Первый удар - Борис Седов

* * *

Жил Дядя Федя совсем не рядом с Невским, а где-то на Гражданке, но доехали туда удивительно быстро. Водитель «Лендровера» имел самые приблизительные представления о правилах дорожного движения и определенно был дальтоником, потому что совершенно не ощущал разницы между красным и зеленым сигналом светофора.

Вышедшие на праздничную охоту гаишники, в чьи обязанности входит не только пополнение семейного бюджета, но и поддержание порядка на дорогах, странным образом не замечали большую приметную машину, а некоторые даже порывались отдать честь.

Дом, имевший честь принимать в своих стенах Держателя города, ничем не отличался от других домов на этой улице, одинаковой с прочими улицами городских новостроек, разве что лестница была лишена надписей, прославляющих Цоя и «Алису» и всегда сопутствующего этим надписям запаха мочи.

Лестница была чиста и пуста, только на площадке перед квартирой Держателя сидел мужчина и пытался в полумраке сумрачного дня читать несвежую газету, да этажом выше целовались парень с девушкой, не отрывая глаз от Дяди Фединой входной двери.

Держатель городского общака оказался очень высоким жилистым стариком с коричневым лицом и выцветшими глазами. Он поздоровался за руку с Есаулом, буркнул ему: на кухне побудь! — и ушел в комнату. Леха удивленно посмотрел на Есаула, тот прошептал:

— За ним иди, — и скрылся на кухне.

Дядя Федя уселся за голый, без скатерти, стол и молча глядел, как Кастет входит в комнату, берет от стены стул, без приглашения садится.

Оценив действия Кастета как вполне самостоятельные, он сказал:

— Я не курю, и ты не кури пока. И снова принялся рассматривать Кастета, смешно ворочая головой, будто пытаясь увидеть сразу и его лицо и затылок. Увидел ли Дядя Федя то, что хотел высмотреть, — непонятно, но он, наконец, откинулся назад, взял с колен невесть откуда взявшийся там лист бумаги и положил перед собой.

— С тобой, парень, мне говорить не о чем, не по рангу мне с тобой говорить — ты — пешка, я — Король. Приведешь ко мне этого своего, — он взял листок, отодвинул его на всю длину руки, прищурился, прочитал по слогам: — Го-ло-ву. Приведешь свою Голову, с ней я потолкую, а ты при голове вроде как хер, а хер ли мне с хером разговаривать. Не обижайся, паря, я — старик, могу такие слова тебе говорить…

Федор Иванович помолчал, посмотрел на свои ладони, не поднимая глаз сказал:

— Ты мне вот что скажи, сегодня все утро фигню эту с грузовиками показывали, ваших рук дело?

Кастет кивнул.

Телевизора он не смотрел, но что должно было быть — знал.

С утра перед всеми банками и фирмами, что получили письма с предложением выплатить по миллиону долларов, были поставлены грузовики. Совсем не опасные грузовики, не было в них тайного взрывчатого заряда, вообще ничего не было, пустые подъехали автомобили. А на бортах у каждого — одинаковые большие и яркие щиты с надписью:

«ЗДЕСЬ МОГЛА БЫТЬ ВАША РЕКЛАМА!»

Простая надпись, не страшная, но ровно в полдень сработали поставленные ленфильмовскими пиротехниками устройства, нестрашные щиты отлетели в стороны, а за ними открылись другие щиты и надпись на них была другая, уже пострашнее:

«ЗДЕСЬ МОГЛА НАХОДИТЬСЯ ВАША ТОННА ГЕКСОГЕНА. ЗАПЛАТИ И СПИ СПОКОЙНО!»

О предстоящей акции были своевременно извещены новостные редакции всех питерских телеканалов и редакции газет, поэтому недостатка в свидетелях не было.

— Выходит, сила у вас в городе есть? — спросил Дядя Федя.

— Есть, — подтвердил Кастет.

— И не малая, должно быть, сила, — уже не спросил, а просто сказал старик.

Опять помолчал, не поднимая глаз, и добавил:

— Иди пока, Гена тебя проводит.

Кастет посидел еще немного, ожидая какого-то продолжения, но Дядя Федя сидел, разглядывая свои руки, и Леха поднялся, вежливо сказал:

— До свиданья! — и направился к двери. Он сделал уже шаг в коридор, почти вышел из комнаты, как Федор Иванович сказал ему в спину:

— Сегодня мы с друзьями встречаемся, вечером, так ты приходи. Посидим, выпьем, за жизнь потолкуем, Гена расскажет — что да где. Приходи, пешка, может, в ферзи пройдешь!..

Лехе страшно захотелось сейчас быть в Светкиной квартире на Бассейной улице, есть теплые, только что купленные булочки и дышать запахом ее тела.

* * *

Леха попросил высадить его где-нибудь у станции метро.

Есаул не удивился, сказал:

— Твои дела. Вечером будешь?

— Да.

— Тогда — до вечера!

Оставшись у «Академической», Леха сразу набрал сергачевский номер.

— Встретимся, Петр Петрович?

— Всенепременно! Ты где сейчас? Давай тогда через полчасика на площади Мира, у часовенки, знаешь? Ну и добре!

Леха вдруг почувствовал себя приезжим в чужом городе, он забыл, как пользоваться метро, сколько стоит жетон, куда надо его опускать в этих новых турникетах, как, с пересадкой или без, доехать до площади Мира.

Сергачев был в том же, андроповских времен, неприметном плаще и шляпе из кожзаменителя. Он внимательно изучал нарезанные полосками объявления, украшавшие облезлую стену часовни, и даже оторвал несколько телефонов.

— Здравствуйте, Петр Петрович!

Леха подошел незаметно, но Сергачев не удивился, не вздрогнул, как обычно бывает, ответил спокойно, не оборачиваясь:

— Здравствуй, Леша! Пойдем погуляем, по базару пройдемся…

И двинулся к Сенному рынку. Леха пошел чуть сзади, вроде как сам по себе.

В мясных рядах Сергачев долго торговался с продавцом-грузином на гортанном кавказском наречии, неожиданно живо жестикулируя и помогая себе мимикой, купил в конце концов большой кусок мяса и сказал Лехе, ловко запихивая покупку в вынутый из кармана пластмассовый пакет с ручками:

— Девчонки бастурму сделают!

Закончив с мясом, он довольно крякнул и сказал:

— Ты, я так понимаю, идешь вечером на сходняк. Сделаем так — вот тебе бумага, на ней номер исаевского счета в бернском филиале банка «Лионский кредит», счет открыт на его имя, установить это просто и ворам и прокуратуре, если до этого дело дойдет. В «Медведе» ты в семь часов должен быть, а Исаеву накажи в полвосьмого туда приехать, к тому времени с ворами перетрешь, подготовишь их как надо, бумагу им со счетом предъявишь, а Исаев приедет — представишь его как господина Голову — нового городского пахана — «всех начальников мочильник и мочалок сутенер», гы-ы-ы! Ствол возьми обязательно! По понятиям-то вор на сходняк голый приходит, без оружия то есть, но ты ж не вор, тебе их понятия по барабану. Ствола возьми два — один им отдашь, если попросят, другой заныкай тщательно, но чтобы под рукой был, сам знаешь, как это делается.