Кисельные берега - Анна Осьмак

«Что ж с тобой, с дураком, случилось? – подумала она и осторожно оглядела замершие в предрассветной неподвижности серые кущи. – Неужто попался в лапы этого жуткого маньяка и поплатился за своё неуёмное любопытство? Бедный ребёнок… - в груди что-то непривычно сжалось. – Да какая мне, собственно, разница? – удивилась она своей реакции. – Тут самой бы ноги унести, а я жалкую о мелком, сопливом, досужем, малознакомом чуваке! Который, кроме раздражения, никаких чувств более не вызывает! Сам же нарвался – ну и поделом!..»

Чуждая бесполезному состраданию и сопливым сантиментам, во всём руководствующаяся лишь доводами приобретаемых выгод, успешная карьеристка и хозяйка жизни Кира Волошкина подтянула корсаж, подоткнула юбки и, стараясь ступать как можно тише, направилась в ту сторону, откуда, предположительно, ночью так суматошно бежала.

«Зачем я туда иду? – дивилась она своему порыву, каждый десяток шагов останавливаясь и прислушиваясь к недвижимой лесной тишине. – Может, я сошла с ума? Может, жажду увидеть, как счастливое семейство людоедов во дворе дома освежёвывает тушку бедного ребёнка?.. Или планирую забраться в подвал и на закорках выволочь оттуда этого свинтуса, обожравшегося до степени безразличной неподвижности? Зачем я иду туда? Какой план?»

Плана не было. Не было даже предположений о дальнейших действиях. И не на один из поставленных самой себе вопросов она ответить не могла. Не видела ни капли разумности в своих опасных действиях и, тем не менее, не останавливалась. И не поворачивала назад.

«Точно – сошла с ума, - констатировала она с лёгкой отстранённостью. – Хорошо, что из моих знакомых – я имею в виду, из прежней жизни – об этом никто не узнает. И, слава Ктулху, никто из них не увидит меня сейчас – в убожестве замызганной наружности и позоре посетившего меня идиотизма…»

Наткнулась она на него так внезапно – практически налетела – что от неожиданности сердце оборвалось, а после затрепыхалось заполошно где-то в животе.

Спальчик тоже испугался. И первым инстинктивным движением прикрыл пузом мешок, в котором до сих пор самозабвенно рылся.

- А это ты… - сказал он, различив в утренней серости знакомое обличье.

Он слегка ослабил страстные объятия с мешком и торопливо, воровато оглядываясь, затянул на нём завязки.

- Ты глянь, живой и невридимый, - хмыкнула Кира. – А я уж думала – конец любопытной проныре, отпрыгался… Нашёл что ли картоху?

- Не, - Спальчик нервно почухался. – А братья где?

- Там же, где ты их оставил. Ждут возвращения блудного родственничка…

- А ты чего не ждёшь?

- А я, с дура ума, искать тебя пошла. Думала, может, распёрло пацанчика от обжорства, в подвальную дверь обратно пролезть не может…

Спальчик дёрнул губами в вечных болячках, неуклюже сложив их в кривую усмешку.

«Странный он какой-то, - подумала Кира, приглядываясь к мальчишке внимательней. – Впрочем, после ночи, проведённой в подвале людоеда, было бы странно, если бы он был не странный…»

- Может, - сказала она вслух, - пора уже покинуть эти благословенные места? Никак не проходит зуд в пятках со вчерашнего вечера – так и хочется бежать…

- А?

- Да что с тобой?! Очнись, эй!

- Бежать? Да, надо бежать, - согласился он и напрягся, вцепившись в мешок. – Ты иди, фройлян, я догоню…

Кира подошла вплотную и склонилась над ним, пристально уставившись в бледное лицо:

- Что у тебя в мешке?

- У меня?! В каком мешке? А, в этом? Ничего… А что?

- Дурак! – прошипела Кира. – Признавайся немедленно – что натворил? Чего такого спёр - даже сказать боишься?

- Прям сразу спёр! – возмутился Спальчик. – Взял, а не спёр… Между прочим – обещанное! Самой госпожой феей!

- Чего-чего?

- Она как сказала? – мальчишка подскочил на ноги и принял воинственную позу. – Она сказала: не успеет дважды встать солнце, как желание твоё исполнится! – под влиянием сиюминутного хвастливого порыва он раздёрнул горловину мешка и заботливо разложил ткань вокруг кубышки. После опустился на колени и благоговейно, осторожно потянул вверх деревянную затычку. Из широкого кубышкиного устья на Киру сверкнуло немеркнущее золото.

- Это я нашёл в подвале, куда за харчами полез. Харчей там не оказалось, зато… Я так хотел есть, так тщательно всё обшаривал и… вот…

- Стало быть, - протянула Кира, не в силах отвести взгляд от призрачного медового сияния, - ты теперь богат, как и мечтал. Разбогател, обокрав людоеда и его умирающую от голода семью… Очень мило… - она хихикнула. – Вот так Бригитта! Чёртова сучка! Интересно, она все желания исполняет таким образом, чтоб потом больше ничего желать не захотелось?.. - сердито вопросила она верхушки деревьев на посветлевшем небе. Те не ответили – видимо, были с ведьмой заодно…

- Знаешь, - шмыгнул носом недорослик, - мешок очень тяжёлый… Я уж сколько его волоку… А надо ж ещё с осторожностью, чтоб этот не услышал – вдруг поблизости рыскает…

Да уж… Кира поёжилась: ей тоже было совсем неуютно стоять здесь вот так, во весь рост, среди всё более бледнеющих ночных теней, вздрагивая от каждого шороха и зябко поводя плечами, дабы стряхнуть параноидальное ощущение чьего-то недоброго взгляда.

- А это что? – она непроизвольно понизила голос до шёпота и, присев на корточки у мешка, потянулась к нему рукой.

Новоявленный собственник среагировал мгновенно, вцепившись в её запястье с неожиданной, почти мужской силой. Кира ойкнула. Спальчик, сам испугавшись своего порыва, отпрянул.

- Спасибо, - девушка потёрла руку, - что не укусил… Не покушаюсь я на твоё золото, куркуль! Вот это что? Сапоги?

- Это… - мальчишка приподнял за голенище старый потрёпанный ботфорт. – Так целые ж совсем, чего добру пропадать – прихватил до кучи…

- Кажется, - Кира покрутила в руках второй, - ты прихватил до кучи вторую часть своего заветного желания. Если мне память не изменяет, то… это сапоги-скороходы.

Память ей не изменяла, даже напротив - услужливо подсунула внутреннему взору картинку из детской книжки: Мальчика-Спальчика, натягивающего на босые ноги живописные сапоги с большими пряжками.

- Ну да, так и есть, - молвила она задумчиво, - в классических источниках Спальчик стянул у людоеда не только золото, но и волшебные сапоги, благодаря которым поступил на службу к королю…

Она снова передёрнула плечами, пытаясь стряхнуть ощущение пристального, навязчивого взгляда, и решительно засобиралась:

- Слушай, давай мотать