Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд

Хлопот с проклятым Харрисоном прибавилось, когда стало ясно, что в области недвижимости он почти что профан. Он никогда не мог сказать ничего вразумительного ни об одном объекте недвижимости из тех, что входили в его сделки. От любого вопроса по существу он отмахивался и важно заявлял, что имеет дело лишь с первоклассной недвижимостью. На деле же в сделках с недвижимостью, которые Харрисон так упорно продвигал, он никогда не выступал в качестве девелопера. Он попросту выезжал на своей репутации, прозрачно намекая настоящим застройщикам, что состоит на короткой ноге с Prudential-Bache, и на этом основании предлагал заняться привлечением средств через налоговые схемы. Если девелопер клевал на эту удочку, Pru-Bache продавала налоговую схему, завязанную на строящиеся объекты, розничным инвесторам. В итоге застройщик получал средства для завершения строительства, а Харрисон как генеральный партнер соответствующего товарищества сдирал с инвесторов огромные деньги в виде управленческого вознаграждения. На этом сговоре грели руки и Pru-Bache, и застройщик, и сам Харрисон.

По разумению Д’Элисы, все, чего заслуживал Харрисон за свои «труды», так это лишь разового учредительского вознаграждения, но никак не права управлять данной недвижимостью. Однако Дарр не только настаивал на том, чтобы всякий раз ставить своих дружков генеральными партнерами по товариществам, основанным на этих объектах недвижимости, но и старался, чтобы комплексная экспертиза по таким сделкам проводилась поверхностно. Когда Д’Элиса или Левайн начинали задавать слишком много вопросов, Харрисон, минуя их, апеллировал непосредственно к их боссу и своему приятелю Дарру. Когда же заключение комплексной экспертизы бывало негативным, Дарр просто выносил сделку на обсуждение инвестиционного комитета своего подразделения, а там редко не прислушивались к мнению босса. Ходила даже такая шутка, что если в комитете пять голосов, то четырьмя из них говорит Дарр. Ведь именно Дарр определял размер вознаграждения, которое получат в конце месяца члены комитета, так что они были кровно заинтересованы в том, чтобы не перечить своему боссу.

Но вот что было совсем уж непонятным, так это ради чего Дарр так горячо протежирует хилым сделкам Харрисона — по большому счету отдел прямых инвестиций в них вовсе не нуждалась. Десятки солидных корпораций, крепких, уважаемых застройщиков что ни день осаждали фирму, предлагая инвестировать средства в строительство. Среди потенциальных генеральных партнеров были такие высококлассные корпоративные группы, как Lincoln Properties, известная чикагская риелторская фирма. Pru-Bache, конечно, имела с ней дело, однако объем совместного бизнеса не шел ни в какое сравнение с объемом сделок, которые инициировал Харрисон.

В общем, альянс Дарра и Харрисона выглядел крайне подозрительно. От своего руководителя Д’Элисы специалисты по комплексной экспертизе сделок с недвижимостью были наслышаны о темных делах Дарра в Josephthal и о том, что в прошлом Харрисон отсидел срок за банковскую растрату. «Рыбак рыбака видит издалека, — шептались в отделе, — эти двое еще покажут себя». Многие искренне верили в то, что, хотя тому и не было никаких свидетельств, Харрисон хорошенько отстегивает Дарру со своих сделок. Регулярно рассчитывая гигантские комиссионные Харрисона, сотрудники отдела в шутку спорили, какая часть этих денежек осядет в глубоких карманах их босса. Они даже придумали объяснение частым вояжам этих двоих в Европу.

«Должны же они хоть иногда проверять свои счета в швейцарских банках», — с невинным видом прокомментировал Левайн, узнав об очередной европейской командировке Дарра.[11]

При всем презрении к Харрисону в команде комплексной экспертизы признавали, что тот способен выжать все, что можно, из своего положения и своих сделок. Эта оборотистость объяснялась просто — стряпая свои сделки, Харрисон не стеснялся использовать любые методы, обеспечивающие инвесторам максимальные налоговые скидки. Бывало, он добивался этого за счет отнесения долгов, по которым предусматривались налоговые льготы, на строительные проекты, а бывало, безбожно завышал оценочную стоимость объектов недвижимости. Конечно, из-за его лихих методов неизмеримо повышался риск, что деятельность товариществ вызовет серьезные нарекания со стороны Налоговой службы США, но, судя по всему, ни брокеров, ни самих инвесторов это не смущало.

Продавая эти сделки, брокеры так упирали на налоговые выгоды, которые они сулили, что лишь немногие инвесторы замечали, какое количество разных вознаграждений предусмотрено для Харрисона и отдела прямых инвестиций. А между тем это были такие непомерные суммы, что фактически сводили на нет возможность получить прибыль на вложенный в сделки капитал. Каждая сделка предусматривала нескончаемый перечень всевозможных вознаграждений, из-за чего порядка 20 центов с каждого вложенного доллара шли в карманы Харрисона и Prudential-Bache.

В стремлении раздуть причитающиеся Pru-Bache вознаграждения по сделкам Дарр создал сложную сеть корпораций-посредников вроде Bache Properties и Bache-Harrison Associates. Инвесторы оставались в неведении относительно этих лишних звеньев, а между тем компании-посредники позволяли Дарру и нескольким допущенным им к кормушке топ-менеджерам перекачивать в свой карман часть денег, поступавших от прибыли товариществ.

Обсуждая с партнерами условия участия корпораций-посредников в налоговых схемах, Дарр, как цепной пес, стоял на страже денежных интересов последних. Например, однажды он фактически шантажировал Харрисона, отказываясь передать ему уже собранные инвесторские средства до тех пор, пока тот не согласился на более высокие комиссионные Pru-Bache и посреднической корпорации Bache Properties. Проводя причитающиеся фирме вознаграждения за продажу сделок через эти компании, Дарр ловко обходил установленные Национальной ассоциацией дилеров по ценным бумагам (NASD) ограничительные правила в сфере торговли ценными бумагами на внебиржевом рынке. В частности, ему удавалось игнорировать «потолок» вознаграждения, который разрешено взимать брокерской фирме за торговые операции с ценными бумагами. Суть махинации состояла в том, что дочерние компании Pru-Bache формально не занимались фондовыми сделками — их деятельность ограничивалась мониторингом, консалтингом и информированием.

Спустя годы один из бывших сотрудников Дарра скажет: «Желание выжать с клиентов как можно больше доходило почти до абсурда — если бы мы сумели измыслить способ взимать плату за право дышать, то, думаю, и это не преминули бы включить в общий список вознаграждений».

В 1982 г. доля от огромных комиссионных за продажу организуемых Харрисоном товариществ широким потоком полилась в карманы Дарра. Но он не знал тогда, что в одну из первых совместных сделок Харрисон умудрился заложить мину замедленного действия. В рамках этой сделки товарищество под названием Bessemer-Key West L. P. планировало привлечь 4,4 млн долл. Оно было сформировано специально для того, чтобы задействовать европейские контакты Харрисона. Товарищество предназначалось для продажи западногерманским инвесторам, поскольку у Bache там были сильные позиции. Однако продажи шли туго, поскольку идея вложить свои деньги в два торговых центра где-то в американской глубинке — в г. Бессемере, штат Алабама, и в Ки-Уэсте, штат Флорида, — не слишком привлекала инвесторов из Западной Германии.