Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

— Давай поговорим об этом.

— Охотно, милочка, — согласилась Фанни,вытирая слезы. — Поговорим. Я уже вполне успокоилась и готова выслушать твойсовет. Ведь ты не откажешь мне в совете, моя милая сестренка?

Даже Эми не удержалась от улыбки, услыхав такиеслова, но, однако, поспешила ответить:

— Разумеется, Фанни, не знаю только, смогу лия.

— Благодарю, душенька, — сказала Фанни,обнимая ее. — Ты мой якорь спасения.

Горячо поцеловав упомянутый якорь, Фанни взяласо столика флакон с туалетной водой и приказала горничной подать батистовыйплаточек. После этого она отпустила горничную спать и приготовилась вниматьсоветам, время от времени освежая лоб и веки туалетной водой.

— Сокровище мое, — начала Фанни, — мы с тобойнастолько различны по характеру и по взглядам (поцелуй меня еще разочек,душенька!), что я не удивлюсь, если тебе покажется странным то, что я хочусказать. А хочу я сказать вот что: несмотря на все наше богатство, милая Эми,нам приходится, в смысле светской жизни, плыть против течения. Ты меня несовсем понимаешь, дружок?

— Я уверена, что пойму, когда послушаю ещенемножко, — кротко отвечала 3ми-

— Я говорю о том, милочка, что мы все-такипришлецы в высшем обществе.

— Глядя на тебя, Фанни, — возразила КрошкаДоррит, исполненная неподдельного восхищения, — никто этого не подумает.

— Ну, может быть, ты и права, душенька, —сказала Фанни, — во всяком случае, с твоей стороны очень мило и великодушно такговорить, мой ангел. — Она смочила сестре лоб туалетной водой, а затем слегкаподула на него. — Впрочем, всем известно, что другого такого золотого сердечкане найти на свете. Но вернемся к делу, милочка. У нашего папы и манеры ивоспитание настоящего джентльмена, однако чем-то он чуть-чуть отличается отдругих джентльменов такого же положения. Отчасти тут сказываются все несчастья,перенесенные бедняжкой, а отчасти, пожалуй, и то, что, с кем бы он ни говорил,ему все кажется, будто собеседник знает его прошлое и думает об этом. Что жекасается дяди, так он вовсе не презентабелен. Я нежно люблю этого доброгостаричка, но в обществе ему решительно нельзя появляться. Эдвард — ужасный моти кутила. Не хочу сказать, что такой образ жизни недостоин джентльмена —напротив! — но он это делает без настоящего уменья, и приобретенная имрепутация шалопая не стоит, если можно так выразиться, тех денег, которые радинее тратятся.

— Бедный Эдвард! — вздохнула Крошка Доррит,вложив в этот вздох всю историю семьи.

— И бедная Эми, и бедная Фанни тоже! — сзапальчивостью подхватила старшая сестра. — Еще бы! Если к тому же вспомнить,что у нас нет матери, но зато имеется миссис Дженерал! А она из тех кошек,которым, вопреки пословице, перчатки не мешают ловить мышей. Даю голову наотсечение, что эта женщина будет нашей мачехой.

— Мне, право, не верится, Фанни… Но Фанни недала ей договорить.

— Пожалуйста, не спорь со мной, — сказала она.— Я лучше знаю. — И чтобы загладить резкость своего тона. Фанни снова приняласьсмачивать сестре лоб и дуть на него. — Но мы опять уклонились, милочка. Вопрос,стало быть, вот в чем: не следует ли мне (ты знаешь, что я горда и своенравна,Эми, пожалуй, даже слишком) — не следует ли мне взять на себя обязанностьупрочить положение семьи?

— Каким образом? — с тревогой спросила КрошкаДоррит.

— Я не потерплю, — продолжала Фанни, оставивее вопрос без ответа, — чтобы миссис Дженерал разыгрывала со мною маменьку; ятакже ни при каких условиях ее потерплю, чтобы миссис Мердл оказывала мнепокровительство или помыкала мной.

Младшая сестра, тревога которой все росла,взяла старшую за руку, державшую флакон с туалетной водой. Фанни, сожесточением тыча себя в лоб платком, взволнованно продолжала:

— Никто не может отрицать, что тем или инымпутем (совершенно неважно, каким) он теперь достиг отличного положения. Никтоне может отрицать, что он принадлежит к самым высоким кругам общества. А чтокасается ума, так, право, я не уверена, что мне нужен умный муж. Я не умеюподчиняться. Я никогда не могла бы признать чье-то превосходство над собой.

— Фанни, милая Фанни! — воскликнула КрошкаДоррит, с ужасом начиная понимать, к чему клонит сестра. — Если бы тыкого-нибудь любила, у тебя не было бы таких мыслей. Если бы ты кого-нибудьлюбила, ты бы забывала о себе, ты бы только о нем и думала, только им и жила.Если бы ты любила, Фанни…

Фанни отняла платок от лба и внимательнопосмотрела на сестру.

— Вот как! — воскликнула она. — Скажитепожалуйста! И откуда это некоторые особы так хорошо разбираются в некоторыхвещах? Говорят, у каждого есть свой конек, уж не напала ли я случайно натвоего? Ну, ну, я пошутила, котеночек. — Она потянулась с платком ко лбусестры. — А ты не будь глупенькой, моя малышка, и не говори красивых ивозвышенных слов о том, чего не может быть. Ладно! Вернемся к нашему разговору.

— Дорогая Фанни, прежде позволь мне сказать,что для меня было бы легче снова терпеть нужду и трудиться ради куска хлеба,чем знать, что ты живешь в богатстве замужем за мистером Спарклером.

— Позволить тебе сказать, душенька? —возразила Фанни. — Конечно же, ты можешь говорить все что угодно. Надеюсь, тебене кажется, что тебя принуждают к чему-то. Мы ведь решили все обсудить и обовсем потолковать. Что же до мистера Спарклера, милочка, то я ведь сегодня ещене выхожу за него, и завтра тоже нет.

— Но когда-нибудь выйдешь?

— Пока не собираюсь, — равнодушно отвечалаФанни. И тут же ее равнодушие сменилось почти лихорадочным беспокойством, и онадобавила: — Вот ты все говоришь об умных людях, малышка. На словах это оченьхорошо получается, да где они, твои умные люди? Я что-то их не вижу около себя.

— Милая Фанни, за такой короткий срок…

— Короткий или долгий, не все ли равно, —перебила Фанни. — Мне надоело находиться в каком-то двусмысленном положении.Меня это положение злит, и я уже почти решила изменить его. Других девушек,которые иначе росли и воспитывались, мои слова и поступки, пожалуй, удивили бы.Что ж, пусть удивляются. У них свой путь, сообразный с их характером ипривычками; у меня свой.

— Фанни, милая Фанни, ты знаешь сама, что достойнане такого мужа, как мистер Спарклер.

— Эми, милая Эми, — передразнила старшаясестра, — я прежде всего знаю, что мне требуется более твердое и определенноеположение, чтобы я могла сбить спесь с этой наглой женщины.