Безмолвное дитя - Сара Дензил

— Я очень сочувствую по поводу Эйдена, — вымолвила она.

— Я тоже, — присоединился Сэм.

— Спасибо, — пробормотала я, торопясь покинуть почтовое отделение, пока слезы не хлынули из глаз. Моё съёжившееся сердце слегка дрогнуло, будто кто-то дёрнул за натянутую струну. Я так и не смогла к этому привыкнуть: меня захлёстывали чувства, когда люди проявляли искреннюю заботу или от всего сердца желали добра. Большинство людей совершенно фальшивы, им нет до тебя никакого дела, и они это едва могут скрыть. Но иногда встречаешь таких людей, как «Сан-Сэм», которые чуть ли не сбивают тебя с ног внезапным проявлением доброты и сочувствия, и это так нелепо, ведь они всего лишь говорят «мне так жаль»…

В машине мне удалось взять себя в руки. Я достала конверт и распечатала его, а Эйден сидел и смотрел на меня. Казалось, что он, по крайней мере, хотя бы смутно отдаёт себе отчёт в том, что происходит, ведь бывали моменты, когда он попросту игнорировал всё вокруг.

Брошюра была толстой, что удивительно для столь скромного колледжа. Сколько же у них курсов? Я пролистала раздел искусств и гуманитарных наук и нашла страницу истории искусств. Внимательно просмотрела страницу в поисках имени Джейка, но, наткнувшись на сам курс — история искусств по вечерам во вторник и четверг, — обнаружила рядом с ним имя Дэвида Брауна. Никакого Джейка Хьюитта.

Я нахмурилась и стала искать заново. Может, не тот курс? На этот раз я отследила пальцем каждое имя, чтобы убедиться, что я верно читаю и имена преподавателей, и названия курсов. Нет, ошибки быть не могло: Джейк Хьюитт в брошюре не фигурирует. Я достала из сумки телефон и набрала номер колледжа.

— Йоркский колледж непрерывного образования, чем я могу вам помочь? — Голос в трубке был другим — на этот раз совсем молодая девушка.

— Здравствуйте, простите, пожалуйста, мне завтра нужно сдавать эссе, а я забыла имя преподавателя. Курс истории искусств по вторникам и четвергам.

— О, это Дэвид Браун.

— Могу поклясться, что его имя Джейк. Не сочтите, что я спятила, но может Дэвид новый преподаватель?

— Нет, — ответила она. — Он работает у нас уже восемь лет. По этим самым вечерам. Но есть ещё Джек Хоторн, который преподаёт основы бизнеса. Может быть, вы его имеете в виду?

— Наверное. Большое спасибо за помощь!

— Всего доброго.

Я повесила трубку с колотящимся сердцем, отёрла пот со лба и откинулась на спинку сиденья. Что же это получается? Звоня в колледж в первый раз, я не верила, что Джейк мог лгать относительно работы по вечерам. С чего бы ему это делать? Я просто хотела проверить и заказала брошюру, чтобы лишний раз убедиться. Если бы я считала, что Джейк врёт, я бы перезвонила, но я этого не сделала. Я не перезвонила. Вместо этого я просто об этом забыла.

В порыве гнева я ударила кулаком по рулю и издала глухое протяжное рычание, знаменующее разочарование. Как он мог лгать мне? И зачем?!

Эйден издал тихий хныкающий звук, и я быстро повернулась к нему.

— Эйден, всё в порядке, — успокоила я. — Прости. Маме очень жаль, что так вышло. Она просто… Я просто… — Я шумно выдохнула и опустила голову на руль. — У меня новости, которые меня просто шокировали. Я не хотела тебя напугать.

Я заметила, что руки Эйдена сжались в кулачки, и осторожно разжала их, разминая его скрюченные пальцы своими. Затем я погладила его по волосам и печально вздохнула.

— Всё будет хорошо. Я обещаю.

Вставляя ключ в замок зажигания, я задумалась, смогу ли я сдержать это обещание.

* * *

Я вернулась домой, и мне были нужны ответы. Джейк лгал мне годами. Он лгал с самого первого дня нашего знакомства. Он всегда говорил об этой работе. Она появилась не несколько месяцев назад, она была у него с самого начала. Каждый вторник и четверг он якобы преподавал в колледже.

Эйден с удовольствием скрылся в гараже и занялся своей картиной, а я в это время мерила шагами кухню, то покусывая ноготь на большом пальце, то расчёсывая красноту на руках. Раздражение на коже распространилось от большого пальца уже по всей тыльной стороне ладони и перешло на запястье, причём теперь оно было на обеих руках. Я запустила пальцы себе в волосы и попыталась унять гневный жар, распространявшийся по телу.

Ничто не нарушало тишину в доме — ни телевизор, ни радио, — и единственным звуком был шорох от моих собственных движений. Буханка хлеба всё ещё лежала на столе, на котором я её оставила, рядом с пачкой масла. Я инстинктивно убрала их, не задумываясь о том, что делаю, — голова была слишком занята, переваривая тот неумолимый факт, что муж мне врал.

Чесотка постепенно перешла с рук на шею, а затем и на предплечья. Пока я думала об этой лжи, чесалась каждая клеточка тела. Я погладила свой беременный живот, пытаясь успокоить урчание. Мне было плохо.

Внезапно произошёл какой-то внутренний толчок, и я словно ожила. Это какое-то сумасшествие — я вдруг поняла, что не могу более оставаться в этом доме, опрометью бросилась вверх по лестнице и стала собирать вещи. Но, черт возьми, что же делать? Мой муж — лжец, и я скоро рожу от него ребёнка. Я замерла и уставилась на одежду, кинутую в чемодан: на такой случай плана действий у меня не существовало. Единственным вариантом было поехать с Эйденом к Джози, а потом подумать, как быть с Джейком. Возможно, он мог бы съехать, а у меня появилась бы передышка, и я могла бы сообразить, что делать дальше. Я знала, что Джози скажет, что я ни за что не должна съезжать из дома после его лжи, но начнём с того, что это не мой дом, да, честно говоря, он мне не особенно и нравился.

Это его дом.

Дверь внизу открылась, и я застыла на месте. Вернулся Джейк.

Я захлопнула чемодан и уставилась на свои дрожащие руки. В этот момент я поняла, что нет и не может быть никакого невинного объяснения его вранью. Либо он всё это время крутил роман на стороне, либо скрывал от меня что-то ещё, какую-то вторую жизнь. Единственное, чего я не знала, так это то, является ли похищение и насилие над моим ребёнком частью этой второй жизни.

Джейк крикнул «Привет!», а я провела руками по волосам и постаралась сохранить спокойствие. Когда полиция забрала Джейка на допрос, я была так уверена, что он невиновен… Полиция не обнаружила ничего подозрительного, у него было прочное алиби. Они допросили нескольких мужчин, и я не придавала особого значения допросу Джейка, поскольку была убеждена, что знаю своего мужа и что он не способен так измываться над ребёнком. Я была убеждена. А теперь… после вскрывшегося вранья… Всё стало иначе. Ситуация поменялась в корне, и теперь вся моя жизнь стояла под вопросом.

Я больше не знала, чему верить. Я знала только, что мой сын сейчас внизу с человеком, которому больше нет доверия. Стиснув зубы, я подняла чемодан и начала стаскивать его вниз по лестнице.

Я спустила чемодан на первый этаж и поставила его у входной двери, размышляя, надевать ли ботинки прямо сейчас или сначала поговорить с Джейком и посмотреть, что будет. Потерев запястья, я попыталась собраться с мыслями. Разговор будет невероятно трудным, и мне нужно сохранять стойкость и хладнокровие. Когда я шла по коридору на кухню, малышка сильно пнулась, и я от боли прикусила губу. Джейк, должно быть, увидел напряжённую гримасу у меня на лице, потому что в ту же секунду оказался рядом.