Мешок с костями - Стивен Кинг

Я ждал. Пауза затягивалась, и я нарушил ее первым:

— Она — что?

— Я же говорю вам, не знаю. Но с весны я начала бояться заКи. А к июню я уже не могла выносить этого страха, и отменила ее поездки кдеду. Кира с тех пор злится на меня. Я уверена, что ее выходка Четвертого июляобусловлена именно этим. Про деда она не вспоминает, но часто задает вопросы:«Мэтти, что сейчас делает седая нанни?» или «Как ты думаешь, понравилось быседой нанни мое новое платье?» Или подбегает ко мне со словами «петь-лететь,король-пароль» и просит награду.

— Как отреагировал Дивоур?

— Осатанел от ярости. Сначала раз за разом звонил,спрашивая, в чем дело, потом стал угрожать.

— Физически?

— Нет, главным образом судом. Мол, он отнимет ее у меня,покажет всему миру, что я никакая мать, у меня нет ни единого шанса остаться сКи, и единственное, чем я могу хоть немного облегчить свою судьбу, — разрешитьему видеться с внучкой, черт побери!

Я кивнул:

— «Пожалуйста, не отталкивай меня» не вяжется с человеком,который позвонил мне, когда я смотрел фейерверк, а вот последнее очень даже нанего похоже.

— Мне звонил еще Дикки Осгуд и еще кое-кто из местных.Включая Ричи Лэттимора, давнего знакомца Лэнса. Ричи сказал, что я пренебрегаюпамятью Лэнса.

— А как насчет Джорджа Футмена?

— Какое-то время он кружил неподалеку. Показывал, чтоприглядывает за мной. Не звонил, не заезжал. Вы спросили насчет физическихугроз. Для меня появление патрульной машины Футмена и есть физическая угроза.Он меня пугает. Но сейчас меня все пугает.

— Несмотря на то что Кира больше не ездит к деду?

— Да. Ощущение… как перед грозой. Словно что-то должнопроизойти. И ощущение это усиливается с каждым днем.

— Телефон Джона Сторроу, — напомнил я. — Дать его вам?

Она помолчала, глядя на лежащие на коленях руки. Потомвскинула голову, кивнула.

— Да. И позвольте вас поблагодарить. От всего сердца.

Розовый листок с телефонным номером Джона лежал у меня внагрудном кармане рубашки. Она взялась за него, но не потянула к себе. Нашипальцы соприкасались, а она пристально смотрела на меня. Словно знала о моихмотивах больше, чем я.

— Как я смогу расплатиться с вами? — спросила она, и японял, что это очень ее волнует.

— Расскажите Сторроу все, что рассказали мне. — Я выпустиллисток и поднялся. — Все будет хорошо. А теперь мне пора. Вы мне позвоните послеразговора с ним?

— Обязательно.

Мы направились к моему автомобилю. У самой дверцы яповернулся к ней. На мгновение подумал, что она сейчас обнимет меня, из чувстваблагодарности, а уж потом, учитывая наше настроение, все могло пойти понарастающей, как в хорошей мелодраме. Но ситуация и впрямь сложиласьмелодраматическая, прямо-таки сказочная история, в которой схлестнулись добро изло, а герои лишены нормальной сексуальной жизни.

Но тут на вершине холма, около супермаркета, высветилисьавтомобильные фары и проследовали мимо автомастерской, держа курс на нас, скаждой секундой становясь все ярче. Мэтти отступила на шаг даже убрала руки заспину как ребенок, которого застукали за непристойным занятием. Машина проехаламимо, оставив нас в темноте, но настрой исчез, если и был.

— Спасибо за обед, — поблагодарил я Мэтти. — Все былочудесно.

— Спасибо за адвоката, я уверена, он тоже будет чудесным, —ответила она, и мы оба рассмеялись. Атмосфера успокоилась, между нами уже непроскакивали искры. — Знаете, однажды он говорил о вас, Дивоур.

Я удивленно взглянул на нее:

— Я и представить себе не мог, что он знает о моемсуществовании. Я хочу сказать, до этой истории.

— Знает, будьте уверены. И говорил он о вас, как мнепоказалось, очень доброжелательно.

— Вы шутите.

— Нет. Он сказал, что ваш прадед и его прадед вместеработали на лесоповале и жили по соседству. Неподалеку от Маринес-Бойда. «Онисрали в одну выгребную яму», — так он это высказал. Очаровательно, не правдали? Он сказал, раз среди потомков двух лесорубов есть миллионеры, значит, всясистема работает, как и должна. «Даже если на это потребовалось три поколения»,— вот его слова. В то время я думала, что этим он осуждает Лэнса.

— Глупость какая-то. — Я покачал головой. — Моя семья спобережья. Праутс-Нек. Мой отец рыбачил, так же как и его отец. И мой прадедтоже. Они вытаскивали лобстеров и забрасывали сети, но не рубили деревья. — Яне грешил против истины, однако чувствовал, что чего-то не учитываю. Из глубинпамяти никак не могло вырваться воспоминание, напрямую связанное с еерассказом. Оставалось надеяться, что утро вечера мудренее и назавтра мне всеоткроется.

— Может, он говорил о семье вашей жены?

— Нет. Арлены есть и в Мэне, это большая семья, но восновном они живут в Массачусетсе. Сейчас кого только среди них нет, но в концевосьмидесятых годов прошлого столетия практически все они работали вкаменоломнях Молден-Линна. Дивоур подшутил над вами, Мэтти. — Но и тогда язнал, что это не так. Возможно, он где-то в чем-то ошибся, в восемьдесят пятьмногое может путаться, но уж в шутники Макса Дивоура записывать не следовало.Перед моим мысленным взором возникли невидимые кабели, протянувшиеся здесь, в Тэ-Эр,под поверхностью земли, во всех направлениях. Невидимые, но под высокимнапряжением.

Моя рука лежала на крыше автомобиля, и тут Мэтти коснуласьее своей.

— Прежде чем вы уедете, позвольте задать вам один вопрос.Предупреждаю, очень глупый.

— Валяйте. Глупые вопросы — это по моей части.

— Вот этот рассказ, «Бартлеби». О чем он? Почему Мелвиллнаписал его?

Я уж хотел рассмеяться, но лунного света хватило для того,что я разглядел ее лицо и понял, что вопрос задан серьезно. А потому мой смехбы ее обидел. Она входила в читательский кружок Линди Бриггс (в восьмидесятых якак-то там выступал), все остальные члены кружка были старше ее как минимум надвадцать лет, и она боялась ляпнуть какую-нибудь глупость.

— Я должна выступить на следующем заседании, и мне нехотелось бы ограничиться только пересказом, чтобы все поняли, что рассказ япрочитала. Я бьюсь над вопросами, которые задала вам, и не могу найти ответа. Ясомневаюсь, что этот рассказ из тех, в которых каким-то чудом все становитсяясно на последних страницах. И при этом меня не оставляет ощущение, что ответлежит на самой поверхности, но почему-то я не могу его увидеть.