Зона заражения - Александр Афанасьев

Пацан, которого он вчера нарек именем Бакр, пряча взгляд, вышел вперед.

– Ближе.

Пацан подошел ближе.

– Ты так ничего не хочешь мне сказать?

…

– Помни, Аллаху ведомо лучше. Но так же ведомо и мне, ведь я – праведный, Аллах открывает мне тайны.

– Салим и Бек…

Внезапно один из пацанов вскочил и бросился бежать. Но остальные, поняв, что от них требуется, поймали его и повалили на землю.

– Салим и Бек…

– Что – Салим и Бек…

– Они…

…

– …делали харам этой ночью.

Амир оглядел притихших пацанов. Они и не думали, что в каждой палатке есть миниатюрная камера, а в кинжалы вмонтированы подслушивающие устройства. Они просто не знали о том, что такое камера и подслушивающее устройство.

– Что делали Салим и Бек?

– Они делали грех Лота, эфенди…

Пацан, которого назвали – тот, который не бежал, сидел в оцепенении и плакал.

– Хвала Аллаху, милостивому и милосердному, – сказал амир, – вы должны понимать, что если вы будете гневать Аллаха, то он никогда не даст вам победы. Наоборот, он унизит вас и сделает кяфиров главными над вами, и это будет наказание. Точно такое же наказание претерпело и мое поколение. Сначала мы были праведными, и Аллах щедро награждал нас победами. Было, когда от тысячи моджахедов бежала десятитысячная банда харбиев. Было, когда нам доставались целые города без единого выстрела. Но потом мы возгордились, и кто-то начал грабить, а кто-то делать всяческий куфар и харам. И тогда Аллах разгневался на нас, и по его воле кяфиры победили, унизили и растоптали нас. Так мы были наказаны.

Вы должны понимать, что от каждого из вас зависит праведность всего джамаата и всей уммы. Поэтому каждый раз, когда вы видите какой-то харам, вы не должны молчать. Но главное – вы не должны допускать ни малейшего харама в своих рядах.

…

– Что же касается этих преступников. Кто из вас знает, что по шариату полагается за грех Содома.

– Смерть, – сказал кто-то.

– Если найдете тех, кто занимается делами народа Лута, то убейте того, кто делает, и того, над кем делают[108], – амир без труда процитировал шариат на память, воистину, в этом мире много мерзких дел, но тот, кто впадает в грех народа Лута, превосходит в своей мерзости всех остальных. Сказано, что грех народа Лута наиболее ненавистен Аллаху, и когда кто-то делает это, трон Всевышнего шатается. Это слова пророка Мухаммеда, саляху алейхи уассалям, и нет сомнений в том, что хадис достоверный…

Амир посмотрел на Бакра.

– Что касается тебя, то ты виноват в том, что лгал своему амиру, и тебе предстоит искупить свой грех. Возьми свой нож.

Бакр сделал то, что говорят.

– А теперь исполни то, что предписано шариатом для этих залимов[109]. Убей их.

Бакр какой-то деревянной походкой пошел к тому пацану, который пытался убежать, и те, кто его держал, отпустили его, а он опять бросился бежать. Но Бакр побежал за ним, и волей Аллаха преступник не смог уйти. Он споткнулся и упал, а Бакр навалился на него сверху и воткнул нож в спину неумело пока. Преступник закричал и начал отбиваться, и все за этим напряженно следили, но постепенно Бакру удалось одержать верх. Оседлав преступника, он начал наносить ему удары ножом, удар за ударом, и иногда все видели, как взлетали кровавые брызги. Потом Бакр встал с бездыханного тела и подошел к амиру, протянул ему нож.

– Оботри нож.

Бакр сделал то, что сказали.

– Скажи – бисмиллахи…

– Бисмилахи…

– И возвращайся в строй.

Бакр сделал все, как сказали. А амир Ильяс вызвал второго из тех четверых, что жили в той же палатке, по имени Зейд.

– Ты тоже ничего не видел из того, что происходило ночью.

– Да, амир, я ничего не видел, но все слышал.

– Почему же ты закрыл глаза?

– Чтобы не видеть греха, эфенди…

Амир показал на второго отступника, Бека.

– Тогда я разрешаю тебе закрыть глаза, когда ты будешь убивать его. Убей его!

Зейд достал нож и пошел к приговоренному… однако тот не бежал и не сопротивлялся… а лишь трясся, как баран, увидевший нож. Зейд какое-то время постоял перед ним, не зная, что делать, а потом ударил ножом в живот. Бек посмотрел на своего палача, на нож, потом приложил руку к животу, упал и как-то странно то ли завыл, то ли заплакал. А Зейд стоял и смотрел, как из его товарища по палатке по каплям вытекает жизнь.

И все смотрели…

Амир в душе улыбался… сегодня, он преподал своим ученикам самый важный урок из всех, который он мог преподать. Он знал, что грехом Лута занимались не только Салим и Бек этой ночью, занимались многие. Но он наказал только Салима и Бека, а многие другие, кто тоже это делал, больше делать не будут, и страх перед Аллахом заставит их служить еще вернее. Когда они делали джихад, амир, в джамаате которого он воевал, принимал в джамаат бывших харбиев, которые раскаивались и принимали ислам. И не было более ревностных мусульман и более свирепых в бою моджахедов, чем они.

Впрочем, о чем он говорит? Он ведь и сам был когда-то харбием и сражался на стороне русистов.

Давным-давно…

Пока амир Ильяс вершил свое кровавое правосудие, амир Ислам сидел в тени деревьев на своей вилле и слушал музыку. Он слушал старую запись Бетховена в оркестровке Берлинского филармонического оркестра, что-то напевая себе под нос.

Хвала Аллаху, милостивому и милосердному, он родился и вырос там, где умели ценить прекрасное.

Афганистан…

В Афганистане его контрагент и родственник, конечно же, наломает дров. Он не умеет действовать чужими руками и убивать чужим ножом. Афганистан с его простыми нравами дурно повлиял на него. Зачем убивать чужим, когда можно убить своим и ничего за это не будет.

Дальше все будет зависеть от ситуации. Часть необходимого опиумного мака они уже посеяли здесь, он получился не хуже. Скоро Афганистан и вовсе станет обузой.

Гораздо сложнее вопрос, как должен вести свою политику он здесь.

Ответить на этот вопрос сложно хотя бы потому, что он не амир велайята, он обычный, рядовой амир. Он не сделал такой глупости, как выдвигать себя в амиры, понимая, что, став амиром, он станет объектом для зависти и врагом для всех. Но и в том виде, как все это есть сейчас, это нельзя оставлять. Вопрос заключается в следующем: как можно сделать так, чтобы власть была сосредоточена в одних руках.