Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

Мистеру Спарклеру, когда тот получил от своейнареченной позволение явиться в дом, мистер Доррит сказал, что весьма польщенего предложением, к которому относится как нельзя более сочувственно, ибо оно,во-первых, отвечает сердечной склонности его дочери Фанни, а во-вторых,представляет ему счастливую возможность породниться с мистером Мердлом, самойвыдающейся личностью нашего времени. Он также в изысканнейших выраженияхупомянул о миссис Мердл, назвав ее истинным образцом красоты, грации и светскихсовершенств. Однако он счел своей обязанностью заметить (в надежде, чтоджентльмен столь тонкого ума, как мистер Спарклер, поймет его надлежащимобразом), что не может считать этот вопрос решенным до того, как будет иметьудовольствие войти в письменное сношение с мистером Мердлом и убедиться в том,что предполагаемый союз пользуется одобрением этого высокоуважаемогоджентльмена, и что его (мистера Доррита) дочь будет принята соответственносвоему положению, размерам приданого, а также видам на будущее, и займет вВысшем Свете такое место, какого он, отец, вправе желать для нее без рискапрослыть меркантильным но, сделав эту оговорку, которой требует егородительский долг, а также некоторое, хоть и скромное положение, занимаемое имв обществе, он без всякой дипломатии хочет сказать, что впредь доокончательного и, как он надеется, благоприятного исхода дела, считаетпредложение мистера Спарклера условно принятым и благодарит за честь, оказаннуюему и его семейству. К этому он добавил еще несколько общих замечанийотносительно своего положения — кха — независимого джентльмена и — кхм — бытьможет, несколько ослепленного любовью отца. Короче говоря, он принялпредложение мистера Спарклера почти совершенно так, как в давно минувшиевремена принял бы от него две или три полукроны.

Мистер Спарклер, слегка обалдев от этогословоизвержения, обрушившегося на его беззащитную голову, отвечал кратко, новыразительно: он, мол, давно уже разглядел, что мисс Фанни — девица без всякихтам фиглей-миглей, а что касается старика, так тот наверняка даст согласие.Тут, однако, владычица его дум захлопнула его, как табакерку с крышкой напружине, и выпроводила вон.

Когда мистер Доррит вскоре после этогоотправился засвидетельствовать свое почтение Бюсту, ему был оказан самыйпочетный прием. Миссис Мердл уже знала обо всем от Эдмунда. Поначалу новостьнесколько удивила ее, так как она считала Эдмунда убежденным холостяком.Общество всегда считало Эдмунда убежденным холостяком. Вместе с тем от нее,разумеется, не укрылось (у нас, у женщин, чутье на такие вещи, мистер Доррит!)то глубокое впечатление, которое произвела на Эдмунда мисс Доррит; положительноследует от имени Общества предъявить мистеру Дорриту претензию: зачем он привезсюда столь обворожительную девушку, которая сводит с ума всех своихсоотечественников в Риме!

— Смею ли я заключить, сударыня, — сказалмистер Доррит, — что выбор, сделанный мистером Спарклером — кха — заслужил вашеодобрение?

— Поверьте, мистер Доррит, — отвечала егособеседница, — лично я просто в восторге.

Мистер Доррит был счастлив это слышать.

— Лично я, — повторила миссис Мердл, — ввосторге.

Это «лично я», невзначай повторенное дважды,побудило мистера Доррита высказать надежду, что мистер Мердл также отнесется кделу благосклонно.

— Я не решилась бы, — возразила миссис Мердл,— давать положительный ответ за мистера Мердла; мужчины, в особенности те, когов Обществе принято называть капиталистами, смотрят на такие вещи по-своему. Ноя склонна предполагать — разумеется, это всего лишь мое предположение, мистерДоррит! — что и мистер Мердл также… — сделав паузу, она окинула взглядомсобственную особу, после чего договорила: — будет в восторге.

При словах, «те, кого в обществе принятоназывать капиталистами», мистер Доррит кашлянул, словно бы ощутив какое-тонеудобство внутри. Миссис Мердл заметила это и тотчас же спохватилась.

— Собственно говоря, об этом можно было бы ине упоминать, мистер Доррит; я просто высказала вслух свою мысль, что вполнеестественно в разговоре с человеком, которого я так высоко ценю и с которымльщу себя надеждой оказаться в родственных отношениях. Надо полагать, вашивзгляды совпадают со взглядами мистера Мердла — хотя, правда, коммерческаядеятельность, которой, к счастью или к несчастью, пришлось посвятить себямистеру Мердлу, при всем ее размахе, пожалуй, несколько ограничивает егокругозор. Я настоящий младенец во всем, что касается коммерческой деятельности,— прибавила миссис Мердл, — но мне кажется, мистер Доррит, что таково еенеизбежное следствие.

Эта словесная игра, напоминавшая качанье надоске, концы которой попеременно взлетают вверх, уравновешивая друг друга,оказалась для мистера Доррита отличным средством против кашля. С отменнойучтивостью он заметил, что не может согласиться с высказанным мнением, — хотьоно и исходит из уст миссис Мердл, совершенства ума и красоты (за комплимент онбыл вознагражден грациозным поклоном), — ибо глубоко убежден, что предприятиямистера Мердла, перед которыми дела других людей кажутся мышиной возней, могутлишь способствовать свободному полету породившего их гения.

— Вы — воплощенное великодушие, — сказала вответ миссис Мердл, с одной из самых своих подкупающих улыбок, — будемнадеяться, что вы правы. Но не скрою от вас, все, что относится к делам,внушает мне почти суеверный страх.

Мистер Доррит не преминул ввернуть еще одинкомплимент: дела, сказал он, как и время (которым так дорожат деловые люди),созданы для рабов, а миссис Мердл привыкла повелевать — зачем же ей о нихдумать? Миссис Мердл рассмеялась и сделала вид, будто Бюст залился краскойсмущения — один из ее коронных номеров.

— Я только потому заговорила об этом, —пояснила она, — что мистер Мердл всегда горячо интересовался судьбой Эдмунда инепременно желал обеспечить его будущее. Общественное положение Эдмунда вамизвестно. Что касается средств, то тут он во всем связан с мистером Мердлом.Будучи полной тупицей в деловых вопросах, я не могу вам сказать ничего больше.

Мистер Доррит снова поспешил выразиться в томсмысле, что царицы и волшебницы не созданы для дел. Затем он упомянул о своемнамерении, в качестве джентльмена и отца, обратиться к мистеру Мердлу списьмом. Миссис Мердл с большим чувством — или с большим искусством, что вданном случае было одно и то же, — приветствовала это намерение — ипозаботилась сама со следующей же почтой отправить письмецо Восьмому чуду света.