Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

оказался свободным. – Мой вечер абсолютно свободен.

Она схватила его телефон, как будто ей нужно было удостовериться в сказанном.

– Тогда решено, – сказал ее отец, вставая с кресла. – Это для латиноамериканской лиги. Я записал нас на этот турнир в прошлом году. И нам не помешает еще один игрок.

– А как насчет Агустина и Педро? – спросила Надя, явно не в восторге от перспективы, что Маркос будет проводить время с ее семьей.

– Они приедут только в четверг. У нас есть сын Рикардито, Тьяго и Ноа. Но мальчики этого нового поколения играют только в FIFA, если вы понимаете, что я имею в виду.

Дядя Рикардо болтал с парнем Коронел и Эрнаном. Они обменивались номерами телефонов, чтобы встретиться после медового месяца Сантьяго.

Урок танцев, казалось, удался во многих отношениях.

– Приводи своего друга на игру, Уругваец! – сказал Рикардо Маркосу. – Он говорит, что может быть вратарем. Он невысокий, но атлетически сложен, к тому же хороший танцор.

– Я отличный защитник, верно, Эбби? – спросил Сантьяго Коронел свою невесту.

Та с энтузиазмом кивнула.

– Но ты отправишься в медовый месяц, паренек! – воскликнул Эрнан.

– Медовый месяц, ух-ты! – Дядюшки Нади подкалывали Сантьяго Коронела. Парень застенчиво улыбнулся и опустил голову.

– Тогда, может быть, в следующий раз?

Эрнан ухмылялся от уха до уха, на его лбу выступили капельки пота.

Широко улыбаясь, Коронелы попрощались с Кензи, они явно остались довольны своим уроком танцев. Маркос почувствовал облегчение от того, что все получилось. Он собирался позвонить преподавателю танцев и уточнить, почему тот даже не соизволил предупредить их, что не придет.

– Bueno, nene, пока-пока, – сказала Биса Маркосу, направляясь к выходу. – До скорой встречи? – Она протянула руки для объятия, и он наклонился, чтобы обнять ее в ответ.

Уже много лет он не ощущал любящих бабушкиных объятий, которые давали понять, что тебя любят таким, какой ты есть.

– Я приеду, Биса. Скоро увидимся, – сказал он.

В сопровождении отца и дядей Нади Биса медленно направилась к машине. Она все еще держала в руках банку содовой.

Маркос почесал затылок. У него действительно не было времени играть в футбол с семьей Нани. Но откровенно говоря? Он немного влюбился в них.

Нани, скрестив руки на груди, стояла рядом и ждала возможности поговорить с ним. Ее двоюродные сестры столпились вокруг Эрнана, который, судя по доносившимся восклицаниям, показывал им фотографии своих дочерей.

– Спасибо, что был добр к ней, – произнесла она.

– Ни каких проблем, правда, – ответил он, отвлекаясь на то, как заходящее солнце играло на ее лице. Он любил это время суток, предзакатный час, и у него руки чесались взять фотоаппарат и навсегда запечатлеть, как в этот момент выглядела Надя. Но ему пришлось полагаться на свою память.

– Тебе необязательно приходить на их футбольную игру.

– Твой отец сказал, что игра – это часть праздничных мероприятий, и женщины тоже играют. Я бы ни за что на свете не пропустил такое, – сказал Маркос, надеясь, что не это прозвучало так, будто он умолял Надю позволить ему провести время с ее семьей. Только сейчас, оказавшись в окружении ее родни, он понял, насколько одинок без своей семьи.

Она прикусила губу, и на этот раз он не смог сдержаться. Он коснулся ее губ костяшкой указательного пальца.

– Ты делаешь себе больно, – прошептал он, заметив ее широко раскрытые глаза. – Почему ты все время это делаешь?

Она снова вздохнула, ее грудь вздымалась, как будто внутри бушевала буря.

– Фирма, обслуживающая банкеты, отказала мне, – сказала Нани.

– Что?

– Да, – продолжила она, в ее глазах вспыхнуло раздражение. – У меня нет фотографа, теперь еще и банкетного стола не будет. – Она продолжала перечислять, загибая пальцы. – И платье я не подобрала. В довершение всех бед, если я не разошлю приглашения на тридцатилетие, гости приедут, как и планировали, на свадьбу, и я правда не хочу давать никаких объяснений в вечер праздника. Если я вообще решусь его праздновать.

– У тебя еще есть две недели до вечеринки. В смысле, времени не так и много, но ты все еще успеваешь разослать приглашения. Люди поймут. – Надю, казалось, это не убедило, и Маркос добавил: – Один раз моей маме пришлось планировать полномасштабную свадьбу всего за неделю, от предложения до самого праздника. Она обычно говорила: «Мы в Соединенных Штатах. Здесь все проще», и она была права, понимаешь?

Надя пожала одним плечом и поджала губы.

– Твоя мама знала нужных людей, Маркос. Все ее любили. В типографии, куда я позвонила, мне ответили, что они забронированы до конца года, и на данный момент мне, возможно, придется обойтись виртуальной открыткой.

– Но это всего лишь одна типография, Нани, – возразил он. – У меня есть список…

– Я обзвонила всех из списка, который дала мне Кензи, и никто не может сделать фотографии, обслуживать банкет или напечатать приглашения для меня.

Маркос позволил ей выговориться, но его разум лихорадочно работал. У него зародилось подозрение.

Фотограф.

Фирма, обслуживающая праздники.

Учитель танцев.

Владелец типографией.

Неужели кто-то препятствовал сотрудничеству поставщиков с «Зачарованными садами»? Кто-то саботировал его бизнес?

Могли ли его дяди пасть так низко?

Конечно, могли.

– Слушай, прости, что втягиваю тебя в свои личные дела, – произнес Маркос. – Но… Мне кажется, я знаю, что происходит.

В этот момент в бальный зал заглянул дядя Роман и крикнул:

– Поехали, Надя! Биса заснула в машине!

– Иду! – ответила она, а затем повернулась к Маркосу. – Я буду держать тебя в курсе. Не волнуйся. Все равно у меня даже хороших фотографий для нарезки с лучшими моментами нет. Может быть, это знак. В худшем случае у тебя появится свободный вечер. Я дам знать в ближайшее время о своем решении, вдруг возникнет необходимость забронировать другое мероприятие. – Она попыталась улыбнуться, однако перспектива неудавшегося праздника придала словам оттенок грусти.

Но у Маркоса было иное мнение. Он не собирался позволить ей потерпеть неудачу.

– Давай завтра здесь встретимся и сделаем фотографии? Я хороший фотограф.

– Завтра я поеду по магазинам искать платье, – ответила она. – И освобожусь только поздно вечером.

Ее двоюродные сестры последовали за Эрнаном к пруду. Некоторые позировали перед лебедями. Свет был великолепен, и он придавал коже Нади золотое сияние. Она продолжала говорить о платье, в то время как Маркос, забыв обо всем, откровенно ею любовался.

Он пожалел, что не взял с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть этот момент навечно. На ее шее пульсировала вена, а грудь поднималась и опускалась в такт произносимым словам. Отдельные пряди выбились из конского хвоста, который Надя завязала, когда танцевала. Маркос вспомнил, какой тёплой была ее кожа