Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

– Может быть, это почерк какой-нибудь банды, – предположил Интеграл.

Полицейский поднял бровь.

Интеграл взмок. Они совершали одну ошибку за другой. Как бы их вообще не вытолкали из участка за глупые фантазии. Конечно, давать полицейским ключ Алекса, чтобы показать заметки Джейка Мэннинга, идея не самая удачная, но другой у них не было. Может, полиция сумеет разобраться в заметках журналиста – не то что они с Интегралом…

Но когда Ника увидела, как толстый полицейский жадно косится на остаток пончика, поняла, что жила представлениями, почерпнутыми в кино. И сердце ее упало.

– Вандализм? – задумчиво проговорил полицейский, будто сам придумал это слово. Поднялся – не без труда решительно схватил пончик и затолкал в рот. – Сейчас я один на дежурстве, мы съездим, я составлю отчет, но сначала покажите ваши документы, – проговорил он.

Документы! Ника с Интегралом испуганно переглянулись. Этого они тоже не учли… Они даже не подумали, имеют ли по закону право сообщать о вандализме в доме, который им не принадлежит. И теперь таращились оба на толстого полицейского, а тот деловито дожевывал свой пончик.

– Документы у нас там, дома, – промямлила Ника, решив, что можно привести полицейского в дом, впустить, а самим удрать, уповая на то, что у полицейского пробудится инстинкт следователя.

Полицейский протопал мимо них к двери. Ника и Интеграл потянулись следом.

– Но если вы уйдете, в участке же никого не останется, – встревожился Интеграл уже на пороге.

Ника сообразила, что так он пытается увильнуть, и наступила ему на ногу. Интеграл сдавленно ойкнул.

– В Вилдвуде никогда ничего не происходит, – пробубнил полицейский.

Интеграл бросил на Нику взгляд: «Это ты во всем виновата» – и с видом жертвы забрался на заднее сиденье патрульной машины.

Ехать пришлось всего минут пять. Ника показала полицейскому дорогу, проворачивая в голове самые разные сценарии того, что с ними будет дальше.

Машина остановилась у знакомого дома. Шагая к крыльцу, Ника надеялась, что полицейский забудет про документы. И, прежде чем удрать, они все же покажут ему подвал. Это был вполне приемлемый план. Единственный недостаток состоял в том, что им с Интегралом после этого придется некоторое время не появляться в Вилдвуде.

Поначалу Ника рассчитывала, что вилдвудская полиция, обнаружив подозрительные письмена на стене, заведет дело. Но теперь, когда девушка смотрела на потного толстяка, который с безразличным видом топал к дому, ей пришлось признать, что их план обречен на провал. К тому же дверь почему-то оказалась распахнута настежь.

На пороге появилась ухоженная стройная женщина. Она возилась с застежками дорогого портфеля, но, услышав шаги, подняла голову.

– Здравствуйте. Вы, наверное, мать этих детей? – догадался проницательный полицейский.

– Э-э… нет. Я агент по недвижимости, продаю этот дом. Точнее, продала. – Она гордо показала на дверь. Полицейский в недоумении обернулся к Нике, потом к Интегралу, который, кажется, мечтал провалиться сквозь землю.

– Здесь живет мой брат. То есть жил. Я сестра Алекса, – пустилась импровизировать Ника. – К нам в подвал недавно забрались вандалы, я хотела доложить в полицию о правонарушении, пока сделка не закрыта, – уверенно добавила она. – Нельзя же, чтобы преступление осталось безнаказанным! – Она выразительно посмотрела на полицейского.

Ника невинно захлопала ресницами, надеясь, что остается еще шанс, что всей этой истории поверят.

– В подвале ничего нет, – удивилась дама-агент. – Сделка закрыта еще вчера, в доме сделан полный косметический ремонт…

– За ночь? – оторопел Интеграл.

Женщина кивнула.

– Покупатель хотел получить дом под ключ, такое бывает редко, но если он может себе это позволить, кто я такая, чтобы вставать на пути денежного потока? – Женщина весело рассмеялась.

Ника проскочила мимо нее в дом, не обращая внимания на ее окрик, и бросилась вниз. Защелкала выключателями – в подвале загорелся свет. Агент не солгала: в доме было абсолютно пусто, стены сияли свежей краской, чистый пол буквально сверкал. Все теории журналиста Джейка Мэннинга, все до единой улики, которые он собрал, погибли под кистью маляра.

* * *

Ника с Интегралом вытерпели пятнадцатиминутную нотацию полицейского о том, что они отняли у правоохранителей бесценное время и ресурсы, а дама-агент при этом трясла у них перед носом густо исписанным ежедневником и твердила, что не может себе позволить тратить драгоценные минуты на какие-то «дурацкие игры». Потом полицейский отправился обедать, а дама-агент умчалась на встречу с очередным клиентом, и оба они списали случившееся на подростковую глупость.

По дороге в подвал Ника успела заметить договор купли-продажи, оставленный на столе в гостиной. На первой странице был указан новый владелец дома – фирма «Америколл» и временный адрес Алекса.

Парень поселился в мотеле на окраине города. Ника с Интегралом, который давно пожалел, что согласился в этом участвовать, легко нашли квадратное, слегка обшарпанное здание мотеля.

– Он в номере 4–7, – сказала Ника другу, который понуро брел рядом, словно ему предстоял визит к зубному.

– Прямо как в фильме ужасов, – проныл он.

Они поднялись по бетонной лестнице и, найдя нужную дверь, постучали. Сначала было тихо, потом послышалась какая-то возня и дверь открылась. На пороге стоял Алекс – по пояс голый и с банкой пива в руке.

– Сколько лет, сколько зим! – иронически протянул он, увидев Нику.

Кивнул Интегралу и отступил в комнату, но дверь закрывать не стал, и Ника с Интегралом сочли это за приглашение. Маленький грязный номер, вполне соответствовавший обшарпанному фасаду мотеля. Пахло сыростью и табачным дымом. Кровать была застелена старым стеганым покрывалом, тюлевые занавески знавали лучшие времена, а обои облезали клочьями.

– Славная комнатка, – вежливо заметил Интеграл.

Алекс хохотнул:

– Вылитый домик из фильма Хичкока.

Интеграл тоже изобразил смешок.

– Ты что, теперь тут будешь жить? – удивилась Ника.

– Да я скоро перееду, просто деньги на счет еще не пришли, – смущенно ответил Алекс. Открыл маленький холодильник в углу и достал две банки. – Пиво? Или лучше лимонад? – спросил он. Интеграл кивнул и даже умудрился поймать жестяную емкость, которую ему бросил Алекс.

– Когда уезжаешь из города? – спросила Ника, откупоривая свою банку.

Было так обидно, что стены подвала закрасили, и она не могла не винить в этом Алекса. Парень собирался сбежать, это Ника прекрасно понимала: скоропалительная продажа дома, временное прибежище в дешевом мотеле – именно так вела себя мама, когда дело принимало скверный оборот.

– Ника, меня здесь ничто не держит. Здесь больше нет ни родителей, ни дяди… – Он помолчал. – Ни сестры. Никого. Через месяц истекает мой договор с Академией, я уеду и забуду обо всем навсегда. Для меня так будет лучше всего.