Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота» - Тимур Федорович Дмитричев

числе при императоре Карле V. Она привлекала к себе своим стратегическим положением на пересечении коммуникаций, значительной численностью населения, которое еще до перевода столицы из Мадрида насчитывало более 70 000 человек, окружающей ее плодородной местностью и лесными массивами, а также большей активностью ее граждан по сравнению с жителями других бывших столиц. В ней же со времен объединения Кастилии и Арагона находился Апелляционный суд страны.

Во время массового пожара 1561 года в Вальядолиде были уничтожены почти все деревянные дома, и в значительной мере город подвергся перестройке с учетом достижений современной архитектуры и градостроительства на тот период. Ее улицы стали более широкими и удобными для транспорта и людей, а ее центральная площадь Пласа Майор вызывала восхищение даже у приезжавших иностранцев своими роскошными зданиями, которые объединялись в единый ансамбль пятьюстами портиками и двумя тысячами окон. Ее главная улица с символическим названием Платерия, то есть Ювелирная, могла пропустить одновременно поток транспорта шириной в четыре кареты, что тогда бывало очень редко, а по ее сторонам располагались роскошные магазины, как бы подтверждавшие богатство этого крупного городского центра. Ее богатые дворцы и церкви по роскоши и количеству превосходили их собратьев в прежней столице. Вальядолид живописно располагался на изумрудных берегах полноводной реки Писуэрга, а его городские бульвары и набережные создавали привлекательные для прогулок и отдыха зеленые пространства в отличие от засушенных летним зноем парков Мадрида.

С массовым наплывом королевского двора с его многочисленными службами, правительственными учреждениями, чиновниками, их семьями и с многочисленной прислугой при начавшемся энергичном строительстве новых дворцов, особняков, жилых домов, магазинов, бытовых учреждений, кафе, гостиниц, таверн, лавочек и прочих необходимых для налаживания разворачивавшейся городской жизни объектов довольно быстро произошло расширение прежних рамок Вальядолида. По распоряжению герцога де Лерма были приняты меры, чтобы по мере возможностей избавить новую столицу от заполонивших Мадрид домов свиданий и их работниц. Он же распорядился строить все новые дома высотой в четыре этажа и красить их фасады голубой и золотой краской, что создавало необыкновенно привлекательный эффект на радость жителям и посетителям столицы. Однако даже при лихорадочных темпах строительства потребность в новых зданиях была настолько острой, что только самые богатые могли себе позволить покупать или арендовать приличное жилье в хороших кварталах. Подавляющее число новых и прежних обитателей города были вынуждены устраиваться на окраинах, где алчные застройщики нагромождали сделанные на скорую руку новые, но оставлявшие желать много лучшего постройки.

Конечно же, скромные средства семьи Сервантесов не позволяли им рассчитывать на хороший дом в приличных кварталах. Они въехали в скромное новое сооружение, где тогда еще шли работы штукатуров. Их дом сдавался его хозяином в аренду новым поселенцам по маленьким квартирам. Его расположение было совсем незавидным: он находился очень близко от муниципальной бойни и прилегал к больнице Вознесения всего в 20 метрах от берега речки Эсгева. На первом этаже дома разместилась шумная таверна, главными клиентами которой были мясники и скотобойцы, а подход к маленькому мосту через речку был завален всякими отходами и мусором. Так что квартал проживания Сервантесов был далеко не привлекательным.

Вся их семья расположилась на втором этаже и включала самого Сервантеса, его жену Каталину, его двух сестер Андреа и Магдалину, племянницу Констансу де Овандо и его внебрачную дочь Изабель, к которым вскоре присоединилась одна прислуга. Вместе с ними в этом же доме поселятся их родственники и друзья из Эскивиаса, Мадрида и Толедо. Среди них свою квартиру в том же доме займет старый друг семьи Хуана Гайтан, которая со своим мужем тоже покинет родной Эскивиас. Вся эта толпа жильцов со своими детьми составит 20 человек и разместится в 13 маленьких квартирах дома на четырех этажах и даже на его чердаке, снятых в аренду. Размеры комнат и спален были действительно небольшими с маленькими окнами, выходившими на улицу, но в некоторых помещениях окон не было совсем. Все это сооружение напоминало тесный улей с плотно занятыми его обитателями сотами. Можно довольно легко себе вообразить шум, толчею, суету, крики, разговоры и общую суматоху этих условий жизни, в которых наш герой должен был завершать редактирование последних страниц своей рукописи «Кихота», сочинять восхитительный пролог к этому роману и знакомиться с набранным текстом книги после работы над опечатками, которую проделал в Алкала лисенсиат Мурсиа де Льана. Да, гению пришлось немало вытерпеть даже в бытовом неустройстве его дома уже перед самым выходом его шедевра в свет.

Чем занимал свои дни Сервантес в последние шесть месяцев в ожидании напечатания этой книги, мы не знаем. Предположительно он продолжал свои встречи с итальянскими и испанскими предпринимателями, которые вскоре займут более видное место в его общении в новой столице. Трудно себе представить, что Сервантес, будучи уже известным поэтом, автором многих пьес и «Галатеи», не имел контактов с целым рядом других творческих людей, которые представляли собой цвет интеллектуальной элиты, проживавшей в новой столице. Его должен был особенно привлекать доктор Алонсо Лопес Пинсиано, опубликовавший в 1596 г. очень интересный философский трактат о поэзии и эстетике, идеи которого нашли свой отклик в осмыслении автором «Дон Кихота» его общего подхода к своему роману. Среди других собеседников Мигеля не мог не быть и его старый друг Лукас Грасиан Дантиско, тоже находившийся в то время в Вальядолиде. Видимо, он встречался и с другим коллегой по цеху, хотя и более молодым, но уже известным талантливым поэтом Луисом де Гонгора. Здесь же тогда учился очень способный и в будущем известный замечательный поэт-сатирик Франсиско де Кеведо, который уже вступал в публичную полемику с Гонгора. Сервантес вел также активную интеллектуальную переписку с выдающимся фламандским гуманистом Юсто Липсио.

Находясь в новой столице, наш герой продолжал активно следить за целым потоком блестящих пьес невероятно популярного тогда Лопе де Вега, который оказался не только лучшим драматургом своей эпохи, но и самым плодовитым автором пьес за всю историю театра. Лопе явился основоположником и самым ярким представителем жанра «новой комедии», или «новой пьесы», которая покорила буквально всю страну и стала подлинным развлечением масс от аристократов до самых низких слоев населения и вскоре начнет приобретать своих сторонников за пределами Испании. У де Вега появилось немало талантливых последователей, в том числе Тирео де Молина, Руис де Аларкон, Гильен де Кастро, Рохас Соррилья, Перес де Монталбан и Кальдерон де ла Барка, великолепные произведения которых легко перешагнули за рамки их родного XVII века, а некоторые пользуются успехом у любителей театра и в наши дни.

Популярность представлений таких пьес