Лейла, снег и Людмила - Кафа аль-Зооби

– Я хотел справиться о тебе. Как дела, Люда?

– У меня все отлично. А как ты?

– Не могу сказать, что у меня все отлично.

– А что портит тебе жизнь? Не говори, что ты страдаешь из-за меня.

– Так и есть.

Разговор был прерван скрипом открывающейся входной двери. Оглянувшись, Максим Николаевич увидел Наташу и растерянно проговорил:

– Ладно. Мне лучше уйти.

Люда осталась сидеть неподвижно, занятая раскрашиванием сувениров. И даже не подняла головы, чтобы проводить его хотя бы взглядом.

Во второй раз он был смелее. Поняв, что они в квартире одни, пошел на кухню, где Люда, напевая, мыла посуду, и присел за обеденный стол.

– У тебя очень нежный голос.

Она повернулась и прислонилась спиной к раковине, вытирая руки об одежду.

– Ты здесь? Я не заметила, как ты вошел.

– Меня привлек твой голос.

– Наверняка мы одни в квартире, иначе ты не осмелился бы заговорить со мной.

– Да, мы одни.

Реакция ее была убийственной. Она подошла и уселась к нему на колени. Максим Николаевич едва не задохнулся от радости и удивления. Затем обнял ее и вдохнул ее запах.

– Ты ведешь себя как проститутка, но беда в том, что я безумно люблю тебя.

– Ты не прав. Проститутка ведет себя так, как велят ей другие, а я делаю лишь то, что велит мне душа.

Не дав ему опомниться, Людмила впилась ему в губы так, словно пыталась высосать из них сок его души. Он понес ее в свою комнату, уверенный, что она слышит громкое биение, рвущееся из его груди: это сердце распахивалось перед могучим жизненным приливом, чтобы принять его и перекачать в обвисшее тело.

Максим Николаевич вздрагивал, словно от взрыва скопившейся тоски. Он не знал, сколько времени провел с Людмилой, но ощущал это время как зеленый луг, который расстилался на ее теле. Он таял на этом лугу, испарялся в воздухе и постепенно распространялся вокруг, проникая в дыхание жизни. Он не помнил, как долго длилось это ощущение, но само это воспоминание теперь останется с ним навечно, как еще одна звезда, зажженная Людой на мрачном небосклоне его жизни.

«Скажи мне, что побуждает тебя заниматься любовью со мной?» Этот вопрос вертелся у Максима Николаевича в голове, когда они лежали рядом, обнявшись, но он не задал его. Он знал, ее ответ будет неожиданным, но Людмила не скажет того, что он мечтал услышать: «Потому что люблю тебя». Когда она встала, он не удержался от вопроса и, как и ожидал, получил готовый и короткий ответ:

– Просто я тебя захотела.

Как он и предполагал, она не сказала «потому что люблю тебя». Тем не менее, в последующие дни надеялся, что Люда вновь соскучится по его объятиям. Что еще раз нагрянет совершенно неожиданно и теплым дуновением согреет его холодное одиночество. Но она становилась лишь отчужденнее. Когда, как и при каких обстоятельствах у нее возникало желание к нему? Максим Николаевич не знал. Ради того, чтобы остаться в квартире наедине с ней, он стал пропускать лекции в университете, и – победа! – она пришла к нему еще дважды. Дважды вдохнула в него жизнь и дважды заставила умереть, а затем исчезла.

Приближался новогодний праздник, и Виктор пригласил Люду отпраздновать его вместе с ним в одном из дорогих ресторанов.

– Но только после полуночи, так как мой ребенок не простит мне, если я не отмечу Новый год вместе с ним и с его мамой.

Люда знала, что он женат и у него есть ребенок, но в этот момент поняла, что Виктор, известный бандит, наводящий на всех ужас, как и все остальные мужчины, боится собственной жены. Ее задела мысль, что она у него на втором месте, и Людмила отказалась, сказав, что предпочитает отметить праздник у себя дома. И сделала равнодушный вид, хотя в действительности до равнодушия было далеко. Более того, она собиралась войти в наступающий год рука об руку с Виктором, и было решено, что с первого дня нового года он станет для нее просто Витей.

Люда знала, что он придет к ней в новогоднюю ночь, и ради этого стала искать, кто бы из друзей и знакомых мог одолжить ей денег на покупку кое-каких вещей. Она намеревалась выглядеть так, чтобы ослепить Виктора, поджечь его сердце, лишить разума, стереть из его памяти все другие женские лица и имена и сразить навечно, сделав пленником своей любви.

Не найдя никого денежного и щедрого, Люда подумала о Лейле, и та ее не подвела. У Лейлы имелись деньги, полученные недавно от родных на расходы по случаю окончания учебы. И Лейла думала, что одной из причин Людиного расположения к ней была признательность именно за ту услугу. Люда часто напоминала об этом случае, смеясь:

– Я не понимаю, как ты поверила мне и рискнула суммой, предназначенной на такие важные расходы, ради того, чтобы я купила себе платье и туфли. Или ты была глупая, или я заслуживаю доверия.

– Ни то, ни другое. Мне казалось, что ты умрешь, если не получишь денег. И я сжалилась, не думая о том, на что ты собираешься их потратить.

В то время еще никто не знал, в чем заключался секрет повышенного внимания Люды к этому празднику, особенно при тех обстоятельствах, когда ее преследовала мафия, а Иван прятался, скитаясь по неизвестным домам. Он звонил раз в неделю, и Наталья, схватив трубку, в безумном ужасе умоляла его не возвращаться, потому что не хочет быть свидетельницей убийства в ее квартире, так как мафия следит за домом день и ночь.

Все удивлялись, что Люда готовилась к празднику с такой тщательностью: купила дорогое платье, итальянские туфли, фальшивые драгоценности, подобранные, однако, со вкусом и изящные. Кроме того, она уделяла внимание разным деталям – скатерти, посуде, и одолжила у Натальи хрустальные рюмки и салатницы, остававшиеся у той еще со старых времен. Был составлен список блюд, которые Людмила собиралась приготовить. Она вела себя странно, словно готовила какой-то сюрприз.

– Да, будет сюрприз, – отвечала она на настойчивые расспросы Натальи.

Наталья, а вместе с ней и Лейла, решили, что они разгадали секрет, когда позвонил Иван и сообщил, что намерен вернуться в новогоднюю ночь и отпраздновать вместе с Людой. Он уверен, что ни мафия, ни кредиторы не пожерт вуют новогодним весельем ради того, чтобы отправиться на его поиски. Соседки молчали, оставляя за Людой право объявить обо всем. Но случилось так, что она сама сильно удивилась, когда, открыв дверь тридцать первого декабря, увидела за ней Ивана – обросшего, исхудавшего, с покорными глазами. Он стоял, держа в руке три увядшие красные гвоздики, а она изумленно взирала на него. На объятия мужа Людмила никак не отреагировала.

– Зачем ты пришел? – спросила она, еще не оправившись от неожиданности.

– Я не представлял, что встречу Новый год без тебя.

Максим Николаевич, увидев его, решил уйти, тем более что мягкий тон Наташи в разговоре с ним наводил на мысль, что соседка имеет на него виды в эту ночь. Он сказал, что отметит праздник у дочери. Лейла ушла праздновать с друзьями в общежитие. Оставалась одна Наташа, у которой не было выбора, но которая чувствовала себя лишней на празднике влюбленных супругов, встретившихся после долгой разлуки. Но Люда удержала Наталью, успокоив ее несколько странной фразой: