Падение, или Додж в Аду. Книга вторая - Нил Стивенсон

– Если у кого-нибудь есть другие идеи, сейчас самое время подать голос, – заметил Корвус. Поскольку в следующие мгновения никто голоса не подал, он подытожил: – Отлично! Решено.

– Лучший план, какой я могу придумать, – сказал Лин, – это не уходить в Подвиги с загадочными огромными говорящими воронами.

Он поделился этим соображением с Хвощ, Мардом и Прим, когда Корвус улетел на разведку. Лома и Кверк с ними тоже не было – они по очереди спускались на веревке в таинственную исполинскую трещину. Швабра уже давно ничего не говорила. Хвощ сидела рядом, держа ее за руку, – возможно, чтобы понять, жива та или нет. Прим, исподволь наблюдавшая за ними, увидела, что Хвощ разматывает повязку, от которой уже не было проку. Кровь у Швабры больше не текла: место, где прошла стрела, обращалось в хаос, и там просто нечему было кровоточить. Тем не менее Хвощ участвовала в разговоре.

– Насколько я понимаю, – сказала она, – я потеряла больше вас всех. Мой шлюп уничтожили. Из трех членов моей команды Ретт погиб, двое ранены, из них один скрылся на моем баркасе. С твоего позволения, мне лучше судить, стоил ли того Подвиг. А я не намерена от него отказываться.

– Как же так? – удивленно спросила Прим.

Она, разумеется, знала из старых книг, что в Подвигах бывают сражения и кровь. Но зрелище того, что происходит с одним-единственным телом, в которое попала стрела, навсегда изменило ее взгляд на приключения. Хвощ видела и худшее – по ней самой, по ее команде и кораблю можно было угадать, что это не первая их передряга.

– Такое в любом случае происходит, – тихо, но сурово проговорила Хвощ, глядя на страдающую подругу. – Может быть, не с теми, кто живет во дворцах Каллы. Но я такое видела прежде. Чего бы я не увидела и за тысячу лет плавания по морям, так это огромного говорящего ворона, который умеет преображаться в человека и говорит как наделенный властью Древних времен. Участие в Подвиге – дар, которого мне не предлагали раньше и не предложат потом. Я уже видела чудеса, о каких никто на моей памяти не рассказывал, – а я живу давно и бывала в очень далеких краях. Вам, молодым, выросшим за вечной завесой на острове, где волшебные существа не в диковинку, меня не понять. – Она поднялась на ноги. – Вспомните, как Швабра, спасая нас, получила в спину стрелу с зазубренным наконечником и согласилась, что лучше протолкнуть стрелу вперед, чем тащить назад. Мы сейчас в таком же положении. Отступить – все равно что тащить стрелу назад: ничуть не лучше, а может, даже и хуже.

Хвощ нагнулась ухом к самым губам Швабры и выслушала слова, которых не слышал никто другой. Некоторое время она молчала, затем кивнула, откинула Швабре волосы со лба и поцеловала ее. Дальше Хвощ опустилась на колени, забросила здоровую руку Швабры себе на плечо и с большим усилием встала. Швабра, чувствуя, что ее поднимают, кое-как оперлась на ноги. С того боку, где была стрела, плечо и рука полностью обратились в хаос, утратив связь с телом; они уже не сохраняли обычную для души форму, но таяли, как дым.

Хвощ тяжелыми шагами дошла до края трещины и сделала несколько шагов вниз, ступая все осторожнее по мере того, как адамант становился более чистым и гладким. Пройдя, сколько осмелилась, она присела, нагнулась и усадила Швабру на ровный адамант. Швабра оперлась уцелевшей рукой. Некоторое время Хвощ сидела на корточках рядом с подругой, обнимая ее, как будто могла сильными руками удержать хаос, который некогда был Шваброй, но теперь улетучивался из нее. Наконец, не дожидаясь, когда станет поздно, Швабра оттолкнулась и заскользила по склону. Она не удержалась в сидячем положении, упала на бок, перекатилась, заскользила вниз все быстрее, перекатилась еще раза два и пропала.

Прим смотрела с почтительного расстояния. Долго после того, как Швабра исчезла из виду, в бездне различалось тусклое свечение хаоса, и было понятно, что Лом прав. Ни Ждод, ни Плутон, ни Эл не потрудились ограничить трещину снизу. Земля стоит на хаосе, и местами до него можно добраться.

Еще один ульдармский лучник вышел на разведку, но даже не пытался идти тихо и незаметно. Лин ранил его стрелой. Другие ульдармы – их было слышно, а порой и видно ниже по склону – не стали уносить раненого. Откуда-то слетелись насекомые и пировали его кровью.

Наступила ночь. Костра не зажигали, чтобы не слепить глаза, да жечь здесь все равно было нечего. Прим тревожилась, что в темноте нападут ульдармы, однако воздух в этих краях был такой сухой и разреженный, что в свете луны и звезд они бы увидели (и подстрелили) любого, кто выйдет на открытый участок перед Взбросом.

Во Второэле ульдармами всегда командовали автохтоны, здесь же вроде ни одного автохтона не было. Хвощ предположила, что автохтон где-нибудь неподалеку на флагмане и с ним много ульдармских воинов – куда более серьезных противников, чем разведчики и галерные рабы. И впрямь, на рассвете вернулся Корвус и сообщил, что такая галера вошла в бухту и по склону поднимается большой отряд под предводительством автохтона.

– Не убивай его, – посоветовал Корвус, улучив возможность поговорить с Прим наедине. – И вообще никого, разве что обычным способом – стрелой из лука или как там еще.

– У нас может не быть выбора. Воды осталось на день, еды почти нет. Приготовления Лома тянутся целую вечность.

– Лом и Кверк трудятся из всех сил, – ответил Корвус. – Почти все готово.

– Тогда почему мы просто не уходим, пока еще можно?

– Я хочу знать, что известно этому автохтону.

И Корвус – второй раз на ее памяти – принял человеческий облик.

– Фух! – просипел он, когда превращение завершилось. – Ненавижу. Для того-то мне и нужны вы. Но там, куда мы отправимся, крылья будут только мешать.

Он одолжил одежду у Марда с Лином и, чтобы не выходить из образа, повесил на пояс кинжал. Однако он не знал, что делать с руками, и ходил заложив большие пальцы за пояс, чтобы не всплескивать то и дело верхними конечностями.

Новый отряд ульдармов и не пытался скрыть свое приближение. И даже наоборот. Они маршировали, горланя (слово «петь» тут совершенно не годилось) на ходу, чтобы не сбиться с шага. Если целью было устрашить врага, то они своего добились. К тому времени, как отряд выстроился на краю открытого участка чуть больше чем на расстояние полета стрелы, участники Подвига уже поняли: если ульдармы просто побегут на них, закрываясь щитами, то захватят лагерь почти без потерь.

Через недолгое время вперед выступил автохтон в сопровождении двух щитоносцев-ульдармов. Он был такой же белокурый красавец, как те, которых Прим видела во Второэле, и смело приближался, пока и Лин, и Прим не положили стрелы на тетиву. Тогда он остановился и с улыбкой показал пустые ладони.

– Просто не люблю кричать, – пояснил он.

– Мы тебя слышим, – сказала Хвощ.

Они договорились, что она будет отвечать от их имени.

– Пить хотите? У нас воды хоть залейся. Буквально.

– Спасибо, обойдемся.

– Ты, верно, контрабандистка. Хвощ.