Сезон страсти - Даниэла Стил

– Счастливый! Он будет видеть тебя больше, чем я. – Кейтнемного надулась, но ненадолго.

Она не имела права быть слишком требовательной; они обанаходятся здесь на работе, а не просто развлекаются.

– Прости, Кейт, что я пропустил твое шоу, в следующийраз посмотрю во что бы то ни стало. Обещаю. Если, конечно, удастся закрыть вседвери и снять все телефонные трубки.

– Ладно уж, я тебя прощаю. – Они поцеловались, как разкогда принесли «Лун Редерер». Это было изысканное шампанское урожая тысячадевятьсот пятьдесят пятого года.

Они ели икру на тонких, как бумага, белых тостах, салат излистов эндивия, кнели нантуа, свежую малину со сбитыми сливками. И за полчасаприкончили целую бутылку шампанского. В результате Кейт, откинувшаяся на спинкустула, выглядела слегка опьяневшей.

– Знаешь, – начала она философским тоном и улыбнуласьНику, подписывавшему чек, – всегда надо помнить, что все эти удовольствия могуткончиться бедой.

– Что это означает? – Он поднял на нее глаза и чуть нерасхохотался, но вдруг вспомнил Тома. – Только если ты будешь забивать себеэтим голову, Кейт. Можно иметь успех и без умопомрачения.

– Ты уверен? – Она казалась обеспокоенной. Она незабыла, чем все это кончилось у Тома и у нее.

– Я знаю множество людей, которые прекрасно с этимсправляются. Главное – не терять рассудка. Не позволять себе забыть, что тебена самом деле нужно. И возможно, надо также понять, что все это мило, но итолько. Тебе повезло, Кейт. У тебя есть все, ради чего стоит возвращатьсядомой. У тебя есть Тайг, дом...

– Ты что-то забыл, – подавленно произнесла Кейт.

– Что я забыл?

– Ты забыл, что у меня дома есть еще ты, мистерУотерман. Еще это.

– Да, конечно. Не забывай об этом, миссис Харпер. Онане забывала. Она думала об этом всю дорогу в отель, все еще пребывая подвлиянием шампанского. Как легко быть отравленным собственной значимостью,дорогой едой в роскошных ресторанах, вниманием окружающих. Она должнапризнаться самой себе, что ей все это нравилось, но немного пугало. Вдругвпервые она поняла, что мучило Тома. Особенно Тома, у которого раньше былапростая, спокойная жизнь. Он не смог противостоять всему этому блеску. А сильноли она сейчас от него отличается? У нее разве больше здравого смысла? Она небыла уверена.

Кейт вернулась в отель отоспаться после выпитого вина, а вчетыре ее разбудил дежурный. Она заранее позаботилась об этом, чтобы непроспать. Ей надо было приехать на радио в шесть. На этот раз запись проходилаужасно. Интервьюер задавал неправильные вопросы и напирал в основном на то,откуда женщина могла столько знать о футболе; он был нестерпимым, агрессивным,сексуально озабоченным типом. Кейт раздражала каждая минута интервью, но онатвердила себе, что это нужно для книги. Издатель обещал ей машину туда иобратно, но она не пришла, и Кейт оказалась на одной из самых оживленных улицМанхэттена одна, пытаясь поймать такси. Только к девяти она попала в студию,чтобы встретиться с Ником. У него был лихорадочный день, проблемы к следующемушоу нарастали как снежный ком. Только в десять тридцать им удалось наконецвыйти, чтобы перекусить. Потные и уставшие, они очутились в «Ля Гренуй»,элегантность которого уже не произвела на нее никакого впечатления. Кейт быложарко, она утомилась за день и хотела только в постель. Но на обратном пути еесфотографировал репортер из ежедневной «Женской одежды», и она чуть было злобноне зарычала на него, когда ее ослепила вспышка.

– Ну, Кейт, спокойнее. Это всего-навсего обычныйрабочий день. – Она со вздохом улыбнулась ему.

– Не знаю. Я начинаю думать, что беготня за Тайгом иБортом – это не так уж плохо.

– Я тебе это говорил, мадам.

Они шли по Пятой авеню, держась за руки. Кейт чувствоваласебя совершенно измотанной, когда они свалились в постель в час ночи. Онапроснулась на следующее утро разбитой и не отдохнувшей, и, когда он вручил ейэкземпляр «Женской одежды», ее лицо нахмурилось. Там была фотография, накоторой они вместе выходят из ресторана, рядом упоминалось, кто они такие, параслов о книге и несколько язвительных замечаний по поводу ее платья.

– Господи, это в такую-то жару. Что им в конце концовот меня нужно?

Ник засмеялся и покачал головой, отпивая свой кофе.

– Сейчас, детка, в Нью-Йорке не стесняются ввыражениях.

– Ну и пусть катятся к черту. Я не люблю, когда обо мнепишут в газетах. – Она с нервной решительностью зажгла сигарету. – Неудачноеначало дня.

– Откуда ты знаешь?

Она только пристально посмотрела на него, но ничего неответила.

– Что с тобой? – Он сел на кровать и взял ее за руку. –Это просто небольшая реклама в газете. Ничего особенного.

– Терпеть не могу репортеров. Это не их проклятое дело.

– Но они тобой интересуются. Ты только что появилась нагоризонте, ты умная, ты красивая. Твоя книга имеет потрясающий успех.

– Ненавижу. – Она посмотрела на Ника, и глаза еенаполнились слезами. Все начинается сначала. Они собираются все испортить. Ейхотелось поскорее уехать домой.

– Эй... ну же, любимая... Это ничего не значит. – Онобнял ее и посмотрел сверху вниз. – Но если тебя это так беспокоит, мы будемосторожнее. Пойдем на ленч в какое-нибудь спокойное место.

Он записал название одного французского ресторана наПятьдесят третьей улице, где их никто не знает, поцеловал на прощание и пошел кДжасперу. Но когда они встретились за ленчем, в ее взгляде еще сквозилобеспокойство. Она пугливо озиралась по сторонам, а Ник пристально следил заней.

– В чем дело?

– Ничего.

– Снова волнуешься из-за газетчиков?

– Да. В какой-то степени.

– Ну, перестань. Здесь их не может быть. А что касается«Женской одежды», то они считают ниже своего достоинства даже упоминать о тех,кто здесь ест.

– Хорошо. – Она почувствовала облегчение и взяла егоруку. – Я просто все это ненавижу.

– Почему?

Почему бы ей не рассказать ему? Все еще не доверяет? Дажесейчас?

– Это насилие над личностью. Они готовы содрать с тебяодежду, уставиться на твое тело и делать с ним все, что им хочется. – Онастрадальчески посмотрела на Ника, он рассмеялся и придвинулся ближе.

– Можно, я буду первым?

– Заткнись.

– Ну перестань волноваться. Все это часть нашей работы.Мы все к этому привыкли. Как меня только не обзывали, в том числе и растлителемнесовершеннолетних. Ну и что?

Она усмехнулась:

– Тебя так называли?

– Ага. Раньше. – Он говорил это без всякой гордости. Вовсяком случае, все кончилось. Он не смотрел ни на одну женщину с тех пор, какпознакомился с Кейт. Ровно шесть недель назад. – Эй, сегодня у нас юбилей.