Жена Тони - Адриана Трижиани
Шрифт:
Интервал:
Солнце в Калифорнии было оранжевое, широкие пляжи – белые, как яичная скорлупа, бурлящий голубой океан разбивался о берег серебристым прибоем под высоченными пальмами, а еще, к восторгу Чичи, там обнаружились маслянистые авокадо, лимонные деревья, сладкая клубника и гроздья крупного лилового винограда в неограниченном количестве. Стоял ноябрь, она гуляла по ярко-зеленым холмам, а ее сестры уже чистили от снега дорожки далеко на востоке. Несмотря на зиму, между зарослями шиповника полыхала стрелиция и вилась усеянная розовыми и пурпурными цветами бугенвиллея. Цветной кинематограф с его яркой палитрой не ограничивался голливудскими кинозалами – в любом саду на Западном побережье его было не меньше.
Чичи находила в Калифорнии один лишь недостаток: здесь она то и дело забывала, какой нынче месяц, поскольку в этой вечной жаре постоянно казалось, что на дворе июнь. Она чувствовала себя виноватой, что заполучила работу в столь приятной обстановке, когда большинство знакомых мужчин сражались на фронте, но, увидев, что ансамбль намеревался играть на множестве митингов по приобретению облигаций военного займа, немного успокоилась. Каждый помогал чем мог.
Пансион для приезжих Святой Риты в Охае, штат Калифорния, служил перевалочной базой для девичьего оркестра и напоминал монастырь настолько, что у некоторых участниц «Викки Флеминг и Сорока Каратов» начинали сдавать нервы. Гостиничный комплекс стоял на отшибе, но это было к лучшему – Чичи могла спокойно сочинять и репетировать песни, не отвлекаясь. В том году в Калифорнии начался наиболее творческий период ее жизни, когда она сочиняла музыку, писала тексты и оттачивала свои навыки лидера в качестве музыкального руководителя женского оркестра.
Ансамбль не привык многого ожидать от жилья. Девушки нередко селились в дешевых мотелях, где затхлый воздух номеров отдавал консервированной кукурузой, а намертво свалявшиеся матрацы могли сделать удобными разве что пара матчей с Джином Танни[65]. Но в монастыре было чисто и безопасно. В цену входило право посещать утренние и вечерние молебны, от чего большинство дам вежливо отказались. Как выяснилось, мисс Флеминг тоже интересовало не спасение душ, а всего лишь экономия – так уж вышло, что именно монахини сдавали комнаты дешевле всех в округе. Это выгодная сделка, заявила она, и жить мы здесь будем припеваючи.
Вопреки названию, «Сорок Каратов» вовсе не состояли из сорока инструментов. В число сорок входили все: и музыканты, и певицы, и танцовщицы, и даже водитель автобуса. Подписав договор, Чичи получила пачку материалов, подготовленных для всех новых членов ансамбля. Среди расписания гастролей и прочих бумаг там обнаружилось следующее послание:
Законы гастролирующего женского ансамбля
Если ты гуляла с ним, я не стану.
Если ты была его женой – я не буду.
Если нам с тобой понравится один и тот же парень, бросим жребий и решим, кто достанется кому.
Едва взглянув на эти правила, Чичи немедленно превратила их в гимн ансамбля, который девушки исполнили в финале первого же срежиссированного ею концерта. Прежде чем положить текст на музыку, она добавила еще одну строчку:
А кто девушку обидит, пусть горит в аду.
Однажды – прошла уже неделя жизни в Охае – Чичи забирала из вестибюля почту: посылку от родных и письмо. Она надеялась, что в посылке окажется банка домашнего томатного соуса от матери. Но, прежде чем открыть коробку, она распечатала конверт с письмом от некоего «Т. Армы».
1 ноября 1942
Дорогая Чич,
Ты бы глазам своим не поверила. Все совсем не так, как я себе представлял. Ты будешь рада услышать, что я часто молюсь. И еще я хорошенько поразмыслил о разном. Здесь только океан и больше ничего. Я много думаю.
P. S. А с тем унылым дылдой из Ньюарка ты переписываешься?
5 ноября 1942
Дорогой Саверио,
Твои письма мало что говорят, приходится читать между строк. Судя по всему, ты так много молишься, что это занимает все твое свободное время, так что на письма остается всего ничего. Я не обижаюсь. Сама я никогда не служила на флоте США, так что понятия не имею о том, что тебе довелось там пережить. Тебе, должно быть, нелегко приходится. Я слежу за газетами и хожу в библиотеку, когда могу, но это мне удается не так часто, как хотелось бы.
Сейчас я живу в монастыре и репетирую с женским ансамблем. Дирижер – дама крайне своеобразная. Ее зовут Викки Флеминг, у нее рыжие волосы, и ей не то сорок, не то восемьдесят лет, я никак не разберу. Она сохраняет свежесть лица, умываясь пемзой, – да-да, камнем. Пемза сдирает верхний слой кожи, а под ним кожа оказывается… даже не знаю, как сказать… такой прозрачной, что напоминает лягушачье брюшко. Мне кажется, моложавый вид и тонкая кожа не стоят таких жертв, но она говорит, что когда я достигну ее возраста, то буду готова тереть кожу чем угодно, только бы стереть годы. Но все-таки прямо камнем? Да ладно, сестра! Это она постоянно так говорит – «сестра туда, сестра сюда», а мы ведь еще и в монастыре живем. Она нас настолько свела с ума, что некоторые из девочек уже и правда подумывают, не постричься ли в монахини.
Скучаю по тебе.
P. S. Джим Ламарка – славный парень и танцует почти так же хорошо, как ты.
12 ноября 1942
Дорогая Чич,
Я прочел ребятам твое последнее письмо. Они сказали, это было лучше, чем кино с Хоупом и Кросби[66]. Вот как громко они хохотали. Присылай еще смешных историй. Они нам пригодятся.
P. S. От твоего P. S. меня стошнило.
17 ноября 1942 (после концерта)
Дорогой Саверио,
Я просто потрясена твоим самокритическим анализом и глубокими умозаключениями в процессе службы на Дядю Сэма. Хоуп и Кросби – ты серьезно? Хоть рассказал бы ребятам, как сильно я похожа на Дороти Ламур. Ну ладно, вот тебе еще одна история. Викки добыла нам ангажемент в одном клубе в Сан-Диего. Мы приехали, устроили все, порепетировали. Билеты были распроданы подчистую. Приезжаем мы выступать, владелец вот-вот откроет двери в зал и тут говорит: «Ну, раздевайтесь, дамочки». Джун говорит: «Что вы имеете в виду, сэр?» А он: «Вы ведь те девушки с ревю, которых я нанял?» Джун говорит: «Ну да». А он: «Так скидайте одежду». Тогда Джун ему: «Я сейчас легавых вызову», а он: «А я им покажу договор, и они вас посадят в кутузку за нарушение условий контракта». Как говорится, неожиданный поворот событий. В общем, оказалось, что нам надо было выступать в клубе в Сан-Обиспо – так, кажется, пишется, – а та, другая труппа поехала туда вместо нас, так что в итоге клуб Киуанис штата Калифорния получил гораздо более красочное зрелище, чем ожидал, но зато не услышал моей новой песни. На которую, кстати, вдохновил меня ты, мой старинный друг. Впрочем, не думаю, что зрители так уж пожалели о нашем отсутствии. Без сомнения, альтернатива была куда приятнее.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!