Две свечи - Татьяна Бочарова

— Почему? Дорогой, девушка просто пэрсик. Не пожалеешь. Или ты верный муж? — Реваз хитро прищурился.

— Угадал.

— Красивая?

— Очень красивая.

— Карточка есть?

Николай покачал головой. Ему стало досадно: как же он так! Не мог, уезжая, захватить с собой Ксюшину фотографию! Пусть бы Реваз лопнул от зависти.

— Э! — расстроился Реваз. — Какой ты джигит. Вот у меня супруга всегда при себе. — С этими словами он полез в карман пиджака, достал оттуда бумажник и продемонстрировал Николаю цветное фото немолодой, усталой женщины с выразительными глазами. — Тамила ее зовут. А твою?

— Я вообще-то не женат, — признался Николай. — Но собираюсь. А зовут ее Ксения, Ксюша.

— Юбочка из плюша! — Реваз подцепил толстыми пальцами веточку петрушки и отправил себе в рот. — Вот и приезжайте вместе. Поселим вас в лучшем отеле.

— Обязательно, — согласился Николай.

На столе уже громоздилась целая батарея кружек, и благодаря этому Реваз стал казаться ему лучшим другом. В самом деле — как все чудесно складывается: он повезет Ксюшу в Кострому, будет зарабатывать деньги, а она как следует отдохнет. И все увидят, какая девушка у бывшего чемпиона России.

Время перевалило за полночь, когда Реваз привез Николая в гостиницу.

— Завтра лично на вокзал доставлю, — пообещал он. — А сейчас — спокойной ночи.

— Бывай. — Николай дружески пожал ему руку.

Оставшись один, он снял пиджак и галстук, мешающий дышать, расстегнул рубашку. Открыл настежь окно и сел в кресло перед выключенным телевизором. Какой же он, оказывается, дурак! Думал, что тренировать детей — это так, занятие для неудачников. А ведь ему предлагали, когда он вышел из больницы, устроиться в одну из лучших спортивных школ Москвы. Но он решил, что престижней будет вести бодибилдинг. И промахнулся, однозначно промахнулся. С мальчишками работать намного интересней и веселей, чем с толстыми тетками и бритоголовыми качками. Только что Николай сам в этом убедился. Реваз просит его вести мастер-класс, и вообще курировать спортивные мероприятия города. Говорит, для них это огромная честь. Что ж, раз так…

Николаю захотелось немедленно позвонить Ксюше, поделиться с ней своей радостью. Они разговаривали вчера, но ему казалось, это было неделю назад. Он взглянул на часы. Поздно, конечно, но ведь она редко ложится спать раньше часа ночи.

Николай набрал номер мобильного. Раздались долгие гудки. Трубку никто не брал. Значит, все-таки уснула. А жаль. Ей бы приятно было услышать, что у него все хорошо.

Он поколебался и повторил вызов. Опять двадцать пять. Ладно, соня этакая! Николай хотел, было, нажать «отбой», но в это время в аппарате раздался щелчок и чужой голос произнес:

— Да, слушаю.

— Кажется, я не туда попал, — проговорил Николай извиняющимся тоном.

— А вам кого нужно?

— Ксению.

— Кто ее спрашивает? Николай?

— Да. — Он наконец узнал голос Ксюшиной матери.

Так и есть, Ксюшка уснула и не слышит, как он трезвонит.

— Как Ксюша? — спросил Николай. — Ей лучше?

— Какое лучше! — в трубке послышался отчетливый всхлип.

У него неприятно кольнуло сердце.

— Что, все так и продолжается? А лекарство? Не помогло?

— Коля, у нас несчастье. Ксюшенька… она… — В ухо ударил поток рыданий.

Николай вскочил.

— Да что такое стряслось? — У него сдавило виски, словно клещами.

Ведь ничего не может произойти, ничего ужасного. Почему сейчас — когда все складывается так удачно? Почему?

— Вера Аркадьевна, вы слышите меня? — Он, наконец, овладел собой. — Объясните, в чем дело. Ксюша… жива? — Он сам не понял, как выговорил это дикое слово.

Жива! Как она может быть не жива?! Как можно было даже предположить такое?!

— Жи-жива, — запинаясь, произнесла мать.

Слава тебе, Господи. Вязкий ком, торчащий в горле, проскочил вовнутрь. Теперь у Николая появились силы продолжать разговор.

— Вера Аркадьевна, вы должны мне сказать.

— Да, да. Она… Ксюша… поехала в спортзал.

— Как в спортзал? Зачем?

— На тренировку. Сказала, у нее ключи. Ох!

Снова речь прерывается рыданиями. Ну нет, это невыносимо.

— Ключи. Дальше что?

— Дальше… она хотела поднять штангу.

— Боже мой! Она что, рехнулась? Какая штанга? Она же никогда… никогда раньше не прикасалась к ней! — Николай схватился за голову.

Он чувствовал себя преступником. Дернуло же его оставлять Ксюше ключ от тренажерного! Ну кто мог подумать, что она учудит такое. Ему уже было примерно ясно, что произошло.

— Она уронила штангу?

— Да. Прямо на грудь.

Он прикинул, что вес, наверняка, был маленький. Большой вес Ксюша не смогла бы оторвать от пола. И все равно — получить удар в грудь от металлической махины!

— Что с ней? — отрывисто спросил Николай.

— Переломы. Ушиб грудной клетки.

— Она в сознании?

— Нет. Иногда только очнется на несколько минут. И жар у нее.

— Понял. — Николай поискал глазами телефонный аппарат. — Я постараюсь быть в Москве через пару часов. Попробую улететь самолетом.

— Хорошо, — всхлипнула мать.

Он отключил связь. Достал из кармана визитку Реваза, быстро набрал номер.

— Алло, — произнес сонный голос.

— Это я, Николай.

— Дорогой, что не спишь? Скучаешь по своей девушке?

— Я насчет этого и звоню. Только что мне сообщили, что она в больнице.

— Вах! Как в больнице? — Сонливость из голоса Реваза как ветром сдуло. — Что с ней?

— Потом расскажу. Сейчас некогда. Мне нужна твоя помощь.

— Что угодно, дорогой, — растерянно пробормотал Реваз.

— Я должен улететь самолетом. Билет на поезд надо сдать.

— Конечно, как скажешь. Я подъеду через двадцать минут.

…Ровно через час Николай поднимался на борт лайнера Аэрофлота.

Красавица-стюардесса приветливо улыбнулась ему, и, не встретив ответной улыбки, обиженно отвела взгляд. Он отыскал свое кресло, и сел, откинувшись на спинку. В мыслях царили хаос и паника. Только бы у Ксюши позвоночник не пострадал, это главное. Остальное можно вылечить, он наймет лучших докторов, заплатит им, сколько надо. Только бы она не потеряла способность двигаться.

— Граждане пассажиры, наш самолет готовится к взлету. Просим оставаться на местах и пристегнуть ремни… — как из тумана донесся голос бортпроводницы.