Вихри враждебные - Александр Харников

Князь и действительный статский советник Михаил Александрович Накашидзе происходил из знатного гурийского рода. Ему было уже шестьдесят, и держался он с достоинством, показывая, что готов встретить посланцев из столицы с истинным кавказским гостеприимством, но вот чины гостей и их возраст его, так сказать, несколько смущают…

Я улыбнулся и посмотрел на ротмистра. Тот не спеша повернулся к сопровождавшему его жандармскому унтер-офицеру и принял из его рук кожаную папку с золотым тиснением. Достав оттуда предписание, лично подписанное императором, Познанский с полупоклоном передал его губернатору. Накашидзе прочитал наш грозный «мандат» и слегка изменился в лице.

– Господин ротмистр, – сказал он, – я получил письмо от Вячеслава Константиновича Плеве, где он потребовал оказывать вам всяческое содействие, но если об этом же пишет САМ ГОСУДАРЬ…

Тут губернатор зацокал языком и закатил глаза к небу, показывая, что с сего момента он наш покорный слуга.

– Не беспокойтесь, ваше превосходительство, – ротмистр Познанский был сама любезность, – мы уверены, что и без этих бумаг вы, как преданный и верный слуга нашего монарха, сделаете все, чтобы наша миссия была успешной. Тем более что она связана с обеспечением порядка во вверенном вам городе и губернии.

Накашидзе после этих слов насторожился. Похоже, что ему было известно о грядущих погромах и беспорядках на нефтепромыслах, но при этом он сознательно бездействовал. К тому же он странно вел себя во время армяно-азербайджанской резни. Но Михаил Александрович и не догадывался, что и нам известно многое, в том числе и то, что через год он будет убит боевиком-дашнаком именно за то, что якобы он был одним из организаторов этой самой резни.

– Ваше превосходительство, – сказал Михаил Игнатьевич, видя, что хозяева задумались, а гости начинают скучать, – я хочу представить вам тех, кто вместе со мной прибыл по указанию императора из Петербурга для оказания помощи в предотвращении беспорядков в городе и на нефтепромыслах. Это штабс-капитан Бесоев Николай Арсентьевич, господин Джугашвили Иосиф Виссарионович, а также представитель товарищества «БраНобель» господин Юхан Густавссон.

Накашидзе пожал мне руку, с уважением покосившись на белый крестик ордена Святого Георгия на моем кителе, с дружеской улыбкой похлопал по плечу Густавссона – похоже, что они уже были знакомы, и равнодушно протянул свою губернаторскую длань Кобе.

А вот полицмейстер Деминский, услышав фамилию «Джугашвили», встрепенулся и с интересом посмотрел на Сосо. Видимо, он уже кое-что слыхал о нем от своих коллег по охранному отделению. Но «главполицай» промолчал, здраво прикинув, что нечего лезть поперед батьки в пекло.

После того, как церемония представления была закончена, господин Густавссон попрощался с нами, договорившись, что мы встретимся с ним завтра. Вместе с приехавшим встречать его представителем фирмы Нобеля он отправился в контору товарищества «БраНобель».

А губернатор пригласил нас в свой дом, чтобы там немного отдохнуть, «скюшать шашлик» и выпить хорошего кахетинского вина. Но мы с ротмистром попросили на время отложить банкет и позаботиться о приехавших вместе с нами морских пехотинцах, а также помочь сгрузить с платформ боевую технику, сказав, что на это нам понадобится некоторое время.

Накашидзе засуетился. Он велел вице-губернатору заняться размещением морпехов, а сам решил присутствовать при разгрузке. Все же Михаил Александрович был довольно любопытным человеком. Мы не стали возражать, здраво решив, что было бы весьма неплохо, если губернатор лично увидит, что мы приехали в Баку не с пустыми руками, и сообщит о своих впечатлениях тем, кто готовит погромы. Пусть они хорошенько подумают и прикинут – что будет с ними, если им вдруг захочется вывести вооруженных погромщиков на улицы Баку.

Увидев бэтээры, Накашидзе пришел в восторг.

– Вай, какая машина! – воскликнул он. – А это у нее что, в башне – пулемет?

Я как можно доступней рассказал нашему гостеприимному хозяину о вооружении бронетранспортера и о его боевых возможностях.

Михаил Александрович призадумался.

– Неужели государь и вправду считает, что у нас в Баку неспокойно и может пролиться кровь? – спросил губернатор и с тревогой покосился на меня и на ротмистра. – Для чего тогда он прислал ваших солдат и эти грозные машины?

– Беспорядки сами по себе не происходят, ваше превосходительство, – ответил я. – И их организаторы понесут перед законом и государем такую же ответственность, как и те, кто в них участвует.

После этих слов Накашидзе несколько стушевался и перевел разговор на другую тему. А я подошел к Сосо и поинтересовался – с чего он хочет начать выполнение своей миссии.

– Думаю, что для начала мне необходимо посетить Баиловскую тюрьму, – немного подумав, сказал Коба. И, увидев удивление на моем лице, пояснил: – Чтобы товарищи мне поверили, надо сделать нечто, что вызовет у них уважение и доверие. Я хочу узнать – кто из знакомых мне эсдеков сейчас сидит в этой тюрьме. Потом, пользуясь полномочиями, полученными мною от императора Михаила, я добьюсь освобождения этого человека. Именно через него я и выйду на руководство бакинской большевистской организации.

– Хорошо, Сосо, – я повернулся к ротмистру, продолжавшему свою беседу с губернатором. – Михаил Игнатьевич, нам надо попасть в Баиловскую тюрьму.

– Как в тюрьму?! – Накашидзе от моих слов опешил. Но Познанский, видимо сообразив, зачем нам понадобилось посещение этой юдоли скорби, кивнул.

– Ну что ж, в тюрьму так в тюрьму… – сказал он. – На чем мы туда поедем, Николай Арсентьевич, в карете или?..

И ротмистр кивнул в сторону «Тигра», который уже успели сгрузить с платформы, и он был готов немедленно отправиться в путь.

– Пожалуй, на «Тигре» будет солидней, – сказал я, а про себя подумал: «И безопасней».

– Михаил Александрович, – обратился я к губернатору, – вы не покажете нам – как нам лучше добраться до Баиловской тюрьмы?

После моих слов Накашидзе лишь развел руками.

– Господа, а как же шашлыки и вино? Может быть, тюрьма подождет? Как говорится, утро вечера мудренее…

– Нет, ваше превосходительство, – сказал ротмистр, – давайте начнем с тюрьмы. А уже потом предадимся чревоугодию…

15 (2) июля 1904 года, полдень.

Северное море,

120 миль северо-западнее Вильгельмсхафена

(Германская империя).

Объединенная эскадра адмирала Ларионова

Гремели залпы торжественного салюта, на мачтах трепетали черно-белые военно-морские флаги Германской империи, вился в воздухе над флагманом личный штандарт императора Вильгельма. Первый броненосный отряд Хохзеефлотте: новейшие броненосцы – «Виттельсбах», «Зеттин», «Церинген», «Швабен», «Мекленбург» и «Брауншвейг», встречали объединенную эскадру адмирала Ларионова. В ответ на германских крейсерах, броненосцах русского императорского флота и кораблях эскадры адмирала Ларионова взлетели вверх флаги расцвечивания и прозвучал ответный императорский салют из двенадцати залпов. Кильватерные колонны сблизились и легли в дрейф на расстоянии примерно в милю друг от друга.