Интервью с вампиром - Энн Райс

Страшная тревога охватила меня. Она была сильнее, чем страх.Меня утешало только то, что мы далеко друг от друга, и я уже твердо знал, чтоэто не человек. Кругом было темно, в окнах ни огонька. Я не знал, что делать.Мне вдруг захотелось окликнуть это существо, подозвать, сказать, что жду его ивстречу его во всеоружии. Но побоялся. И я пошел дальше, все быстрее и быстрее,но расстояние между нами не сокращалось. Моя тревога росла, темнота вокругзловеще сгущалась; я шел и повторял про себя:

«Зачем ты преследуешь меня? Почему ты хочешь, чтобы я тебяслышал?»

Я обогнул угол дома, впереди блеснул свет. Улица началаполого подниматься, и я пошел очень медленно, чтобы не показываться перед нимна свету.

Совсем замедлив шаг, остановился у поворота. Вдруг прямонадо мной с грохотом обрушилась крыша дома. Я отпрыгнул как раз вовремя, ноодна черепица все же задела плечо. И снова все стихло. Я смотрел на обломки инастороженно ждал. Потом медленно завернул за поворот, навстречу свету. И там,под газовым фонарем, я увидел черную фигуру и сразу понял, что это вампир.

Он был такой же худой, как я, только выше. Яркий фонарьосвещал его бледное лицо; огромные черные глаза изучали меня с нескрываемыминтересом. Он шагнул было ко мне, но замер. И вдруг я осознал, что не толькоего длинные черные волосы зачесаны так же, как у меня; не только его шляпа иплащ как две капли походят на мои, но даже поза и выражение лица в точностиповторяют мои собственные. Я судорожно глотнул воздух и медленно обвел еговзглядом с ног до головы, стараясь скрыть сердцебиение. Он рассматривал менятак же пристально. Он вдруг моргнул, и я осознал, что передразнивает меня. Этобыло ужасно. Я хотел заговорить, но слова застряли у меня в горле: его губызашевелились одновременно с моими, и невозможно было остановить эту мерзкуюигру. Его мрачная фигура возвышалась под фонарем, черные пронзительные глазаследили за мной с неотступным вниманием. Это была просто насмешка. Мне сталоказаться, что он – настоящий вампир, а я – его отражение в зеркале.

«Умно», – сказал я с отчаяния. Разумеется, он отозвалсяэхом прежде, чем замер звук моего голоса. Я злился, старался унятьпредательскую дрожь в коленях, мое лицо невольно растягивалось в некое подобиеулыбки. Он тоже улыбнулся, но в его глазах горела животная жестокость, иусмешка получилась мрачной и зловещей.

Я двинулся вперед, и он последовал моему примеру. Яостановился, и он остановился. Но потом нарушил правила игры: медленно, как восне, поднял правую руку и несколько раз ударил себя кулаком в грудь, изображаяторопливый стук моего сердца, и злобно расхохотался. Он смеялся, запрокинувголову и обнажая ужасные клыки; казалось, его смех заполнил всю улицу. Это былоотвратительно.

«Ты хочешь причинить мне зло?» – спросил я, но в ответуслышал собственный вопрос, повторенный насмешливым тоном.

«Фигляр! – сказал я резко, почти грубо. – Шут!»

Это слово остановило его. Лицо незнакомца потемнело отгнева.

Я повернулся к нему спиной и пошел прочь; я подумал,что теперь ему придется все же догнать меня, хотя бы для того, чтобы выяснить,кто я такой. Неуловимо и стремительно он обогнал меня и очутился передо мной,словно появился из воздуха. Я снова повернулся к нему спиной, но он уже стоялна прежнем месте, под фонарем, и только волосы, чуть тронутые ветром,напоминали о том, что он двигался.

«Я искал тебя! Ради этого я и приехал в Париж!» Я заставилсебя сказать это. Он не повторил мои слова и не шевельнулся, только пристальнопосмотрел на меня и пошел ко мне навстречу, изящно, неторопливо, и я понял, чтоон наконец стал самим собой. Он протянул руку, словно в знак приветствия, ивдруг сильно толкнул меня в грудь. Я потерял равновесие и отлетел назад.Рубашка взмокла и прилипла к телу. Я схватился рукой за стену, чтобы не упасть,потом повернулся к нему, чтобы отразить нападение, но он одним ударом опрокинулменя на землю.

Вряд ли я смогу описать, сколь велика была его сила. Выпоняли бы, если б я вдруг решил напасть на вас. Внезапный удар – но движениямоей руки вы бы даже не заметили.

И тогда внутренний голос сказал мне: «Поднимись и покажи емусвою силу». Я быстро поднялся и пошел на него, вытянув руки. Но поймал тольковоздух, пустоту под фонарным столбом; стоял и оглядывался как последний дурак.Он испытывал меня. Я вглядывался в темноту улицы, во все углы, но его нигде небыло.

«Мне не нужны ваши испытания», – думал я, но некомубыло объяснить, и я не знал, как с этим покончить. Вдруг он вынырнул из темнотыи легко швырнул меня на булыжник, к той же стене. Тяжелый башмак ударил меня поребрам; взбешенный, я вцепился в его ногу, твердую, как железо. Он упал,ударился о стену и злобно зарычал. Дальше все смешалось. Я не выпускал его, онстарался пнуть меня в живот. Наконец он вырвался, сильные руки подняли меня ввоздух. Я прекрасно понимал, что будет дальше: он отшвырнет меня на несколькометров, силы у него хватит. Избитый и покалеченный, я потеряю сознание. Вот чтотревожило меня больше всего: могу ли я потерять сознание? Но мне так и не удалосьэто узнать. Потому что я вдруг понял: кто-то третий встал между нами, вступилсяза меня и заставил его разжать стальные тиски.

Я поднял глаза и увидел улицу и два смутных силуэта вдали,но они тут же исчезли, растаяли, как гаснет картина на сетчатке закрытых глаз.Остался только тихий шелест черных одежд, шорох камешков под ногами и пустыннаяночь. Я сидел на мостовой и задыхался, пот градом катил по лбу и щекам. Яогляделся и посмотрел вверх – на узкую полосу неба между домами. И вдруг оттемной стены медленно отделилась тень. Я разглядел слабое сияние волос, белоезастывшее лицо. Странное и загадочное лицо, не такое худое и мрачное, как упервого вампира. Большие темные глаза спокойно смотрели на меня, губы нешевельнулись, но я услышал шепот:

«С тобой все в порядке?»

Но я уже стоял на ногах, готовый к нападению. Он недвигался, словно врос в стену. Я напряг зрение и увидел, что незнакомец шарит внагрудном кармане жилета. Он достал и протянул мне визитную карточку,ослепительно белую, как и его пальцы. Я не шевельнулся.

«Приходи завтра вечером, – услышал я тот же шепот. Теньскрывала его гладкое, бесстрастное лицо. – Я не сделаю тебе ничегодурного, и тот, другой, тоже. Я не позволю ему».

И он проделал трюк, знакомый каждому вампиру: его рука точнооторвалась от неподвижного тела и вложила карточку в мои пальцы, и багровыебуквы вспыхнули под лучом фонаря. В мгновение ока темная фигура по-кошачьивскарабкалась на крышу и исчезла.

Я остался один и прочитал надпись на карточке. Оглушительныйстук моего сердца эхом разносился по узенькой улочке. Я хорошо знал адрес,часто ходил в театры на той же улице, но название изумило меня до крайности:«Театр вампиров». Внизу было указано время – девять часов вечера.