Жнец - Нил Шустерман

– А вы не знаете, какие задания будут сегодня? – спросила Ситра, когда они наконец преодолели лестницу и вошли в вестибюль.

– Не знаю, – ответила Кюри. – Но мне известно, что экзаменатором на сегодня назначен жнец Сервантес, а он во главу угла обычно ставит физическую подготовку. В общем, будете сегодня бороться с ветряными мельницами.

Как и в прошлый раз, жнецы приветствовали друг друга в большой ротонде, ожидая, когда наконец откроются двери, ведущие в зал собраний. Завтрак был накрыт на столах в центре ротонды и представлял собой пирамиду датских слоек. Чтобы построить эту пирамиду, потребовались часы, рухнула же она в доли секунды, когда один из жнецов беззаботно ухватил слойку не с макушки, а из основания пирамиды. Официанты ринулись подбирать упавшие на пол лакомства, а жнец Кюри, нашедшая все это забавным, усмехнувшись, сказала:

– Глупо было предполагать, что жнецы хоть что-то способны сохранить в порядке.

Ситра заметила в толпе младшего жнеца Гудалл – девушку, которую посвятили на прошлом конклаве. На ней была мантия от Клода Дегласса, одного из самых модных в мире дизайнеров. Девушка совершила непростительную ошибку, потому что современные дизайнеры одежды, все, как один, стремились к тому, чтобы шокировать человека и лишить его покоя. Жнец Гудалл была одета в полосатую оранжево-голубую мантию, в которой выглядела скорее как цирковой клоун, чем как жнец.

Ситра не могла не заметить, что жнец Годдард и его обычные молодые спутники сегодня привлекают к себе гораздо больше внимания, чем во время Весеннего конклава. Были жнецы, которые холодно отнеслись к этой компании, но многие окружили Годдарда, явно надеясь снискать его расположение.

– Все больше и больше жнецов думают и ведут себя как Годдард, – тихо сказала Ситре жнец Кюри. – Как змеи, они пробираются через малейшие трещины, просачиваются повсюду. Лучшие из нас уходят, а на их место встают эти сорняки.

Ситра сразу же подумала о Фарадее, настоящем жнеце, уничтоженном этими сорняками.

– К власти рвутся убийцы, – продолжала жнец Кюри. – И если они одержат верх, в нашем мире наступят по-настоящему черные дни. Поэтому все достойные и честные жнецы должны противостоять им со всей твердостью. Жду того дня, когда и ты примешь участие в этом сражении.

– Благодарю вас, Ваша честь, – отозвалась Ситра.

Бороться со злом – здесь для нее не было вопросов. Мучило и беспокоило ее другое – что произойдет до того, как она вступит в эту борьбу. Если, конечно, вступит…

Жнец Кюри отошла поприветствовать нескольких жнецов из старой гвардии, которые свято чтили традиции основателей сообщества. Именно тогда Ситра заметила Роуэна. Нет, он вовсе не старался держаться поближе к Годдарду и его свите. Он стоял поодаль, сам оказавшись центром внимания – его окружали другие ученики, и среди них стояло даже несколько младших жнецов. Все разговаривали и смеялись, и Ситра почувствовала себя уязвленной оттого, что Роуэн даже не попытался найти ее.

Однако Роуэн действительно хотел найти ее. Прибыв на конклав в числе первых, он сразу же был окружен неожиданными поклонниками. Некоторые из них завидовали его положению ученика самого Годдарда, другим было просто любопытно, а третьи питали надежду сблизиться с восходящей звездой. Политика в сообществе жнецов притягивала и самых юных.

– Ты был в том офисном здании, точно? – спросил Роуэна один из окруживших его учеников, шпат, который в первый раз участвовал в конклаве. – Я тебя видел в ролике.

– И не только в здании, – ввернул другой шпат. – У него было кольцо Годдарда, и он раздавал иммунитет!

– Ничего себе! А это можно?

Роуэн пожал плечами:

– Годдард сказал, что можно. А потом – это не я просил дать мне кольцо. Он сам его дал.

Один из младших жнецов завистливо вздохнул:

– Да, ты у него явно в любимчиках, если он позволяет такое.

Мысль о том, что он нравится Годдарду, заставила Роуэна поежиться – он категорически не любил то, что нравилось его наставнику.

– И какой он? – спросила одна из стоящих рядом девушек.

– Он… он не такой, как все, – ответил Роуэн.

– Жаль, что я не его ученик, – проговорил один из шпатов, состроив такую гримасу, будто он откусил от слойки с прогорклым сыром. – Меня взял в ученики жнец Мао.

Жнец Мао тоже любил покрасоваться; он считался человеком публичным и наслаждался своей славой. Известен он был тем, что держался независимо, не примыкая ни к старой гвардии, ни к более молодым жнецам. Роуэн не знал, как действует жнец Мао во время голосования на конклавах – сам голосует по совести или же перепродает свою совесть какой-нибудь из партий. Спросить бы у Фарадея. Так многого не хватало Роуэну в отсутствие Фарадея! Он, несомненно, знал все о тайных подводных течениях в сообществе.

– Годдард со своими младшими жнецами сегодня полностью овладел толпой на ступенях к Капитолию. Они смотрелись круто! – сказал ученик, которого Роуэн помнил по прошлому конклаву – тот самый, который хорошо знал яды.

– А ты уже выбрал себе цвет? А какие камни будут на твоей мантии? – спросила какая-то девица, виноградной лозой неожиданно повиснув на локте Роуэна, и он не знал, как поступить – сбросить ее или нет.

– Невидимые, – ответил Роуэн. – И вообще по ступеням Капитолия я стану подниматься обнаженным.

– Представляю эти камешки! – хмыкнул кто-то из младших жнецов, и все засмеялись.

Наконец он увидел подходящую Ситру, и тут же смутился, будто его застали за чем-то, чего не следовало делать.

– Ситра, привет! – сказал он.

Нет, слишком вынужденно. Хорошо бы взять слова обратно и сказать по-другому! Роуэн сбросил со своей руки ту девицу, но было слишком поздно – Ситра ее заметила.

– Похоже, у тебя тут много друзей, – сказала Ситра.

– Да нет, не очень, – ответил он и осознал, что только что их всех оскорбил. – Я имею в виду, мы тут все друзья. Все в одной лодке.

– В одной лодке, – повторила Ситра с невозмутимым видом, но глаза ее сверкнули так же остро, как самые смертоносные кинжалы в оружейной комнате в доме жнеца Фарадея.

– Приятно было повидаться, Роуэн, – сказала Ситра и отошла.

– Пусть идет, – сказала девица-лоза. – После следующего конклава она по-любому станет историей.

Роуэн, не извинившись, отошел.

Ситру он догнал быстро, и это был хороший знак – она не так уж и торопилась уйти.

Он мягко взял ее за руку. Она обернулась.

– Послушай, – сказал он. – Прости, что так вышло.

– Что ж, все понятно, – ответила Ситра. – Ты теперь звезда. Нужно быть на виду.

– Да нет, все не так! Ты думаешь, мне хочется вести себя, как манекен в витрине? Брось, ты же меня хорошо знаешь.

Ситра колебалась.