Вихри враждебные - Александр Харников

– Кузен, – ответил русский император, – а почему я их должен жалеть? Несмотря на русско-французский союз, довольно опрометчиво заключенный моим отцом, эти любители канкана и плоских шуток мало того, что отказались поддержать Россию в тот момент, когда на нее напала Япония, но они еще и вели за нашей спиной закулисные переговоры с нашим главным врагом – Англией. Такое не прощают.

Кроме всего прочего, они привечают разных смутьянов, которые потом устраивают революции и мутят воду в других приличных странах. К тому же, кузен, думаю, что тебя обрадуют несколько бывших французских колоний, которые ты получишь после завершения этой войны. Ведь мы же союзники.

В любом случае, если передел мира неизбежен, то лучше не устраивать глобальной бойни, а ограничиться несколькими небольшими локальными войнами, в каждой из которых мы будем иметь над своими противниками подавляющее преимущество. Не секрет, что британские политические силы, против которых дядя Берти и просил у меня помощи, уже начали сколачивать нацеленный против нас новый военный союз, который должен состоять из Великобритании, Франции, Италии, Австро-Венгрии и Турции. Если мы хотим их опередить, то надо действовать быстро, решительно и прямо в логове врага.

– Да, да, Михель, – кивнул Вильгельм, – я думаю, что ты абсолютно прав. Давно уже пора окончательно решить изрядно затянувшийся конфликт между Германией и Францией и воссоздать великую империю Карла Великого, объединив под одной короной потомков франков, галлов и тевтонов. И чем меньше нам будет мешать эта дурацкая надутая Британия, тем лучше. Так мы и победим.

Когда германский император вместе с его кораблями отбыли в сторону Вильгельмсхафена, император Михаил коротко переговорил с адмиралом Ларионовым и с сестрой Ольгой, после чего вылетел обратно в Петербург на МиГ-29КУБ. Он и так отсутствовал на троне недопустимо долго, и лишь по счастью никто не заметил его отсутствия.

16 (3) июля 1904 года.

Баку. «Вилла Петролеа» —

резиденция братьев Нобелей.

Штабс-капитан Бесоев Николай Арсентьевич

После визита в Баиловскую тюрьму, где Сосо и ротмистр, обосновавшись в кабинете начальника этого казенного дома, принялись тщательно изучать списки арестантов, делая при сем какие-то выписки и пометки, мы отправились в жилище нашего гостеприимного хозяина на набережной Александра II.

Потчевали нас там по высшему разряду. Правда, налегая на шашлык по-карски, долму и кебаб, мы весьма аккуратно употребляли спиртное, к великому огорчению Михаила Александровича. Напрасно он произносил цветистые тосты и нахваливал домашние вина, привезенные из его родной Гурии. Нам надо было иметь трезвую голову и держать ухо востро. Хотя я надеялся на своих людей, которые расположились в комнате на первом этаже и уплетали блюда попроще, но тем не менее вкусные, однако, чем черт не шутит – в этом шумном восточном городе, похожем на бочку с порохом, могли случиться любые неприятности.

В самый разгар банкета в зале незаметно появился господин Юхан Густавссон. Он кивнул нам, показывая, что успел переговорить с нужными людьми, и запланированная встреча с нефтяными магнатами состоится. Представитель братьев Нобелей, не чинясь, присел за стол и начал с аппетитом поедать ароматный кебаб, запивая его красным вином.

– Встреча будет послезавтра, – шепнул он мне на ухо. – Мы решили, что она будет неофициальной и состоится подальше от здешнего начальства. У братьев Нобель в пригороде есть уютная резиденция. Там, в конторе товарищества на втором этаже, находится комната отдыха, в которой можно без лишних ушей обсудить все вопросы…

Следующий день был полон хлопот. Коба и Познанский снова уехали в тюрьму, чтобы вызволить из нее несколько эсдеков. Я же занялся документами, готовясь к предстоящей встрече с нефтяными магнатами. Проштудировав хорошенько документы, я стал набрасывать на листе бумаги основные тезисы нашей завтрашней беседы.

Главное, как я понял, следует сразу же обозначить перед нефтяными магнатами в качестве основного следующий тезис – царь настроен решительно и, если их деятельность будет признана антигосударственной, то, помимо уголовного преследования, все имущество виновных будет национализировано. Новый император не собирается изображать «мать Терезу», снисходительно посматривая на тех, кто финансирует террористов и лиц, агитирующих за свержение существующего строя.

В общем, на следующий день, во второй половине дня я на «Тигре» в сопровождении трех своих бойцов отправился на «Вилла Петролеа» – в небольшой поселок, расположенный на восточной границе Черного города у селения Кишлы.

Не в столь давние времена восточные пригороды Баку были промышленным районом, весьма неблагоприятным для проживания. Здесь в основном селились рабочие, занятые добычей и переработкой нефти. Состоятельные же люди предпочитали жить в центре Баку, где было почище и безопасней. Для того чтобы привлечь в этот район технический персонал, приехавший в Баку для работы на нефтепромыслах товарищества «БраНобель» из Европы, здесь был построен комфортабельный жилой поселок, в котором создали самые благоприятные условия для проживания. На территории поселка в 1884 году были возведены дома для служащих, школы, театр, больницы и фамильная резиденция братьев Нобель в Баку. Служащие товарищества Нобелей жили в одно- и двухэтажных деревянных коттеджах с каменным фундаментом.

Нижние этажи самого большого здания отвели под контору, а на верхних разместились клуб, комнаты отдыха, библиотека. Из Петербурга выписали скульптуры для сада, произведения живописи, книги для библиотеки. Комнаты украсили дорогими коврами, изготовленными азербайджанскими и персидскими мастерами.

Вот в этом райском месте и произошла моя встреча с бакинскими нефтяными магнатами. Кое-кого из них я узнал по фотографиям, хранившимися в досье, подготовленном для меня Дедом.

Господин Густавссон, выполняя роль радушного хозяина, представил мне присутствующих. Здесь были представители семейства Гукасовых, Манташевых, Зубаловых и Кокоревых. От Ротшильдов присутствовал господин с невыразительной восточной внешностью и ухватками профессионального разведчика. На него я обратил особое внимание.

Представляя меня, Густавссон многозначительно сказал присутствующим, что я прибыл из Петербурга в качестве личного представителя нового императора Михаила II. После этих слов все слегка напряглись.

А потом началось то, ради чего, собственно, все здесь и собрались. Я обратился к господам магнатам, смотревшим на меня кто с кривой улыбкой, кто настороженно, кто с нескрываемым любопытством.

– Господа, я хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие, – начал я в стиле гоголевского городничего, – в городе Баку в самое ближайшее время могут начаться массовые беспорядки и погромы. …Информация точная, – добавил я, заметив, как присутствующие зашевелились, после моих слов. – И у нас есть информация о том, что некоторые богатые люди вашего города дают деньги тем, кто готовит эти погромы.

– Господин Бесоев, – подал голос Александр Манташев, самый богатый нефтепромышленник Баку, – не хотите ли вы сказать, что кто-то из здесь присутствующих финансирует погромщиков?