Запах ночного неба - Энни Вилкс

не разлетаясь. Этот живой свет, окрашивавший копыта оттенками зелени, создавал ощущение сказочной сети, вившейся над землей.

На этом участке обычно оживленного тракта было безлюдно. Никто не путешествовал ночью, боясь холода и зверья.

Ехали молча, растянувшись шагов на сто, иногда кто-то что-то говорил вполголоса, будто не хотел разрушать тяжелую ночную тишину. В начале шеренги, где-то далеко, как полководец, вел отряд директор Роберт, от него почти не отставала стойкая Йорданка. Рядом с ними держались и Лианке с Аменом, чуть позади них, не допуская разрыва и в десяток шагов, невозмутимо правили двое желтых воинов-мужчин и одна воительница — Гвиана — высокая, красивая и молчаливая девушка лет тридцати на вид. Взгляд Олеара то и дело останавливался на ее прямой спине, на бьющихся в такт шагу лошади длинных золотых локонах, собранных в высокий, перевязанный в нескольких местах хвост. Капюшона воительница не надевала, будто не ощущая холода. Олеар еще не слышал, чтобы она шептала, но был почти уверен, что тайный язык девушка знает. Иногда Гвиана что-то говорила Тамалании, устроившейся перед ней в седле, и та живо отвечала. Лошадь Тамалании, привязанная к держателю задней подпруги седла Гвианы, меланхолично следовала за ними, держа голову низко словно задремывая на ходу.

Олеар сощурился: господин тоже был где-то в начале, но сейчас его не было видно. Как ученик ни старался выцепить из темноты громадную фигуру на тяжелом жеребце караковой масти, не мог не только найти учителя, но и понять, где мог бы ступать его конь — ни одного лишнего следа на дороге не отпечатывалось, цокота копыт из пустоты тоже не звучало. Скорее всего, герцог скрыл себя завесой и теперь наслаждался тишиной и чтением. Олеар, видевший, как, пряча глаза, льнули к Даору Кариону напуганные Ив и Даника, а также и молодой Айден Лисар со своей матерью Сильвией, хорошо понимал утомленного подобострастным вниманием учителя. Теперь, когда прятаться рядом с черным герцогом серая чета не могла, они переместились в хвост шеренги, поближе к Олеару, будто не замечая сидевшей боком на вороной кобыле Юории Карион.

Серые, синие и коричневые воины распределились по бокам от своих господ, будто охрана сейчас — когда можно было шептать, когда весь отряд был накрыт защитным куполом и хорошо скроенной иллюзией — имела смысл. Эти мужчины тоже ехали молча, сосредоточенно, будто боялись разрушить витавшую между напряженными людьми тяжелую тишину.

Глаза Олеара, как и глаза каждого герцога, каждого воина и каждого шепчущего в их небольшом отряде, были изменены благодаря улучшающему зрение заговору. Хоть Олеар и не видел так же хорошо, как днем, но широкие зрачки улавливали даже мимолетный свет, и он мог разглядеть не только силуэты, но и черты лиц и даже узор плащей. Когда из облаков выплыла мертвенно-бледная луна и осветила петляющий тракт и мешанину черных ветвей кустовой ивы, а за этой преградой — бескрайние поля востока Серых земель, даже светлячки стали не нужны — и так прекрасно ориентирующиеся в темноте лошади не споткнулись бы и без них.

— Уберите уже эту мельтешащую дрянь, — не слишком почтительно попросил Ив Стелер, озвучивая мысли Олеара.

Сфатион Теренер, вопреки настояниям внимательно следящей за ним Теа отказавшийся путешествовать в единственной повозке, и после дня в седле выглядящий еще хуже, чем утром, изогнул в ухмылке свои обескровленные губы:

— Ни одного похода за плечами, Ив?

Он добавил еще что-то на языке степняков, Олеар понял только слово «павлин» — обидное, но весьма меткое прозвище для громкого, претенциозного, даже в поход одевшегося в расшитый драгоценностями сапфирово-синий зимний камзол герцога. Теа, как раз обгонявшая мужчин, усмехнулась, поняв, очевидно, сказанное целиком.

Ив вряд ли знал язык кочевых племен, да еще и не скрывал, что ему не приходилось участвовать в войнах, считая это своей собственной заслугой. Он гордо поднял голову и посмотрел на свою уставшую и раздраженную жену, будто ожидая одобрения. Даника же перехватила повод крепче, не оглядываясь на супруга, будто его и вовсе не было.

— Не дело правителей болтаться по дорогам, как торговцы, — продолжил Ив. — Но это не значит, что я не понимаю, что такое не привлекать к себе внимания. Свет этих штук виден издалека.

Сфатион не ответил, направляя свою лошадь вслед за Теа. Это оскорбило Стелера, и он повторил громче:

— Уберите огоньки!

Ни Йорданка, ни Лианке слышать синего герцога не могли.

— Угомонись, — наконец, тихо сказала ему жена. — Мы выглядим как караван бродячих торговцев, а они всегда освещают себе путь, если идут ночью.

— Они ночью не идут, — почти обиженно ответил Ив, мигом сдуваясь. Олеару показалось, что он рассмотрел выступившие на щеках полного герцога красные пятна. — Даже торговцы ночью отдыхают. Это нравится мне все меньше.

— Хочешь повернуть назад или все-таки воспользоваться порталом? — шепотом, так, чтобы остальные не слышали ее слов, осведомилась Даника.

— Спешу вас успокоить, мы остановимся совсем скоро, как только достигнем холмов, — бодро пояснил приблизившийся быстрой рысью Роберт. Голос его был громким, совсем не уставшим. — Там можно зачаровать одну из лощин и встать так, чтобы нас не было видно. А пока, мои сиятельные, придется немного потерпеть тяготы этого унылого в своей безопасности пути.

— Мы разве не спешим? — подначил пытавшегося скрыть облегчение Ива Сфатион. — Мы могли бы ехать всю ночь и остановиться завтра вечером.

— Не стоит, — ответил ему Роберт как ни в чем не бывало. — Не все привыкли к походной жизни. Сон лечит, между прочим. У нас будет на это пять часов.

— Син при смерти и больше не может держать круг, которым запер Караанду, — будто радуясь, громко заметил Сфатион. Олеар видел, что красный герцог говорил так, чтобы его слышали другие, и что ему нравилось замешательство, изредка мелькавшее на напряженных лицах. — А значит, сколько у нас времени?

— Директор Син не при смерти, — тяжело оборвал его Роберт. — Замолкните, иначе я вас кулем привяжу к седлу, придется спать уже сейчас, — добавил он тише.

Некоторое время мужчины сверлили друг друга взглядом, но вот Сфатион зло усмехнулся — как и всегда, когда признавал, что соперник сильнее него, — и ушел вправо, обгоняя Роберта.

— На следующей развилке — налево по узкой тропе! — скомандовал Роберт, снова уносясь вперед.

Олеар некоторое время разглядывал жесткое, исчерченное глубокими морщинами лицо красного герцога. Тот сжал губы в тонкую линию, будто закусил