"Попаданец" в НКВД. Горячий июнь 1941-го - Виктор Побережных

— Мельком посмотрел, Лаврентий Павлович. — Мартынов отставил кружку с чаем и, достав папиросы, вопросительно взглянул на наркома. Получив разрешение, он закурил и, выпустив облако дыма, продолжил: — Много интересного, но и бреда хватает.

— А что ты понял из прочитанного о Стасове и вообще? — Берия неопределенно покрутил пальцами, будто ловя что-то неуловимое.

— Что понял? Что Стасову небезразлична судьба страны, — Мартынов пожал плечами. — В чем-то он наивен, в чем-то ошибается, в чем-то прав.

— Эх, Александр Николаевич. Главного ты не понял. По этим бумагам… — Берия хлопнул по папке и повторил: — Главного не понял. Благодаря этому рапорту мы больше узнали о том кошмаре, в который провалилась страна в 90-х годах. Больше, чем из всех допросов Стасова и Максимова. Больше, чем накропали наши аналитики. Скажи мне, Александр Николаевич, как нужно ненавидеть целые народы, чтобы придумать такое переселение? Что должны были делать представители этих народов, чтобы их так возненавидеть? Насколько нужно не верить в честность чиновников любого уровня, чтобы предлагать такие меры по их контролю? Вот посмотри на это.

Мартынов взял листок, протянутый ему наркомом, и вчитался. М-да. Такого даже при Ежове не было. У Стасова с головой в порядке? Видимо, он произнес это вслух, потому что нарком ответил:

— Нормально у него с головой. Нормально. И многое из того, что предлагает, — вполне действенные меры, которые ведут к одной цели: исключить возможность уничтожения СССР. Над этим рапортом еще работать и работать. Давай, Александр Николаевич, иди. А я еще посижу. Подумаю.

* * *

Вчера, послушавшись Мартынова, я «принял» водочки и завалился спать. Правда, со «снотворным» я перестарался, поэтому утром чувствовал себя весьма паршиво. Голова просто раскалывалась, во рту ночевало стадо мамонтов, не меньше! И на хрена я вчера столько выжрал, спрашивается? В ванной, увидев свое отражение в зеркале, я даже вздрогнул. Настолько в этот момент я походил на одного знакомого из прошлой жизни. Еще до армии, подрабатывая на летних каникулах грузчиком на овощной базе, я столкнулся с интересным типом. Не знаю его имени, но все звали его Скупа. Невысокий худощавый мужичок, весельчак, балагур и «идейный алкоголик». Именно так он называл себя. Несколько раз его за пьянство отправляли на лечение от алкоголизма в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий, по сути — тюрьма для алкоголиков). После загула он выглядел как мое отражение в зеркале. Вспомнилась одна из его присказок: «Наша попа как резина, не боится сульфазина». Не-е. Водка — зло! Вернее, не водка, а неумеренное потребление оной. Определившись, что пить нужно меньше, я привел себя в порядок, поздоровался с пришедшими за мной сержантами и отправился на службу. Как ни странно, никто меня никуда не дергал. Ни Мартынов, ни тем более Лаврентий Павлович. Мартынова вообще не было на месте, а к наркому я и сам не лез. Поэтому спокойно занимался работой с бумагами. Так же спокойно прошел и следующий день. Уже вечером 15-го числа, около шести часов, появился Мартынов. Внимательно осмотрел наш коллектив, который дружно уставился на отца-командира в ожидании приказов. Видимо, осмотр прошел нормально, потому что Мартынов удовлетворенно кивнул и объявил:

— Орлы! Слушай приказ. С завтрашнего дня временно исполняющим обязанности заместителя специальной группы, то бишь моим, назначается старший лейтенант Зильберман. Временно, на период служебной командировки старшего лейтенанта Стасова. Все могут идти домой, а ты, Стасов, за мной.

Придя в кабинет Мартынова, я вопросительно посмотрел на командира. Тот хмыкнул и откинулся на спинку стула:

— Послезавтра ты в сопровождении группы сотрудников госбезопасности, прокуратуры и МУРа выезжаешь в Ростовскую область. Вы будете участвовать в работе спецкомиссии по расследованию преступлений фашистов на временно оккупированной территории. Завтра познакомишься с группой, пройдешь инструктажи и т. д.

— Товарищ старший майор! Какой из меня дознаватель?! Вы чего?! — Я обалдел. Ожидал чего угодно, но только не такого!

— Это приказ, товарищ старший лейтенант! — Мартынов жестко пресек мое возмущение. — Вы свободны!

Интерлюдия.14.07.1942 г., Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина

Лаврентий Павлович внимательно наблюдал, как Сталин, прочитав последний лист рапорта Стасова, откинулся на спинку стула. В глубокой задумчивости Вождь открыл коробку папирос, взял трубку и начал набивать ее папиросным табаком, переламывая и разминая папиросы пальцами. Продолжая сохранять молчание, Иосиф Виссарионович раскурил трубку, сделал несколько затяжек и встал. Продолжая окутываться клубами дыма, Сталин стал прохаживаться по кабинету, мягко ступая по ковру. Подойдя к окну, он пару мгновений смотрел в него и неожиданно для наркома спросил:

— А чито с «Бомбой» у нас?

Вздрогнувший Берия, не ожидавший подобного вопроса, на пару секунд растерялся. Но сумел взять себя в руки и ответил:

— Все идет согласно графику. Особых успехов пока нет, но перспективы неплохие. Разработка месторождения сырья уже началась. К особо опасным работам привлечены осужденные по особо тяжелым статьям Уголовного кодекса — убийцы, насильники и подобные им лица. В дальнейшем в соответствии с решением Политбюро будут использоваться и лица, сотрудничавшие с немцами. Главным достижением на сегодняшний день является успех в Дании. Удалось убедить Нильса Бора на переезд в СССР. Вместе с ним согласились переехать еще двадцать семь молодых математиков с семьями, всего 73 человека. 20 июля они прибывают в Мурманск.

— И как вам удалось убедить его? — Сталин отвернулся от окна и заинтересованно взглянул на наркома.

— Сам удивляюсь, Иосиф Виссарионович, — Берия развел руками. — Как мне сообщили, особых уговоров не потребовалось.

— Очэнь, очэнь хорошо! — Сталин вернулся за стол, отложил трубку и кивнул на папку с рапортом Стасова: — Чито ты думаешь по этому делу?

— В первую очередь, Иосиф Виссарионович, я думаю, что дела в его будущем были, — он помялся, — плохими дела были.

— Уж скажи прямо —…овые дела там творились, — Сталин раздраженно махнул рукой. — Чито ти думаешь по его предложениям? И насколько они, гм, могут стать необходимыми?

— Многое из предложенного Стасовым необходимо осуществлять, если мы не хотим оставить даже малейших шансов нашим врагам на развал страны в дальнейшем. — Берия твердо смотрел в глаза Вождя. — Я просто уверен в этом. Уверенности добавляет и информация, ранее полученная от Стасова и Максимова.

— Увэренность — это хорошо, — Сталин усмехнулся. — Без увэренности не может быть нормальной работы. Что с комиссией, работающей на освобожденной территории?

— Работают, Иосиф Виссарионович, — с еле заметной паузой ответил Берия, снова не ожидавший подобного переключения темы разговора. — Фиксируются все преступления гитлеровцев на нашей территории. Жуткие факты сообщают. Просто жуткие.

— Включи в группу, работающую на юге, Стасова и сколько нужно людей охраны. Пусть поработает на воздухе, — Сталин усмехнулся, глядя на выражение растерянности на лице Берия. — Пусть поработает. А ти, Лаврентий, расскажи-ка мне, что там за история с Рокоссовским и Андреевым?