Мешок с костями - Стивен Кинг

— Лэнс разозлился.

— Так разозлился, что не стал звонить, а отправил письмоэлектронной почтой. Вы же знаете, он заикался, а при волнении заикание толькоусиливалось. Поэтому телефонного разговора не получилось бы.

Вот теперь я мог представить себе полную картину. ЛэнсДивоур написал отцу немыслимое письмо, немыслимое с точки зрения такогочеловека, как Макс Дивоур. В письме говорилось, что Лэнс больше не желаетзнаться с отцом, и Мэтти, естественно, тоже. Поэтому в их доме (конечно,трейлер фирмы «Модейр» — не бревенчатая хижина дровосека из сказки братьевГримм, но последняя писалась в другое время) он отныне незваный гость. Его небудут ждать на рождение внука (или внучки), а если он пошлет подарок, то еготут же вернут. «И больше не лезь в мою жизнь, папа. На этот раз ты зашелслишком далеко, чтобы я мог тебя простить».

Безусловно, есть способ найти путь к сердцу оскорбленногоребенка. Но путь это сложный, требующий немалых усилий и такта, но спроситесебя: попал бы в такую ситуацию отец, обладающий хоть малейшимидипломатическими способностями? Стал бы тот, кто хоть чуть-чуть разбирается вособенностях человеческого характера, предлагать невесте сына выкуп (стольогромный, что она и представить себе не могла такой суммы) за отказ от своегопервенца? Ведь он предлагал свою дьявольскую сделку семнадцатилетней девушке,для которой романтика жизни — не пустой звук. В любом ??лучае Дивоуру следовалонемного подождать, прежде чем выходить к ней с окончательным предложением. Выможете возразить, что он не мог знать, сколько у него в запасе времени, но этоне аргумент. Я склонен согласиться с Мэтти: той иссушенной, сморщенной сливой,что служила ему сердцем, Макс Дивоур искренне верил, что будет жить вечно.

И потом, не мог он сдержаться. Вот он, снегокат, который онхотел получить, на самом виду, по другую сторону окна. Всего-то делов — разбитьстекло и взять снегокат. Именно так он поступал всю жизнь, и получив сына,отреагировал не тонко, как положено умудренному опытом мужчине, а импульсивно,как ребенок, разбивающий окно, чтобы добраться до снегоката, на который положилглаз. Лэнс не хотел, чтобы он, Макс, вмешивался в его жизнь? Отлично. Максможет жить со своей Замарашкой в трейлере, палатке или амбаре. И хватит емуобследовать леса, получая за это приличные деньги. Пусть ищет настоящую работу.Пусть хлебнет жизни простого люда!

Другими словами: «Ты не можешь отрезать меня от своей жизни,сынок. Потому что я тебя увольняю!»

— На похоронах мы не бросились друг другу в объятья, —продолжила Мэтти. — Такого не было. Но по отношению ко мне он вел себяприлично, чего я не ожидала, и я постаралась ответить ему тем же. Он предложилвыплачивать мне ежемесячное пособие, но я отказалась. Боялась, что благодаряэтим деньгам он сможет предъявить права на ребенка.

— Я в этом сомневаюсь, но ваша осторожность мне нравится.Что произошло, когда он впервые увидел Киру? Вы помните, Мэтти?

— Не забуду до конца жизни. — Она сунула руку в карманплатья, достала смятую пачку вытряхнула из нее сигарету. Посмотрела на нее сжадностью и, одновременно, с отвращением. — Я бросила курить, когда Лэнссказал, что денег на сигареты у нас нет. Я понимала, что он прав. Но привычкавернулась. Я выкуриваю пачку в неделю, хотя очень хорошо знаю, что это слишкоммного, но иногда мне просто необходимо расслабиться. Составите мне компанию?

Я покачал головой. Она закурила, и в пламени спички я вновьотметил, какая же она красивая. Оставалось только гадать, за кого же принял еестарик.

— Первый раз он встретился с внучкой около похоронного бюроДейкина в Моттоне. На церемонии прощания. Вы знаете, что это такое?

— Да, — ответил я, думая о Джо.

— Гроб закрыли крышкой, но все равно это называлосьпрощанием с покойным. Странно. Я вышла на улицу, чтобы выкурить сигарету.Велела Ки сесть на ступеньку у двери, а сама отошла на пару шагов, чтобы она недышала дымом. И тут к похоронному бюро подкатил большой серый лимузин. Я такиевидела только в кино. И сразу поняла, кто в нем приехал. Убрала сигареты всумочку, подозвала Ки. Она подошла, взяла меня за руку. Открылась дверцалимузина, из салона первой появилась Роджетт Уитмор. С кислородной маской вруке, но в тот момент маска ему не понадобилась. За Уитмор вылез он. Высокиймужчина. Пониже вас, Майк, но тоже высокий. В сером костюме и черныхлакированных туфлях.

Она помолчала. Сигарета поднялась к ее губам, вновьвернулась к ручке кресла — красный светлячок в темноте, чуть разогнанной луннымсветом.

— Поначалу он не произнес ни слова. Женщина попыталась взятьего за руку и помочь подняться по трем или четырем ступенькам, что отделялитротуар от площадки перед дверью похоронного бюро, но он ее оттолкнул. Добралсядо площадки сам, хотя я слышала, что в груди у него все клокотало. Не знаю,смог бы он осилить эти ступеньки теперь. Тогда они дались ему нелегко, а сейчаспрошел год. Он бросил на меня быстрый взгляд, потом наклонился, уперся руками вколени, уставился на Киру. А она смотрела на него.

Да. Такое я мог себе представить, пусть и не в цвете, но ине как фотографию. Скорее как гравюру, иллюстрацию к «Сказкам братьев Гримм».Маленькая девочка с широко раскрытыми глазами смотрит на богатого старика…когда-то мальчика, укравшего снегокат, а теперь прожившего большую часть своейжизни… еще один мешок с костями. Перед моим мысленным взором возникла Ки вкурточке и шапочке, а из-под съехавшей в сторону маски доброго дедушки Дивоуравиднелась волчья пасть. «Какие у тебя большие глаза, дедушка, какой у тебябольшой нос, дедушка, и зубы у тебя какие большие».

— Он поднял ее на руки. Не знаю, каких это стоило ему усилий,но поднял. И, что удивительно, Ки разрешила ему взять ее на руки. Она виделаего впервые, дети обычно боятся стариков, но она разрешила ему взять ее наруки. «Ты знаешь, кто я?» — спросил он. Она покачала головой, но ее взгляд ясноговорил о том, что она… знала. Как вы думаете, такое возможно?

— Да.

— Он сказал: «Я — твой дедушка». И я буквально выхватила ееиз его рук, Майк. Выхватила, потому что у меня возникла безумная мысль… Даже незнаю…

— Вы подумали, что он собирается ее съесть?

Сигарета застыла, не добравшись до ее губ. Глазаокруглились.

— Как вы догадались? Как вы могли догадаться?

— Потому что я воспринимаю все это как сказку. МаленькаяКрасная Шапочка и старый Серый Волк. Так что он сделал?

— Пожирал ее глазами. С тех пор он научил ее играть в шашки,и в «Кэнди ленд», и в домино. Ей только три года, а он уже научил ее сложению ивычитанию. В «Уэррингтоне» у нее своя комната и свой маленький компьютер.Одному Богу известно, что она может на нем делать… Но тогда он только смотрелна нее. И такого голодного взгляда видеть мне не приходилось. А Ки смотрела нанего. Длилось это не больше двадцати секунд, но мне показалось, что прошлавечность. Потом он попытался передать ее мне. Старался изо всех сил, но, небудь я рядом, он бы выронил ее. Он покачнулся, и Роджетт Уитмор мгновенноподдержала его. Вот тут он взял кислородную маску, от нее эластичный шлангтянулся к маленькому баллончику, и закрыл ею рот и нос. Пару раз глубоковдохнул и ожил. Отдал маску Роджетт и впервые по-настоящему посмотрел на меня.«Я вел себя как дурак, не правда ли?» — спросил он. И я ответила: «Да, сэр,думаю, что да». Он так зло на меня глянул. Думаю, будь он на пять лет моложе,врезал бы мне в челюсть.