Затишье перед бурей - Александр Михайловский

Не связан ли тот факт, что мой будущий зять надолго обосновался на Кубе, с тем, что югороссы на этом острове ведут тайную подготовку к какой-то военной экспедиции, и не там ли находится то самое неизвестное место?

Еще Ольга рассказала мне, что кое-кто из врачей уехал на Кубу, чтобы там тоже открыть госпиталь. При этом она назвала фамилию своей знакомой Надежды Кукушкиной, которая вместе со своим мужем, тоже, кстати, морским пехотинцем, также отправилась куда-то в район Гаваны. Удивительно все это и непонятно…

Я решил при случае переговорить со своими знакомыми в Константинополе, чтобы поподробней разузнать о происходящих здесь непонятных делах. Сказать откровенно – мне ужасно не хочется возвращаться со своим полком назад в Россию, где придется снова заниматься скучными и повседневными полковыми делами: заготовкой фуража, ремонтом коней, контролем над кашеварами и артельщиками, обучением молодых солдат и офицеров. Мне хочется снова оказаться на линии огня и сразиться с неприятелем за какое-нибудь правое дело. Пресная гарнизонная жизнь совсем не для меня.

Закончив разговор с дочерью, я взял с собой подарок Игоря и отправился в гостиницу, расположенную неподалеку от госпиталя. В ней для меня уже был забронирован номер. Там я встречу Рождество, разопью бутылочку рома с полковником Лермонтовым и еще раз хорошенько обдумаю все то, что сегодня здесь услышал.

10 января 1878 года (29 декабря 1877 года), полдень. Басра

Полковник Вячеслав Николаевич Бережной

Окончание первой недели нашего пребывания в Басре ознаменовалось набегом на город банд болотных арабов, иначе называемых мааданами, обитающих в окрестностях города в непролазных болотах, образовавшихся еще в те времена, когда Тигр и Ефрат не сливались в одну реку Шатт-эль-Араб, а порознь впадали в Персидский залив. Таким образом, эта низменная земля, помимо возвышенных пустынных каменистых участков, изобилует множеством озер, стариц, протоков, раскинувшихся посреди низменных участков местности, густо поросших тростником вперемешку с заливными лугами. Во время наивысших приливов или нагонного ветра эта местность затопляется морской водой.

В этом весьма неприветливом по отношению к человеку месте, смешавшись с местным населением, обитавшим тут еще во времена Шумера и Вавилона, и поселились потомки пришедших из Аравии бедуинов. Кроме того, на протяжении последних трех тысяч лет сюда стекались разные беглые повстанцы, политические диссиденты, еретики, а также воры и преступники всех мастей. Болота эти стали аналогом нашего Дона или Запорожской Сечи, откуда выдачи не было, а верховодили здесь люди, по которым давно уже плакали плаха и петля.

Местные обитатели в этих болотистых местах выращивают рис, ловят рыбу, разводят буйволов, а по рекам, озерам и протокам перемещаются на узких остроносых деревянных лодка тарадах и сплетенных из тростника пирогах, отталкиваясь от дна длинными шестами. Обычно мааданы предпочитают самоизоляцию и живут своим замкнутым сообществом, не допуская к себе посторонних и очень редко выходя в мир из своей болотной обители.

Скорее всего, именно к ним и сбежал от нас пресловутый «майор Смит», человек, о котором к сегодняшнему дню мы знаем всё и в то же время ничего. Невысокий, рыжеватый, худощавый, с загорелым обветренным лицом, которое говорило о том, что свою карьеру этот «майор» делал отнюдь не в штабах. С одинаковым умением и ловкостью он носит европейский мундир, традиционную арабскую одежду, прекрасно говорит на фарси, турецком и нескольких арабских диалектах, которые зачастую отличаются друг от друга не меньше, чем русский язык от сербского. Одним словом – Лоуренс Аравийский девятнадцатого века.

Вышедшие с первыми проблесками зари из камышей выше по течению реки Шатт-эль-Араб многочисленные легкие тростниковые лодки, заполненные вооруженными людьми, одновременно заметили и береговые посты кубанских пластунов, и наблюдатели на полуброненосном фрегате «Герцог Эдинбургский». Торговать такой большой и шумной компанией, да еще в предрассветных сумерках и с оружием в руках тут не принято. Поэтому на «Герцоге Эдинбургском» забили тревогу. Первый же выстрел из кормовой шестидюймовки лег с сильным перелетом. Упавший снаряд поднял всего лишь большой столб смешанной с болотным илом воды, так как лодки арабов подошли слишком близко. Но этот выстрел разбудил всех в округе, включая генерала Скобелева и меня.

Начался переполох. Казаки седлали коней, гренадеры и гвардейские стрелки расхватывали свои берданки, а артиллеристы поднимали четырехфунтовки и картечницы на передки.

Одновременно отступающие к Басре патрули кубанских пластунов заметили большое количество пеших воинов, вышедших из камышовых зарослей примерно в том месте, где в наше время расположен аэропорт, и вступили с ними в перестрелку, не забывая перекатами отходить на соединение со своими основными силами.

Болотные арабы, подобравшиеся на близкое расстояние к «Герцогу Эдинбургскому» и оказавшиеся в мертвом пространстве для его артиллерии, скорее всего, рассчитывали взять корабль на абордаж, а потом прорваться к окруженной каналами речной гавани, где было что грабить. Выступление же пеших сил преследовало целью выманить гарнизон из города. Но, кто бы ни планировал эту операцию – пресловутый ли «майор Смит», или кто-то из племенных вождей – он сильно просчитался.

Помимо четырех восьмидюймовых орудий по бортам и по одному шестидюмовому на носу и корме, «Герцог Эдинбургский» был вооружен еще и шестью четырехфунтовыми пушками, а также дюжиной десятиствольных флотских картечниц Пальмкранца и пятиствольных картечниц Нордфельда винтовочного калибра. И если четырехфунтовки тоже оказались бесполезными, то установленные на высоких тумбах картечницы имели возможность стрелять вниз под довольно значительным углом.

Их расчеты сдернули чехлы, вставили коробчатые магазины, после чего наводчики повернули стволы, а заряжающие с усилием начали двигать тугими ручками привода механизмов. Раздавшийся над рекой треск не походил на обычные пулеметные очереди. Скорее он был похож на частую залповую пальбу. Но тем не менее опустошение в попавших под обстрел лодках было просто ужасающим, хотя их было много, и кое-где они находились уже в мертвой зоне даже и для картечниц.

Тем временем разобравшийся в обстановке генерал Скобелев приказал выдвинуть под прикрытием казаков на берег реки артиллерию и картечницы и поддержать моряков огнем. Гренадерская дивизия должна была поспешать за ними, насколько это возможно, а сводный кубанский кавполк и гвардейская стрелковая бригада оставались в резерве.

В тот момент, когда некоторые арабы, забросив на борт «Герцога Эдинбургского» веревки с крючьями, уже карабкались наверх, на берег выше по течению от того места, галопом вынеслись три сотни донских казаков и шесть упряжек с восьмиствольными картечницами Гатлинг-Горлова. Тот прием, которым артиллеристы-пулеметчики развернули свои упряжки стволами на реку, в наше время называется «полицейским разворотом». Через пару минут по лодкам болотных арабов хлестнул шквал пулеметного огня, а позади авангарда на дороге уже поднималась столбом пыль от приближающихся в спешном порядке подкреплений.