Сладкая горечь магии - Эдриенн Тули

Но Марлина посерьезнела слишком быстро.

– Ну и что будет теперь? Теперь, когда у меня ничего нет – ни искорки магии? Какую награду Вера пообещала за укрощение блудной дочери?

Тэмсин нахмурилась:

– Она не за этим меня отправила. И я не за этим пришла.

– А, то есть награда все же есть. – Марлина оттолкнулась от очага. – Интересно, как же она поступит со мной? В конце концов, я сбежала из ее тюрьмы в башне. Погрузила мир в хаос с помощью темной магии. И теперь у меня ни капли силы! Может, и вправду лучше было бы умереть?

– Хватит, – резко сказала Тэмсин; у нее рвалось сердце, когда она слышала, как беззаботно сестра рассуждает о жизни и смерти.

– Почему? – громко спросила Марлина. – У меня что, есть выбор? Я ведьма без силы. Какой смысл?

– Ты жива, – отрезала Тэмсин. – К добру или к худу, но это так. Разве этого мало?

– Тебе было бы достаточно?

Тэмсин запнулась. Марлина печально улыбну- лась:

– Не думаю.

Ведьма тяжело вздохнула. Все шло не так, как она надеялась.

– Прости, – тихо сказала она. – Прости, что я…

– Не извиняйся, – голос Марлины надломился. – Прошу, не надо. Тебе, может, и легче от извинений, но мне только хуже. Так что… просто прекрати.

– Я… – Тэмсин беспомощно моргала, глядя на сестру, не представляя, что сказать. Она не знала, чего Марлина ждет от нее – и ждет ли вообще.

– Да сколько можно?! – резко осведомилась Рэн. – Прекратите, обе! Вы обе живы. Вместе. У вас есть шанс начать все сначала! Настоящий шанс. И вы обе будете дурами, если упустите его!

Она провернулась на каблуках и исчезла, выбравшись сквозь пролом в стене в ночь. Правда ее слов камнем тяжелила нутро Тэмсин.

– Марлина, я…

– Ты, разумеется, пойдешь за ней. – Сестра не спрашивала, а приказывала. – Я знаю, что тебя прокляли, но даже ты должна понимать, что между вами происходит. – Марлина закатила глаза, делая вид, что ей нет до всего этого дела.

– Что?

– Не будь дурой. Догони ее.

– Но ты и я… – Тэмсин умолкла. Она не знала, что делать, но чувствовала прежнюю холодность между ними.

– Не сейчас, – с трудом сказала Марлина. – Я еще не готова. Ладно?

Тэмсин посмотрела на сестру – посмотрела по-настоящему внимательно. Левый глаз у Марлины был меньше правого. На левой щеке оказалась ямочка, а подбородок имел более квадратную форму, чем у Тэмсин. Ведьма так много времени потратила на то, чтобы сохранить их сходство, что не заметила, как они выросли в разных людей.

– Ладно, – ответила она, чувствуя столько всего, что словами это выразить было просто нельзя.

Тэмсин развернулась и отправилась на пляж вслед за Рэн сквозь пролом в стене. Взглянула вверх, на чернильное ночное небо. Луна была совсем узенькой, не шире ниточки. Над головой сияли звезды, даря ночи ту мягкость, которой не хватало бесконечной тьме. Ведьма закрыла глаза и вдохнула прохладный ночной воздух.

Рэн стояла в двадцати шагах впереди, глядя на океан.

– Океан стал другим, – заметила она, не отрывая глаз от воды, когда Тэмсин подошла и встала рядом.

Море успокоилось, волны не бушевали, а мерно вздымались и опускались – тихие, как колыбельная, и песок темнел там, где его касалась вода.

– Как ты думаешь, все закончилось? И мор? – В голосе Рэн было столько надежды, что Тэмсин не осмелилась взглянуть ей в глаза, боясь, что сломается.

– Не знаю. Надеюсь, да.

Ведьма рассматривала кучи плавника, будто они были крепостями, державшими в плену секрет. Следовало что-нибудь сказать. Что-нибудь, что ей полагалось понимать про Рэн и свои чувства к ней.

Тэмсин повернулась к Рэн лицом. Кожа истока белела в темноте, волосы спутались и вились вокруг головы, как корона. Власть была ей к лицу. Подчеркивала ее резкое, непокорное лицо. Тэмсин хотела сказать об этом, но не успела – Рэн протянула руку.

– Я рада, что ты не умерла, – сказала исток.

Было слишком темно, чтобы понять, краснеет Рэн или нет, но Тэмсин представила, что краснеет. Что знакомый румянец крадется от щек к вискам. Ведьма улыбнулась. Тишина была напряженной, как воздух перед грозой.

Тэмсин шагнула к Рэн, подойдя практически вплотную. Коснулась ее лица, стирая большим пальцем пыль с веснушчатой щеки, а остальные погрузив в спутанные волосы.

– Рэн, я…

Она будто разучилась говорить. Перед лицом этой девушки с горящими глазами и намеком на улыбку сложно было вспомнить, зачем нужны слова. Девушки оставались неподвижными, и воздух потрескивал вокруг волной разрядов.

– Все хорошо, – ответила Рэн, неправильно истолковав ее сомнения. Она осторожно выскользнула из рук Тэмсин, на миг задержала ладонь в ее пальцах, но потом отстранилась окончательно, оставив ведьму наедине с незнакомым, раздражающим чувством влечения и страха, что она не сможет им управлять.

Деревья встряхивались и вздыхали. Когда Рэн и Тэмсин впервые шли по пустому лесу, ветви были тонкими и хилыми. Стволы походили на скелеты своей бросающейся в глаза пустотой. Теперь, хоть ветви и оставались голыми, кора наливалась новой жизнью. Цвет медленно поднимался от кривых корней: деревья будто наконец выпрямились, став выше. В стволах слышалось гудение – еще тихое словно шепот – и рокот, будто сердца с трудом возвращались к жизни.

Так пела надежда, обещая, что, возможно, когда-нибудь мир вернется на круги своя.

Небо по-прежнему оставалось темным. Почти в ста шагах впереди шла Марлина с фонарем. Свет метался и раскачивался, пока она пробиралась меж деревьями. Тэмсин молчала рядом, не отрывая взгляд от затылка сестры. Рэн легонько подпихнула ведьму локтем.

– Тебе следует поговорить с ней.

Рэн понимала: у нее не будет возможности вновь увидеть отца. Она не сможет рассказать ему о магии, о том, как она изменилась, о целом новом мире, к которому она теперь принадлежала, и поэтому ей так хотелось помирить Тэмсин с сестрой. Марлина была совсем рядом, и Рэн не хотелось, чтобы ведьма упустила эту возможность.

– Она не хочет со мной говорить, – ответила Тэмсин, не сводя глаз с Марлины.

– Ты не узнаешь, пока не попытаешься. – Рэн старалась воодушевить ее.

– Знаешь, невозможно починить все в мире. – Тэмсин наконец посмотрела на истока. – Я знаю, тебе хотелось бы… но иногда все не так просто.

Уж это Рэн знала преотлично. Каждый неуверенный шаг приближал ее к академии. Она не хотела возвращаться, но выбора ей не оставили, привязав к чужой земле. Ее сила была частью сил тех, кто обитал здесь.

Тэмсин выглядела так же затравленно. Но Рэн все равно радовалась ее присутствию. Она полагала, что ведьма решит вернуться вместе с ней, чтобы претендовать на награду, но не думала, что Марлина будет такой покорной. Едва они собрались возвращаться в академию, сестра Тэмсин с несчастным видом направилась следом за ними.