Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

– Ну, что нарыл?

Интеграл нервно забарабанил пальцами по столу.

– В общем, я был в библиотеке – делал себе фальшивый IP-адрес и искал статьи, которые мы видели в подвале. Ну те, что смог запомнить.

Интеграл говорил с таким видом, словно копаться в теориях заговоров – это нормальное занятие нормального человека, и Ника даже испугалась, что он слишком глубоко погрузился в тему. Она решила не говорить, что запомнила все до единого заголовки статей на стенах подвала Джейка Мэннинга.

– И вот что странно, почти все куда-то пропали из архивов, – задумчиво продолжал Интеграл. – Такое иногда бывает – сбои в хранении баз данных. Но пропало столько, что это позволяет полностью дискредитировать все связи, которые удалось нащупать Мэннингу. Получается, что или он сам состряпал эти статьи в каком-нибудь графическом редакторе, или их действительно удалили.

На последнем слове он понизил голос, и Ника утомленно кивнула: ну да, он раскопал что-то странное, но Тристану это, похоже, ничем не поможет.

– И вот еще что, – осторожно произнес Интеграл. Ника вскинула голову. Она увидела в голубых глазах друга тревогу. – Смотри, что мне ночью подсунули под дверь. – Он достал из нагрудного кармана форменного блейзера клочок бумаги и протянул Нике.

Ника взяла бумажку, развернула и прочла:

«Пожалуйста, сделай что-нибудь. Становится хуже. Т.»

* * *

На последний урок Ника не пошла, а отправилась прямиком к сестре Смит. Она была полна решимости на сей раз не допустить, чтобы великанша ее так просто выставила! Вписала свое имя в список больных – оно оказалось первым, больше никого в приемной не было – и дождалась, когда регистраторша ее вызовет. Медсестра, представившаяся «сестрой Лизой», отвела Нику в крошечный кабинет где-то в задней части здания.

– Покашляй, я послушаю, – ласково попросила сестра Лиза – простоватая приветливая женщина. Ника поерзала, поудобнее устраиваясь на смотровой кушетке.

Медсестра прижала стетоскоп к груди девушки, и Ника постаралась как можно лучше изобразить сильный кашель. Медсестра внимательно слушала. Потом кивнула, что-то написала в блокноте, измерила Нике температуру и давление, взяла кровь, а потом попросила:

– А теперь расскажи, что тебя беспокоит.

– Что-то мне в последнее время совсем нехорошо, – соврала Ника. – Знобит, живот болит, голова раскалывается… – ныла она, а медсестра все сочувственно кивала, будто китайский болванчик.

– Когда это началось? – спросила она.

– Да уже с неделю… – У Ники отлично получался жалобный скулеж, будто от слабости ей было трудно даже говорить. – Надеюсь, никого не заразила. – Она широко распахнула глаза и добавила как бы между делом: – У меня на следующей неделе контрольная по физике, мне нельзя в изолятор к тому больному!

Медсестра удивленно подняла брови:

– Ну что ты, милая, у того мальчика, который у нас лежит в изоляторе, редкая инфекция. Едва ли у тебя то же самое!

– Какой ужас! – Ника правдоподобно изобразила изумление. – По школе ходят разные слухи… Как он?

Медсестра улыбнулась.

– Ему уже гораздо лучше! Отлеживается в отдельной палате – приходит в себя! А вот у тебя, похоже, грипп, – деловито сообщила женщина. – Полежи, я сейчас принесу противовирусное.

Сестра Лиза вышла из кабинета, оставив Нику одну, девушка не замедлила воспользоваться случаем и бросилась к двери. Бесшумно выскользнула в коридор, огляделась – никого. И на цыпочках прокралась к дверям в дальнем конце. Она слышала, как сестра Лиза о чем-то болтает с регистраторшей, и только порадовалась, что та на несколько минут изменила профессиональному долгу. Ника приоткрыла первый бокс и сунула туда нос – пусто, только аккуратно застеленные койки и медицинское оборудование. Во второй комнате тоже никого не оказалось. А вот третья дверь была заперта. Ника несколько раз дернула за ручку, покрутила – не открывается.

– Что это ты тут делаешь? – раздался за спиной испуганный возглас.

Сестра Лиза была так возмущена, словно Ника пыталась взломать шкаф с наркотическими средствами. Она схватила Нику за рукав и потащила прочь от двери – без агрессии, но непреклонно.

– Уходи отсюда, сию же секунду, а то вдруг кто-нибудь… – Не договорив, сестра Лиза оглядела коридор, явно опасаясь, что их тут застанут.

Это подтвердило подозрения Ники: медсестра ей врет, Тристан не выздоравливает!

– Разве это не туалет?.. – заплетающимся языком выговорила Ника, будто ничего не соображала и потому ломилась во все двери.

– Он совсем в другой стороне! – посуровела медсестра и ткнула пальцем в противоположный конец коридора.

Ника виновато улыбнулась и побрела в туалет. Сестра Лиза дожидалась ее у двери, словно тюремная надзирательница, а когда Ника вышла, молча вручила ей пузырек противовирусного средства и, пробормотав что-то о скверном поведении и невоспитанности, вытолкала девушку в вестибюль. Ника видела, что сестра Лиза на самом деле особо не сердится и очень рада, что их никто не видел. Девушка сунула в сумку лекарство и, кляня себя за беспомощность, вышла из клиники.

* * *

Наутро Ника проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Над ее кроватью стояла взволнованная Стелла. Ее огромные глаза сияли от восторга, будто наступило Рождество. Ника села и протерла слипавшиеся глаза.

– Вставай уже, соня! – пропищала Стелла.

Нике очень хотелось напомнить соседке, что с начала учебного года не было ни единого случая, чтобы та встала раньше, но вместо слов получались одни зевки.

– Что случилось?.. – пробормотала наконец Ника – глаза упорно не желали открываться.

Стелла, лучась от счастья, тыкала пальцем куда-то в угол. Сквозь веки Ника увидела там что-то большое и розовое.

– Тебе цветы принесли, и мне тоже! И валентинки! – верещала Стелла.

Соседка притащила небольшую стопку конвертиков и бросила Нике на постель. Ника сонно покопалась в них. Три валентинки – от самой Стеллы, Интеграла и Стамоса. Стамос приложил еще коробочку французских шоколадных конфет. Ника подняла изящную коробочку и вопросительно взглянула на Стеллу.

– У меня точно такая же! Он всем девочкам в школе разослал. Ну разве он не прелесть? – выдохнула соседка.

Ника с облегчением улыбнулась. Она еще не встречала таких классных школьных администраторов, как Стамос, но было бы крайне неловко, если бы он прислал конфеты на Валентинов день ей одной. Ника открыла шикарную коробочку и сунула конфету в рот, раскрывая валентинку Интеграла. Там было написано: «Ненавижу Валентинов день» и нарисован печальный мопс с крылышками и луком со стрелами, как у амурчика. Ника посмеялась и распечатала третий конвертик: «Подружки для девушки – лучшие валентинки!» – и подпись Стеллы. Ника улыбнулась Стелле, которая, разинув рот, смотрела, как она просматривает открытки, словно Ника была для нее персональной мыльной оперой.