Обожжённая душа - Властелина Богатова

— Снаружи остался, — ответил за него Гарай тяжело.

Ярополк, оторвав от него взгляд, пошёл прочь, вышел на крыльцо. Во дворе столпилось много народу. И кто их звал всех? Увидев князя, люди расступились, пропуская его вглубь толпы. По мере того, как открывалось ему то, что вынудило собраться чуть ли не весь кром, Ярополк замедлял шаг, слыша, как противно хрустит под ногами снег. Мороз обдавал лицо, но мужчина его не чувствовал, уже зная, что Даромилы он не увидит, а увидит… Он остановился. Запряжённая с сани, покрытая снегом лошадь неспокойно топтала коптами, чуяла неживое — на сене в ряд сложены были тела мужчин, непомерно белые лица их были окроплены кровью, среди них лежал и Фанвар.

Грудь сдавило, князь не смог сделать и вдоха, судорожно сглотнул, неотрывно глядя на мертвецов, а внутри уже разливалась боль и зверская ярость, заполоняя его до краёв. Он взревел, но это только показалось ему. На самом же деле оставался неподвижным и немым. Не заметил, как подошли ближники.

— Душегубы напали, — отозвался Демир. — Их привёз купец, увидев на дороге.

Князь чуть повернулся, пытаясь осмыслить сказанное, а потом оглядел ватагу мужчин, коих подтянулось ещё больше. Они обступили кругом погибших, хмурились, переговаривались тревожно.

— Всех… со всеми почестями... — приказал Демиру, перевёл взгляд на Гарая. — Собирай людей, сей же миг выдвигаемся. Убью гадов, задавлю, а её… — Ярополка задушил приступ, и он процедил гневно: — Только поскорей бы добраться.

Когда багряная пелена растворилась, а гнев притих, Пребран рассмотрел, что вождь не стар, а скорее даже молод, пожалуй, лет ему было меньше, чем самому княжичу. Их вели куда-то вглубь леса. Пришлось сдать оружие, и теперь мужчины настороженно переглядывались между собой, краем глаза держа во внимании шедших по обе стороны воинов. Те хоть и ярились, держась за рукояти, готовые в любой миг рассечь воздух и снести головы с плеч за убитых собратьев, а всё же слушались своего предводителя, который, судя по всему, пребывал в таком же недоумении, как и они. Когда потянуло дымом и жаренным мясом, пленники поняли, что где-то поблизости лагерь. Ещё через несколько саженей замелькали костры, освещая стволы деревьев. Но он был всё одно непомерно далёк. Каждый шаг давался с трудом, выстреливала боль в рёбрах и одновременно в колене, плечо жгло, силы разом оставили Пребрана, уходя куда-то в землю, бой измотал, и усталость вернулась сторицей.

Становище развернулось на берегу реки средь тонких сосен. Расставлены были шатры, костры разбросаны среди них. Если в лесу их настигло с полсотни воинов, то здесь угадывалось ещё не меньше сотни. Завидев приближающийся отряд, лагерь всколыхнулся, забегали воины, собираясь вокруг своего предводителя. Вартай — так он назвался перед чужаками, хотя кто из них были чужаки, это ещё предстояло выяснить, и самое главное — почему они нападают на деревни, грабят и уводят в полон людей. Скручивать их верёвками похоже не собирались, что радовало, но не меньше и настораживало, ведь убитых им не простят.

Вартай прошёл к костру, другие перед ним с почтением расступались. Он встал перед огнём, и теперь его можно было хорошо рассмотреть. Пребран не ошибся — на вид и двадцати зим нет, но высокие скулы, заострённый нос, проницательный взгляд и медного отлива волосы и щетина придавали ему вид если не благородный, то волевой, а тлеющий глазах огонь не являл молодецкую горячность, а холодил решительностью.

Пребран переглянулся с воеводой, который тоже пытался хоть что-то понять.

— Где мои люди, Вартай, ещё двое? — начал первым Пребран.

Вождь поднял руку, давая знак своим воинам, и уже скоро к костру вывели связанных Никраса и Гроздана, изрядно помятых и побитых, но всё же целых. Мужчины смотрели на врагов дикими злобными взглядами, но, завидев княжича замерли, сглатывая. Конечно, все они знали, что могла их ждать засада, что нужно быть на стороже, и все равно угодили в лапы. Да видно тому суждено было случиться, знали бы, где падать, соломы бы подстелили, да кто ждал, что разбойничья шайка-лейка целым войском окажется.

— Шибко буйные были, пришлось вязать. Твоим людям я не хотел вредить, — глянул Вартай недовольно на своих воинов, — да за всеми не усмотришь. Признаюсь, ждали мы не ту ватагу, — вождь недоверчиво прищурил глаза. — Наслышан я, что Ярополк гостей дорогих с северных земель принимает, стало быть, это вы и есть. Неужто дорогой заплутали? Городище ваш, насколько знаю, в другой стороне. Скажи мне, княжич, что привело вас, чужеземцев, сюда, в леса столь отдалённые?

Как бы ни был он юн, а в сравнении с княжичем и не проигрывал, держа подле себя стольких людей, и каждый сейчас за своего предводителя готов был отдать голову на отсечение, жизнь. Потому Пребран не стал пререкаться да властью мериться, да и положение не то, чтобы поперёк слова идти — всё же проиграли, что ни говори, как бы от того душа ни кривилась. Ответил:

— Всё верно, мы и есть. На веси Оруши часто нападают тати, грабят, разоряют, уводят скот и людей. Ты, если о нас наслышан, верно знаешь и старшего Радима, так вот, увели у него людей.

Вартай выслушал внимательно, поднял подбородок, хмыкнул, поглядел на мужчин, что обступили с обеих сторон каменной стражей — оба широкоплечи, ростом в косую сажень, издали за медведей принять можно.

— И я обещал, что ему вернут их, — дополнил княжич, глядя на Вартая прямо.

— Беду его я знаю, — неспешно ответил тот.

Пребран в свою очередь тоже хмыкнул.

— И деревню не ты сжёг и разорил подчистую?

— Знаю, что поверить сложно, но так и есть, хоть и выглядит наоборот, — уверил вождь, вселяя ещё большее смятение. — Тати, что спалили деревню, ушли на север, трогать мы их не стали, людей выкупили, а их самих отпустили.

Пребран приподнял брови, быстро глянул в удивлении на Вяшеслава. Тот едва только плечом пожал, обращая настороженный взгляд на Вартая, намереваясь слушать дальше.

— Сказ твой хорош, Вартай, но как-то не верю я тебе.

— Понимаю, — согласился он, — не трогаю их, потому что хочу вытравить князя из Оруши, — на последнем он заострил особое внимание, выговаривая вкрадчиво каждое слово.

Мужчины кругом заухмылялись. И только тут к воспалённому недавней сечей сознанию княжича пробилась догадка. Он оглядел с головы до ног сгинувшего двадцать зим назад наследника.

Пребран стёр с губ проступившую кровь.

— Что же ты, князь, прячешься? Не заявишь о себе, о своём наследстве? Или не нужно оно тебе?

Вартай помолчал, раздумывая недолго, а потом вдруг тронулся со своего места, покидая свою охрану, как бы желая немного пройтись вокруг костра, приблизился. Стража забеспокоилась, но с места своего не сдвинулась, да и зачем — наверняка где-то за деревьями их держат под прицелом лучники. Чуть не осторожный шаг — и жало в сердце.

— Я двадцать зим жду, — ответил вождь, останавливаясь в двух шагах от княжича, смотря в глаза прямо, бесстрашно, блестело в его взоре такое же хладнокровие, как и миг назад. — Войско моё не такое и большое, узнай обо мне Ярополк — раздавит. Силы его велики, мои куда меньше, я не могу позволить себе лишиться всего, у меня нет права на ошибку.