Голливудские дети - Джеки Коллинз

Маргарита Линда побежала звать на помощь. Стефани Вульф и Памела Марч, объятые ужасом, застыли на автостоянке. Джорданна Левитт, Черил Лендерс и Герда Хемсли видели разыгравшуюся трагедию из окна трейлера, где во время съемок располагалась съемочная группа.

К тому времени как Маргарита вернулась в сопровождении двоих дюжих шоферов, Ингрид уже ничто не могло спасти. Она была мертва.

Эти шесть женщин присутствовали на суде в качестве свидетелей.

Они помогли упрятать убийцу за решетку.

Актера звали Зейн Мерион Рикка. Он был племянником крестного отца Мака, но этого не знал никто, в том числе и сам Зейн, думавший, что ему просто очень повезло и он получил роль в важном голлливудском кино.

Мак знал все. Он сделал одолжение своему крестному отцу. Он достаточно умен, чтобы не отказывать ему.

По правде говоря, Луке Карлотти никто не отказывал.

Господи! Мак понял, что Зейн вышел из тюрьмы. Самым ужасным было то, что теперь он, видимо, систематически и безжалостно уничтожает женщин, осмелившихся свидетельствовать против него.

Возможно, следующие на очереди Джорданна, Черил и Герда.

Мак резко сел в постели, пот выступил у него на лбу.

– Что случилось? – сонно спросила Шарлин, обнимая его.

– Спи, маленькая моя. – Он был удивлен, что его голос настолько спокоен и тих.

– М-м-м…

Она повернулась на спину, и он заметил, как тонкий шелк рубашки обрисовывает ее роскошную грудь. Жаль, что у него нет настроения. Хотя они редко занимались этим в спальне – с точки зрения Шарлин, это было чересчур банально.

Мак соскользнул с кровати, отправился в комнату и надел спортивный костюм. Затем он спустился вниз. Пытаться заснуть не имело смысла.

Он поспешил в свой кабинет и закрыл дверь. Жалюзи – были подняты, окна выходили на патио. Мак опустил жалюзи, пересек комнату и снял маленькую картину Пикассо со стены рядом с камином. За драгоценной картиной в стене был надежно вмурован сейф.

Он набрал шифр, и дверца, щелкнув, распахнулась. Это был его сейф. У Шарлин был собственный. В Калифорнии.

Он долго не решался вынуть содержимое сейфа. Нечасто он предпринимал это горькое путешествие в прошлое – кое-что лучше было не вспоминать.

Первым делом он достал большой коричневый конверт, в котором лежали фотографии, и разложил их на столе.

Потом нахлынули воспоминания. Вот трехлетний Мак Брукс сидит на плечах отца, высокого, стройного мужчины с вьющимися каштановыми волосами и беспечным выражением лица; Мак в шесть лет рядом с матерью, Присциллой, роскошной блондинкой в шортах и узком топе; Маку двенадцать – злодей с кривой улыбкой и воровским взглядом; и наконец пятнадцатилетний Мак рядом со своим крестным отцом Лукой Карлотти, коротышкой с глубоко посаженными глазами и тяжелыми веками, полными губами и зализанными назад волосами. У него были улыбка кобры и безукоризненный костюм.

Луку Карлотти больше всего боялись в округе. И больше всего любили.

Лука Карлотти мог сделать так, чтобы твои мечты осуществились. И он же мог безжалостно растоптать тебя. Он бы могуществен. Отец Мака был его правой рукой.

Когда Мак подрос, он понял, почему великий Лука Карлотти стал его крестным отцом. Лука спал с его матерью, а у его отца не хватало смелости возражать.

Лука Карлотти и родители Мака везде появлялись вместе, вплоть до той ночи, когда они отправились в ночной клуб в Гарлем послушать известную джазовую певицу. Было уже около трех часов утра, когда они вышли из клуба. Первым вышел отец Мака, чтобы позвать шофера. Как только подъехал длинный лимузин, появились Лука с Присциллой.

Машина медленно проехала мимо. Лука остановился, начал что-то говорить, и тут раздались выстрелы. Лука упал на землю, повалив Присциллу. Отец Мака получил пулю в сердце – пулю, предназначавшуюся Луке.

Луку нельзя было назвать неблагодарным. С этого дня он лично следил за тем, чтобы у Мака было все, чего бы он ни пожелал.

Мак захотел быть боксером – Лука нанял тренера и организовал серию любительских боев.

Он захотел машину – Лука купил ему красный «мустанг».

Он захотел стать режиссером – Лука устроил его в киношколу.

Он захотел поработать в настоящем кино – Лука устроил его третьим ассистентом в «Ночи Нью-Йорка», фильм, который финансировал один из его друзей.

Опыт восхитил Мака. Он понял, что нашел свое истинное призвание.

Режиссером «Ночей Нью-Йорка» был Уильям Давидосс, сильный мужчина с громким голосом. Его дочь, Уилла, открыла Маку дорогу в светлое будущее.

Сразу после окончания работы над фильмом Мак и Уилла убежали в Лас-Вегас и там поженились. Меньше чем через три года он выпустил свой первый фильм.

Лука Карлотти и Присцилла пожелали Маку удачи, когда он решил переехать в Голливуд. Они уважали его желание порвать все нью-йоркские связи. Лука понимал такие вещи. Он понимал все.

Годы спустя, когда Мак готовился снимать «Контракт», Лука позвонил ему.

– Сделай мне одолжение, сынок, – сказал он, как будто они расстались вчера.

Мак не выносил, когда Лука называл его «сынок». Хотя Лука продолжал спать с его матерью, это не давало ему права так называть Мака.

– Все, что угодно, Лука, – невозмутимо ответил он. Ему не хотелось портить отношения со своим крестным отцом.

– Мой племянник хочет стать актером, – объяснил Лука. – Парнишка не урод. Дай ему роль в одном из своих фильмов. Я обещал это сестре.

– Это не может быть главной ролью, – резко сказал Мак.

– Все, что я прошу, – парочка сцен.

– Заметано.

Мак хорошо помнил этот разговор. И помнил Зейна Мериона Рикку.

Как только Мак увидел Зейна Мериона Рикку, им овладели дурные предчувствия. Зейн считал, что, раз он получил роль в хорошем фильме, он звезда, и вел себя соответственно.

Мак не выносил такого поведения на съемочной площадке. Он требовал от всех взаимного уважения и дружелюбия, но когда рядом был Зейн, достигнуть этого не удавалось.

Обещание, данное Луке, не позволяло Маку отделаться от этого ублюдка. Он быстро переговорил с ним, заставив прочитать маленькую, но важную роль бывшего приятеля героини, и взял его, к вящему неудовольствию Нанетты Липски, заведовавшей распределением ролей.

– У него нет опыта, – жаловалась Нанетта. – Зачем ты его взял, Мак? Обычно ты более разборчив.

– Он подходит внешне, – упрямился Мак. – Это хорошо для роли.

Внешность у Зейна действительно была подходящей. Узкие серые глаза без выражения на узком бледном лице. Пустой взгляд. Черные волосы, которые он, как и его дядя, зачесывал назад.