал меня генерал, подъехав ближе, – вы откуда и куда?

– Я с полусотней все время находился на правом фланге, между шоссе и Тученицким оврагом. А теперь командир сотни приказал мне присоединиться к полку…

– А знаю… Спасибо, казаки, за службу! – крикнул он полусотне.

– Рады стараться, ваше превосходительство! – дружно отвечали они под аккомпанемент свистящих и плачущих пуль.

– Я – начальник боевой линии отряда, – продолжал генерал, обращаясь ко мне, – а потому приказываю вам сейчас же вернуться обратно на позицию, рассыпать ваших людей и подобрать всех наших раненых. Старайтесь пробираться даже через цепь. Надеюсь, что вы исполните возлагаемое на вас поручение добросовестно, честно!

– Слушаю, ваше превосходительство, постараюсь! – отвечал я.

– А завтра утром, – прибавил он, – доложите мне, сколько всего раненых вы подобрали… И, дав шпоры лошади, герой Зеленых гор поскакал дальше, по направлению к Брестовцу.

Хотя контратака турок и была отбита прибывшими подкреплениями и мы удержали за собой второй гребень Зеленых гор, но калужцы потеряли в этом бою несколько сот человек, и оба гребня были усеяны убитыми и ранеными воинами. Мне с полусотней предстояло работы немало.

Известив Гречановского о своей новой миссии и дав наставление казакам по исполнению совершенно неизвестной для них обязанности санитаров, я, рассыпав полусотню лавой, двинулся через виноградники на позицию.

Началась тяжелая работа по эвакуации раненых с поля сражения, и под пулями, на перевязочный пункт. Крепкие нервы нужно было иметь, чтобы терпеливо переносить эти ужасные стоны страдальцев, их хватающие за душу мольбы, а часто и проклятия. Некоторых раненых казаки несли, устраивая из шинелей и пик импровизированные носилки, других вели под руки, третьих сажали на своих коней и поддерживали на ходу.

Так работали мы всю ночь без отдыха.

– Ваше благородие! – подъехал ко мне на заре вахмистр. – Казаки не возвращаются с перевязочного пункта, застряли там чего-то. Совсем людей из полусотни мало осталось…

– А раненых много еще?

– Никак нет, ваше благородие, всех подобрали уже.

– Ну, так вот что… – распорядился я, еле удерживаясь сам от одолевавшего меня сна, – ты побудь здесь, а я отправлюсь назад и посмотрю, что там делается.

Оказалось, что большинство казаков чуть держались на ногах от усталости. Лошади тоже были страшно изнурены и другие сутки работали без корма.

Было уже совершенно светло, когда я, приказав вахмистру собрать людей и отвести их в полк, поехал доложить об этом командиру полка. На бивуаке застал Гречановского, съел у него наскоро кусок курицы, выпил вместо чаю водки и поскакал затем на гору 16-й дивизии, возле которой, в логу, устроен был перевязочный пункт. «Нужно будет узнать здесь, сколько всего раненых, – рассуждал я. – Скобелев приказал считать их, а я этого положительно не мог делать…» Получив от доктора все необходимые мне сведения, я поехал разыскивать Скобелева.

Ввиду того, что предположенная на 28 августа атака плевненских укреплений была по некоторым соображениям отложена, Скобелев, дабы не подвергать своих людей напрасным потерям, приказал очистить второй гребень Зеленых гор и отступить на первый. Калужский полк, как сильно пострадавший в бою 27 августа, был убран в резерв и заменен эстляндцами[172].

Утро 28 августа началось на Зеленых горах грохотом орудий и сильной ружейной трескотней: турки перешли в наступление на наши войска, занимавшие позицию первого гребня. Но несколько попыток их не увенчались успехом, и эстляндцы, поддержанные стрелками, мужественно отразили все смелые атаки турок.

Скобелева я нашел на Рыжей горе. Он сидел на походном складном стуле возле длинной нашей батареи и в бинокль рассматривал позицию.

– Ваше превосходительство изволили приказать мне вчера доложить вам о числе раненых: полусотня работала всю ночь, и на перевязочный пункт доставлено 450 человек, – доложил я генералу.