Выпускной бал в чистилище - Эми Хармон

позволяя ему утешать ее так, как он уже утешал ее прежде.

– Ш-ш-ш, – приговаривал Джонни, гладя ее по спине, зарываясь лицом в ее волосы. – Угонщицы не плачут, крошка. Если ты хочешь провести жизнь со старым добрым Клайдом, придется тебе чуточку зачерстветь.

– Мне нравится, когда ты так делаешь.

– Как?

– Когда называешь меня крошкой, – прошептала она.

– А еще тебе нравилось, когда я называл тебя Бонни, – проговорил он с улыбкой. – Почему?

– Потому что прежде ты все время называл меня крошкой. От этого мне кажется, что ты можешь снова меня полюбить.

Джонни крепко обхватил ее руками за талию, поднял и принялся целовать ее залитые слезами щеки, а потом коснулся губами ее губ.

– Я уже полюбил тебя, Мэгги. Я полюбил тебя в тот миг, когда ты попросила помочь тебе спрятаться от полицейских. Я полюбил тебя, когда мы танцевали на пляже в свете луны под «Звездную пыль» Нэта Кинга Коула. Черт, да я полюбил тебя, когда ты спросила, как блондинки пишут слово «ферма».

– Бе-бе-бе, – всхлипнув, проговорила Мэгги.

Джонни расхохотался и еще сильнее прижал ее к себе.

– Я хочу тебе кое-что подарить, – прошептал он ей в макушку. – Раньше все так делали – все, кроме меня, потому что у меня никогда еще не было девушки, которую я любил бы по-настоящему.

Мэгги чуть отстранилась и посмотрела в лицо Джонни.

Он сунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда цепочку с серебристой подвеской.

– Когда я учился в школе, парни дарили такие подвески своим девушкам. Я думал об этом с тех пор, как Гас рассказал нам о своей бабушке и о подвеске со святым Христофором, которую она не снимала. Я хочу, чтобы ты носила ее. Надеюсь, она убережет тебя от опасностей.

Джонни держал подвеску на раскрытой ладони. Это была изящная серебряная вещица с изображением усталого путника с посохом в руках и ребенком на спине. По краю подвески шла витиеватая надпись: «Храни нас, святой Христофор».

– Значит, теперь я и правда твоя девушка? – Мэгги попыталась произнести эти слова беззаботно и весело, но Джонни сразу заметил, с каким трепетом она водит пальцем по рисунку на подвеске.

Он рассмеялся, а потом аккуратно застегнул цепочку на шее у Мэгги, откинул ее длинные волосы с плеч за спину и чуть коснулся губами ее губ.

– Спасибо, Джонни. – Мэгги обхватила ладонями его лицо и, словно отвечая на незаданный им вопрос, тронула губами его верхнюю губу, потом нижнюю, более пухлую, потом коснулась ее языком. Он словно оцепенел, и у нее перехватило дыхание.

Он осторожно ответил на ее ласку, пробуя на вкус ее соленые слезы, ее теплые шелковистые губы. А потом скованность прошла, и ее пальцы сомкнулись у него на затылке, а он потянул ее за волосы назад, поднимая выше подбородок и разворачивая к себе ее губы. Джонни прижал Мэгги спиной к двери и сам вжался в нее всем телом, словно стремясь оказаться еще ближе к ней. Она осыпала поцелуями его щеки и подбородок, пока он с тихим рычанием не притянул обратно ее рот, не впился в него. Он крепко держал ее рукой за талию, а второй ладонью опирался о дверь чуть повыше ее лица. Потом он уперся в дверь обеими ладонями, словно хотел оторваться от нее, не прерывая поцелуя. Она потянулась к нему, но он скользнул ладонями ей на плечи и нежно прижал обратно к двери. Поцеловал ее, и снова, потом еще раз, не решаясь ее отпустить. Со стоном вырвался, по-прежнему удерживая ее, не сводя с нее глаз, борясь с желанием.

– Айрин внизу. Или наверху… или… прямо за дверью… кто ее знает. Мне нужно уйти, прямо сейчас, иначе я утащу тебя из дома к себе в машину и сделаю с тобой то, чего не делают со своими девушками хорошие парни. Не то чтобы я считаю себя хорошим парнем, но с тобой мне хочется быть именно таким.

Мэгги не ответила. В этот миг ей хотелось, чтобы Джонни не был таким уж примерным. Ей хотелось прямо сейчас сорваться с места и помчаться в его «Бель-Эр», стать плохой девчонкой, которой она никогда не была. Не отводя взгляда от его губ, она оттолкнула его руки, по-прежнему прижимавшие ее к двери.

– Мэгги… – снова простонал он, и она посмотрела ему в глаза.

– Лучше уходи, – хихикнула она и прикусила губу. – Иначе Бонни вполне может напасть на Клайда.

Он рассмеялся, но с обреченным видом выпустил ее из объятий и взялся за дверную ручку. Она пропустила его вперед и пошла за ним вниз по лестнице. Он на ходу, не оборачиваясь, протянул руку назад, обхватил ее ладонь, и она снова чуть не разрыдалась. Жизнь внезапно стала такой невыносимо прекрасной, что от радости ей все время хотелось плакать.

У входной двери он – вполне разумно – не стал целовать ее на прощание, но коснулся губами ее руки.

– Если ты вдруг не поняла мой ответ, я буду рад пойти с тобой на выпускной бал. Вот только вряд ли я смогу танцевать под современные песни. – И он поморщился.

– Мы что-нибудь придумаем, – с улыбкой ответила Мэгги. – В конце концов, ты ведь научил меня танцевать под твою любимую музыку.

– Спокойной ночи, моя Бонни, – прошептал он и шагнул за порог.

– Спокойной ночи, Джонни, – вздохнув, ответила она, глядя ему вслед.

Когда Мэгги закрыла входную дверь, Айрин нигде не было видно. Мэгги надеялась, что тетушка не отправилась обратно на чердак и не пытается, словно безумная, вернуть ушедшую юность. Но Айрин нашлась в маленькой желтой гостиной, прежде служившей Лиззи спальней. Она сидела с книгой в руках и делала вид, что читает, но на самом деле смотрела куда-то в сторону, явно размышляя о чем-то своем.

– Айрин?

– Джонни ушел? – испуганно спросила Айрин.

– Да. – Мэгги села на диванчик рядом с тетушкой, коснулась рукой ее мягкой, в морщинках, щеки. – Я люблю тебя, тетя Айрин. Кажется, я слишком редко говорю тебе об этом.

Айрин выпустила книгу из рук и накрыла пальцы Мэгги ладонью.

– Я тоже люблю тебя, моя дорогая девочка, – прошептала Айрин и погладила Мэгги по руке, которую только что целовал Джонни. И почти сразу отвернулась, словно что-то не давало ей успокоиться, но она не хотела об этом рассказывать.

Радость, переполнявшая Мэгги всего минуту назад, отхлынула, когда она заметила, что ее старой тетушке не по себе.

– И его я тоже люблю, Айрин. – Мэгги редко называла тетю по имени, но почувствовала, что сейчас должна это сделать, чтобы подчеркнуть важность своего признания.

– Да… да… я знаю, – запинаясь, проговорила Айрин. – Знаю, Мэгги. Дело не в этом…

– А в чем тогда?

– Мне снился сон. Я думала, что это был сон… – Голос Айрин звучал совсем тихо, и Мэгги почувствовала, как по ее