Последняя из Танов - Лорен Хо

распущенности Линды ставить под угрозу хрупкую атмосферу нашей потрепанной компании. По крайней мере, не сейчас.

Потом Линда напилась так, что уснула мертвым сном на полу гостиной, что-то бормоча, а мы с Джейсоном сидели в той же комнате и смотрели серию за серией «Семейства Кардашьян», и он методично посвящал меня в подробности их жизни, которые я пропустила, потому что не смотрела шоу с самого начала. Глубина его познаний в семейном древе Кардашьян/Дженнер явно была нездоровой.

Мы принялись обсуждать, на какого члена семьи Кардашьян/Дженнер больше всего походит каждый из нас (я, видимо, Кендалл, потому что сдержанная). И тут Джейсон вдруг сказал:

– Знаешь, забавно, что вы так близки. Вы же противоположности. Я знаю, что вы родственницы, но как вы подружились?

Я поведала, что совместная история Линды и Андреа довольно проста. Мы уже имели некоторую генетическую общность, так что вращались более-менее в одних и тех же семейных кругах – мы обе выросли в Малайзии, пока Линда не переехала с родителями на Филиппины в возрасте десяти лет. Но подружились мы только после того, как случайно оказались на юридическом факультете одного и того же лондонского университета. И стали проводить время вместе, постепенно сблизившись; сначала, вероятно, главным фактором притяжения были мои аккуратные лекционные конспекты. Мы прекрасно повеселились в Лондоне, а потом мне пришлось вернуться в Азию. Хочется верить, что я была одной из причин ее переезда в Сингапур вместо Шанхая, когда ее юридическая компания открывала новые азиатские филиалы, – помимо этого, на ее решение определенно повлияло качество уличной еды в Сингапуре. Мне нравилась ее безоговорочная преданность тем людям, которых она считала своими (ну, за исключением недавнего эпизода), и я завидовала ее хаотичной жизни, полной приключений, когда произойти могло что угодно – и происходило. Я не хотела быть такой, как она, но я ей восхищалась.

Ну ладно, может, я бы и хотела быть такой, как она, только чуть-чуть.

– Она всегда заставляет меня выходить из зоны комфорта, – сказала я.

– Это мне в ней и нравится, – сказал Джейсон, краснея.

И тут я наконец прозрела: Джейсону всегда нравилась Линда!

Меня словно выстрелом поразило – таким, который сразу двух зайцев убивает. И в моей голове зародился коварный план.

– Слушай, мне пришла отличная мысль, – сказала я. – Почему бы тебе не переехать сюда? У меня есть свободная спальня, а у тебя сумасшедший сосед по квартире. Я с тебя буду брать минимальную плату за аренду, и Линда наконец съедет. «А ты таким образом сможешь всегда быть рядом со мной и Линдой», – подумала я.

– Ты ее побаиваешься, не так ли? – отметил Джейсон.

– Ага, – стыдливо призналась я.

– В таком случае хорошо, что я не боюсь. С такими, как она, я уже имел дело в собственной семье, поэтому точно знаю, как нужно себя вести. Так что да, я согласен стать твоим козлом отпущения.

Мы скрепили договоренность рукопожатием и продолжили смотреть телевизор, а к рассвету наконец уснули. Итак, дневничок, дело сделано: Джейсон ко мне переедет через две недели с небольшим. У него все равно не подписан договор с нынешним арендодателем, так что он, по сути, полулегально ютится в кладовке, которую называет свой спальней.

А у меня появляется повод выдворить Линду из дома. Я очень довольна. Дождаться не могу момента, когда расскажу ей об этом, как только она проснется (если вообще проснется).

Среда, 15 июня

Линда обиженно дуется и не разговаривает со мной с субботы, но мое извещение о выселении, кажется, запустило процесс, и она берет себя в руки. Интересно, что она при этом переехала в свободную спальню. Теперь в гостиной больше не валяются бутылки, а полы подметены и вымыты, и даже диван был почищен каким-то средством, так что он стал выглядеть почти что презентабельно. Холодильник снова полон, а точнее – впервые полон; там лежат свежие фрукты и всяческие деликатесы вроде французских и испанских сыров, а также здоровых фермерских соусов. Даже запасы алкоголя восстановлены. Но лучше всего то, что Линда снова стала мыться. И даже ее рабочие часы стали регулярными и прилич– ными.

Давно надо было пригрозить ей выселением.

21:55. Вернувшись домой, я обнаружила Линду и приготовленный ей ужин. Она сама сделала спагетти болоньезе с нуля. Жестом она пригласила меня к столу. Должна признаться, я засомневалась – она не пила с воскресенья, а в трезвом виде могла быть непредсказуема, как мне было известно. У нее также имелись детские травмы от недостатка родительского внимания, взрывной темперамент и невероятная ловкость рук. Я присела за самый дальний от нее краешек обеденного стола, отмытого до блеска.

Она подала мне пасту, и мы молча принялись за еду. Спагетти болоньезе, где сочетались говяжий и бараний фарш, было великолепно на вкус, но я не могла сосредоточиться на еде. Линде что-то от меня было нужно, и я, к собственному ужасу, догадывалась, о чем она попросит.

– Пожалуйста, не выселяй меня, – наконец проговорила она, пока мы ели.

Я вздохнула.

– Джейсон уже собрал вещи и приготовился переезжать, – напомнила я. – А у тебя есть собственная квартира. Ты вселил… гостила у меня на диване больше месяца. Извини, дорогая, но ты не можешь у меня жить вечно.

– Я буду платить тебе за аренду, – взмолилась Линда. – Я тебе буду платить в три раза больше, чем Джейсон!

– Ты же знаешь, что я ему предложила тут пожить не ради денег, – аккуратно напомнила я. – Так что происходит на самом деле?

Ее губы задрожали.

– Я не хочу жить одна в той квартире после всего произошедшего. Я… Я не чувствую себя в безопасности.

О господи, я и подумать не могла, что она из-за этого ко мне переселилась. Я встала и крепко ее обняла.

– Слушай, этот козел не стоит твоих слез, и мы вместе у тебя дома проведем генеральную уборку. К тому же это единичный случай, и мы обязательно сделаем так, чтобы ничего подобного не повторилось. Вот что – я свободна в следующие выходные, так что найму специалиста, который тебе установит самую крутую систему безопасности, которая только бывает. И никто больше никогда не вломится в твой дом.

Она всхлипнула и кивнула, цепляясь за меня, будто я единственный буек в бушующем море. Что-то трогательное было в теперешней уязвимости Линды. Я даже почувствовала было жалость, но тут же вспомнила, что она предпочитает спать голышом, и поэтому, среди прочих отвратительных причин, мне придется в лучшем случае поменять обивку дивана, а может, и сжечь его целиком.