Слова, из которых мы сотканы - Лайза Джуэлл

Она не стала надолго задерживаться там. Она приходила сюда только по делу. Войти, проверить дверной коврик, проверить раковины, выйти. Сегодня ее ожидала более объемистая кучка корреспонденции на полу, включая, к ее немалому удивлению, нечто с французским штемпелем и написанным от руки адресом. Мэгги быстро перебрала кучку, отложив в сторону буклеты от развозчиков пиццы и мойщиков окон (хотя, как она уже заметила, окна следовало бы помыть). Она положила почту в свою сумочку, а потом отправилась прямо в хоспис, где с тревогой обнаружила пустую кровать Дэниэла.

– Он в музыкальной комнате, – сообщила крупная девушка по имени Пиппа, которая проходила по коридору в обратном направлении. Мэгги привела взволнованное сердце в состояние относительного покоя и благодарно улыбнулась.

Дэниэл сидел в кресле, пощипывая струны акустической гитары. Он надел на пижаму свитер, поэтому на первый взгляд выглядел одетым. Его волосы были аккуратно причесаны, и, если не считать мертвенной бледности и того факта, что на стержне сбоку от кресла висел пакет с мочой, казалось почти невероятным, что Дэниэл вообще болен.

– Привет. – Мэгги улыбнулась, чмокнула его в щеку и погладила руку.

– Bonjour. – Он улыбнулся, снова перебрал струны и послал легкий музыкальный аккорд в пространство между ними. – Как поживаете?

– Я в полном порядке, – сказала Мэгги и уселась на стул напротив. – Но важнее, как вы себя чувствуете. Не ожидала, что вы встанете.

– Да, я привел себя в вертикальное положение! Но не обманывайтесь: теперь мне не всегда будет это удаваться. И мое шествие сюда было впечатляющим зрелищем, могу вас заверить.

– Почему же вы решили прийти сюда? – поинтересовалась она, осматривая комнату, где ей не приходилось бывать раньше.

Дэниэл пожал плечами и еще раз провел рукой по струнам, исторгнув из недр гитары очередной меланхолический аккорд.

– Я слышал, как сестра упомянула о ней. Я не видел эту комнату и даже не подозревал о ее существовании. Поэтому я попросил их привести меня сюда. Они очень старались отговорить меня от этого.

– Не знала, что вы умеете играть на гитаре, – сказала Мэгги.

– Я не играю на гитаре! – Дэниэл рассмеялся.

– Ох, – слегка сконфуженно пробормотала Мэгги.

– Я не умею играть на музыкальных инструментах. Еще одна причина для сожалений, еще один изъян в моей несчастной жизни…

– Послушайте, – начала Мэгги. – Это не…

– Мэгги Мэй, вы не должны так буквально воспринимать все, что я говорю! Разумеется, я не считаю, что моя жизнь была несчастной и что я был жалким неудачником. Но я хотел бы покинуть это место с осознанием того, что, по крайней мере, могу сыграть несколько аккордов «Jailhouse Rock»[36] на дешевой гитаре. – Он нежно погладил струны и улыбнулся. – Так! Теперь расскажите мне о других местах. – Движение его густых бровей указывало на внешний мир. – Что происходит за этими стенами?

– Ничего особенного, – сказала она. – Все утро я провела с Либби и ее малышкой. Это было здорово. Да, потом я поехала к вам на квартиру. Там была кое-какая почта. Обычный рекламный мусор и вот это. – Она порылась в сумочке и достала конверт. – Смотрите, это из Франции.

Мэгги старалась говорить жизнерадостным тоном, но, уже передавая Дэниэлу письмо, понимала, что там не будет ничего хорошего. Она внимательно следила за его лицом и заметила, как оно дрогнуло, а уголки губ опустились. Он вздохнул.

– Ах, – наконец сказал он, медленно покачивая головой вверх-вниз. – Вот оно что.

Мэгги выжидающе посмотрела на него.

– Это от моего брата. Либо умерла моя мать, либо умирает мой брат, либо я ошибаюсь и произошло нечто поистине удивительное…

Он снова вздохнул и скрюченными пальцами разорвал конверт сбоку. Она смотрела, как Дэниэл читает: его тусклые глаза быстро пробегали по строкам, потом задерживались и скользили дальше. Дойдя до конца послания, он положил письмо на колени и с несчастным видом уставился на него.

Мэгги затаила дыхание и почувствовала, как шевелятся волоски у нее на затылке.

– Ну что же, – наконец сказал Дэниэл. – Он собирается приехать. Мой брат приезжает сюда.

– В самом деле? – Мэгги ожидала худшего.

– Да, на следующей неделе. Он ожидает, что найдет меня в милой уютной квартире с бутылкой «Сансера»[37] и теплыми приветствиями.

– Он не знает, что вы больны?

– Нет, не знает. Я впервые за пять лет получил известие от него. В последний раз, когда мы связывались друг с другом, я мог прыгать как блоха.

– Бедный ваш брат, ему предстоит такое ужасное потрясение…

– Ба! Нет, это мне, а не ему предстоит ужасное потрясение. Это я выбрал другую жизнь. А теперь он приезжает сюда, ко мне домой. Мой брат ни разу за тридцать лет не посетил эту страну. Он не знает ни слова по-английски. Он не покидал Францию, кроме одного раза, когда выбирал в Бельгии собаку. Не знаю, какую-то мелкую зверушку с такой шерстью… – Он сделал волнообразное движение пальцами. – Так или иначе, это мне следует беспокоиться. Это он собирается вторгнуться в мою жизнь.

– А вы не могли бы просто… не отвечать ему? – предложила Мэгги, хотя это было вопреки ее натуре. – Тогда он не узнает, где вы находитесь.

– Нет. – Дэниэл на несколько секунд закрыл глаза, а потом открыл их. Мэгги сглотнула, испугавшись, что она испытывает его терпение. – Он мой брат. Я умираю. Тот факт, что он выбрал именно это время для нашей встречи, должен что-то значить. Я слаб, но смогу встретиться с ним. Только, Мэгги Мэй, пожалуйста, могу я еще раз побеспокоить вас? Извините, но я должен отправить ему сообщение. Вы не могли бы послать его с вашего компьютера? Я напишу его для вас по-французски. Пожалуйста. Только это, и ничего больше. Я больше ни о чем не буду просить. Вы и так сделали слишком много.

– Нет! – с неожиданной силой возразила Мэгги. – Нет, я не сделала для вас слишком много. Я ничего не сделала, Дэниэл.

– Как вы можете так говорить? Вы ангел, посланный мне Богом, миссис Смит. Правда. А теперь, пожалуйста, не могли бы вы попросить толстую девушку по имени Пиппа прийти сюда и помочь мне перебраться в кресло-каталку? Мое вертикальное время закончилось. Пришло время для горизонтального. Хотя, к сожалению, не с вами…

Школьного французского Мэгги оказалось достаточно, чтобы перевести как минимум восемьдесят процентов неуклюже накарябанного сообщения Дэниэла для брата.

«Мой дорогой брат,

Благодарю тебя за твое (типичное?) письмо. Я получил его в (ужасных?) обстоятельствах. Я живу в (хосписе?) и не думаю, что проживу еще долго. Это мои poumons (легкие?). Ты умеешь соображать. Это ужасная привычка. Когда ты приедешь, свяжись с моей подругой Мэгги, она покажет тебе мою квартиру и привезет туда, где я нахожусь. Пять лет – это долго для молчания. Если можешь, пожалуйста, дождись/надейся (?) au pire[38] (огня??).