Сегодня и вчера, позавчера и послезавтра - Владимир Новодворский

– Тебя надо покормить, ты потерял много сил.

Бутерброды с твердокопченой колбасой и сыром оказались очень к месту, исчезнув с мгновение ока. Лена склонилась надо мной, её серые глаза ярко светились, словно продолжение балтийского неба. Новый виток энергетической бури начался с изучения формы выпуклых бедер.

Перманентное пребывание в различных фазах полета в роще грез привело к потере ощущения времени. Судя по солнечным часам, стрелка убежала далеко.

– Ты помнишь, что мы обещали приехать? Не хотелось бы их расстраивать.

С этими словами Лена сладко зевнула. Меня прострелила мысль о предстоящей встрече с Таней. Достал – уже четыре! Нужно было срочно ехать, а не хотелось даже шевелиться.

– Давай собираться, а то везде опоздаем.

Все происходило, как в замедленной съёмке. В конечном итоге мы все же оказались в электричке и с трудом протиснулись в вагон. Воздух, сменивший морской, казался тяжелым и липким. Ленины глаза неожиданно потускнели, и она начала сползать вниз между вплотную стоящих людей. Резко раздвинув толпу, я подхватил её. Сидевший рядом мужчина заметил неладное и освободил место. Лена очнулась, сделала несколько глотков воды из мгновенно появившейся бутылки.

– Беременна, поди, – доверительно заметила пожилая женщина.

Ничего не ответив, я сжал Ленину ладонь.

– Как ты?

– Не беспокойся, все хорошо. Я даже не поняла, что произошло.

Тревога не покидает, гложет чувство вины. Не понимаю, как может так быстро проявляться беременность.

На такси денег не было, добирались на автобусе.

– Не будем беспокоить родителей, хорошо? – попросила Лена, перед тем как нажать звонок.

– Тебе следует отдохнуть. Скажем, что ты себя плохо почувствовала.

– Зачем?

Дверь открылась. Высокая брюнетка поздоровалась и предложила войти.

– Извините, я не буду заходить, с удовольствием в другой раз. Лену, похоже, укачало, она себя не очень хорошо чувствует. Ей нужен сейчас покой.

– На чем вы ехали?

– На электричке, потом на автобусе.

– Лена, а где стало плохо?

– В электричке.

– Надо было взять такси.

– У меня не было денег, мама. Не беспокойся, уже все нормально.

– Попрощайся и иди к себе в комнату, не будем беспокоить папу. Жаль, что так все получилось, – сказала она, закрывая за собой дверь в прихожую.

– Иди ложись, поспи, завтра все будет отлично.

– Позвони мне вечером, как доедешь.

– Хорошо.

Мы поцеловались, и я помчался на встречу, которую не имел возможности отменить.

На Невском, как всегда, многолюдно. Казанский собор молчаливо властвует над окружающим его пространством, сквер у его подножия исполосован светом фонарей. Трава, цветочные клумбы, белые скамейки, силуэты прохожих. Опаздываю, и место выбрал прекрасное, тут и клоуна на ходулях не сразу заметишь.

– Володя, я уже начала волноваться, – раздался радостный голос на расстоянии вытянутой руки.

Таня стояла в клетчатом платье, руки сцеплены в замок. Собор, или город, или люди – что-то придавило ту запомнившуюся мне легкость и воздушность.

– Прости за опоздание.

Не понимаю, что делать. Поцеловать не могу, нет ощущения, что мы достаточно близко знакомы, от прежней влюбленности ничего не осталось.

– Если не возражаешь, пройдемся по Невскому, посидим где-нибудь, – предложил я и протянул руку.

– Конечно, почему бы и нет. – Она говорила спокойно, но чувствовалось, что борется с волнением.

Подала руку. Прикосновение нежное, но почему-то не накладывается на прежние воспоминания. Поток людей заставляет лавировать по широкому тротуару, они смотрят на нас, мы смотрим друг на друга, в себя и иногда по сторонам.

– Чем занимаешься? Как живешь? – Не понимаю, что спрашиваю и зачем.

– Я даже не помню, что я тебе рассказывала о себе, но это и не важно. Я представляла нашу встречу как продолжение на миг прерванного свидания, а теперь понимаю, что, наверное, то свидание было просто мгновением в наших разных жизнях. Тебе тоже так кажется?

Слушая её, понимаю, что она лучше меня объясняет происходящее, острее переживает. Мне неприятна моя роль. Периодически мелькают мысли, что Лена ждет моего звонка, почему потеряла сознание, почему Танины красивые ноги, бедра, подчеркнутая платьем грудь не вызывают прежних эмоций. Или здесь все выглядит иначе, или я уже другой. Уловил, что она говорит с провинциальным акцентом, и это режет слух, а раньше не замечал. Останавливаемся, заходим в кафе, занимаем столик на двоих. Город отступил вместе с гулом улицы и толпой пешеходов, пространство съежилось, стало долетать тепло её дыхания. Мои антенны настроились на прием её сигналов, но она боялась открываться и сама глушила их, скрещивая руки, опуская глаза. Тревога билась в моей голове и смазывала летящие образы, вызывающие негу предвкушения, обычную при общении незнакомой девушкой.

– Мне уже скоро надо идти, чтобы не опоздать на поезд. Рада была тебя повидать. Извини, что так неожиданного свалилась. Но знаешь, все к лучшему. Может быть, соберешься как-нибудь посетить наш город. Он не такой красивый, как Ленинград, но у нас теплее и, кажется, уютнее.

В момент расставания я ощутил щемящую боль – боль, причиненную мной этой девушке, абсолютно незаслуженную ею. От растерянности начал что-то блеять:

– Может, в следующий раз, ты просто заранее позвонишь или приедешь на несколько дней. Извини еще раз, что все так скомкано вышло.

Она встала из-за стола, я проводил ее до автобусной остановки. Вспомнилось первое прощание и теплота, но она уехала и не вернулась, затерялась в пространстве между городами, полями, дорогами, в лабиринтах, заведующих хранением чувств, ощущений, переживаний. Таня чмокнула меня в щеку, поцелуй царапнул где-то глубоко внутри и слетел с моей щеки. Двери закрылись, и она исчезла также быстро, как и появилась.

Я медленно побрел в сторону дома. Мне следовало торопиться, Лена наверняка уже звонила, но не было сил. По гулким переулкам моей одинокой души гуляло опустошение, боль сидела одна на скамейке и плакала, и я, как сторонний наблюдатель, уносил их в себе, неспособный разделить, исправить, помочь.

Звонок. Начинается третье действие спектакля «Он и Она».

Порт большого города. Время около полуночи. Мужчина и женщина стоят на корме тихоокеанского лайнера.

– Леди и джентльмены, экипаж теплохода «Мечта» прощается с вами после увлекательного кругосветного путешествия.

– Вы замужем? – спрашивает Он.

– Нет. Почему вас это интересует?

– Вы были замужем?