История России. В 2 частях. Часть 1. XVIII - начало XX века - Александр Степанищев

Казачество – особая группа сельских жителей, насчитывается до полутора миллиона человек насчитывало. После ликвидации казачьей вольницы этот слой начал было хиреть. Затем, увидев пользу от управляемых казаков, особенно в деле охраны государственной границы, царское правительство стало создавать целые казачьи войска – Донское, Терское, Черноморское, Забайкальское (к середине века – всего 9).

Сословный строй не был стабильным в строгом значении этого слова. Под влиянием товарно-денежных отношений, захватывающих все слои общества, он имел тенденцию к размыванию. Так, например, был возможен переход из сословия мещан в купечество. В то же время складывалась однородная масса из мещан и пришедших в город крестьян. Формировавшаяся буржуазия объективно впитывала в свою среду и дворян, и купцов, и даже разбогатевших мещан и крестьян – были бы деньги.

С первого года XIX столетия Россией стал править «отцеубийца», шагнувший к трону через труп своего отца, – Александр I, любимый внук Екатерины II, достаточно образованный, воспитанный на идеях французского просвещения.

По церковным понятиям помазание на царство снимало с помазанника смертный грех убийства (помазание – церковный обряд, заключающийся в крестообразном мазании миром как знак передачи благодати благословения (совершается при крещении, перед смертью, при коронации царей и т.п.).

Вступив на престол, Александр, пообещав управлять народом «по законам и по сердцу бабки своей – Екатерины Великой», в первую очередь проделал то, что делали все его предшественники, и долго будут делать его потомки – одним раздал пряники, других «одарил» кнутом. Он отменил отцовские обскуранские (обскурантизм – враждебное отношение к просвещению, науке, культурному прогрессу) и запретительные меры (возвратил на службу исключенных без суда офицеров – до 15 тыс. человек), объявил амнистию всем, кроме убийц, беглецам, ликвидировал Тайную экспедицию, отменил запрет на ввоз иностранных книг, разрешил (ограниченно) выезд русских за границу. Солдатам обрезали букли на париках, публикации объявлений о продаже крестьян запретили.

Заговорщиков Палена и Панина, фактически организовавших убийство отца, особо не побеспокоил, но старым, отцовским кадрам не доверял: уволил ряд важных персон, некоторых из них даже выслал из столицы – от греха подальше. Положение Александра в первое время царствования некая знатная француженка де Боней резюмировала так: «Молодой император шел, предшествуемый убийцами своего деда, сопровождаемый убийцами своего отца и окруженный своими собственными убийцами».

Молодой император приступил к обустройству государственных дел. Он создает Непременный совет – законосовещательный орган, предназначенный, правда, больше на словах, чуть ли не для контроля за деятельностью царя, этакий гибрид из екатерининских и павловских чиновников, участников заговора, руководителей важнейших государственных учреждений. Вскоре стало ясно, что такое сообщество принести пользы государю и государству в условиях самодержавия не может. Нужно было что-то новое и на это новое могли пойти только новые люди.

Первыми, кого Александр приблизил к трону, были его друзья П.А. Строганов, А. Чарторыйский, Н.Н. Новосильцев и В.П. Кочубей. Назвавшись Негласным комитетом, в таком кругу за чашкой чая, полные сил и благих намерений, они строили нереальные проекты переустройства России.

В первые годы царствования Александра I начавшиеся преобразования выглядели обнадеживающе. Открывались гимназии и университеты. С целью облегчить положение хотя бы части крепостных крестьян, был издан указ «О вольных хлебопашцах» (1803): крестьяне могли получить свободу и землю от помещиков, если, конечно, были в состоянии за все это заплатить, и, разумеется, с позволения помещика. А они-то как раз и не торопились выполнять указ, исходя из исконно русского «как бы чего не вышло»: до 1825 г. стали свободными лишь 47 тыс. душ мужского пола. (Цена свободы составляла в среднем 396 руб. с души на ассигнации, или 100 руб. серебром.) Но все же это был первый «светлый луч» в темном, крепостном российском царстве.

Административная система России никогда не отличалась порядком, но то, с чем пришлось столкнуться Александру, превзошло все его ожидания – состояние полного разлета. Беззаконие, безответственность, казнокрадство, взяточничество (Петербургу широко были известны даже сенаторы, безнаказанно бравшие взятки) и т.п. пронизывали власть сверху донизу. С целью искоренения управленческих пороков и наведения порядка в стране вводится новый государственный институт – министерства: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел, коммерции, финансов, народного просвещения, юстиции (1802).

Но, увы, созданные структуры власти только по названию, где-то по структуре, были новыми, пороки же в них сохранились старые. Нужны были свежие и более кардинальные подходы к организации системы государственного управления.

Но кто выработает эти подходы? Кто сумеет их реализовать? Стало очевидным, что Негласный комитет ограничивался лишь смелыми рассуждениями, решения же его, а тем более их реализация, сводились почти к нулю, в какой-то мере по вине самого Александра. «Император еще не настолько чувствовал себя хозяином положения, чтобы отважиться принимать меры, казавшиеся ему слишком крутыми», – отмечал член комитета А. Чарторыйский.

Для решения принципиально новых задач всегда нужны не просто новые, но и это главное, незаурядные личности – умные, решительные, ответственные, смелые. Такими людьми всегда изобиловала Россия, но чиновничий аппарат, да и сами цари не пропускали их к вершинам власти – так им было спокойнее жить, а беспокойства они не желали. В этот раз «лед тронулся»: императору порекомендовали способного и трудолюбивого сына сельского священника Михаила Михайловича Сперанского. Александр приблизил его к себе, затем стал доверять самые важные государственные вопросы. О Сперанском вскоре узнала не только вся Россия, но и вся Европа. Даже могущественный Наполеон при встрече с Александром, вроде бы в шутку спросил: «Не угодно ли вам, государь, обменять мне этого человека на какое-нибудь королевство?»