Философия возможных миров - Александр Секацкий

– Ну что ему, скажите, пожалуйста! – раздражительно и злобно кивнул на него опять Рогожин, – ведь я тебе ни копейки не дам, хоть ты тут вверх ногами передо мной ходи.

– И буду, и буду ходить.

– Вишь! Да ведь не дам, не дам, хоть целую неделю пляши!

– И не давай! Та к мне и надо, и не давай! И пред тобой буду плясать”[58].

Как это нередко бывает, великий писатель оказывается куда проницательнее ученых-экономистов. Феномен, описанный Достоевским, достоин пристального внимания. Почему деньги ведут себя как самостоятельные существа, особенно если они собираются в огромный муравейник, в капитал? Почему деньги покоряют воображение и даже захватывают саму личность, так что в отношении отдельных людей вполне можно сказать, что их главная черта, основная характеристика – быть персонификацией Капитала, все остальное относится к вспомогательному психологическому оформлению? Откуда же берется эта всепроникающая сила денег? Вот некоторые мои метафизические выводы на этот счет.

Деньги в конечном счете представляют собой выжимку из обещаний, которые люди свободно дают друг другу, то есть из тех связей, которые устанавливаются в кругу самых близких. Потом по мере расширения круга обещания становятся обязательствами, задолженностями и, наконец, собственно деньгами. То есть анонимной обязывающей силой, все же как-то сохраняющей отсвет наших персональных обещаний. Однако у этих взаимодействий появляются носители, и это необязательно люди – это могут быть и просто крупные суммы денег, “упакованные” в соответствующие институты – банки, биржи, синдикаты. Это фактически новое силовое поле, которое отнюдь не возникло вместе с возникновением человечества, а образовалось в результате остывания человеческого мира и человеческого общества, если можно так выразиться. С тех пор, однако, много воды утекло.

Давно пора провести рассуждение почти в физикалистском духе: почему в деле освоения движущих сил социума наметился такой застой? По-настоящему используются только силы среднего радиуса, фактически только усредненная сила денег. Да, деньги по своему происхождению – это аккумулированные обещания, переведенные перед этим в низкоэнергетическую фазу. А где эффекты трансперсонального расширения (res publica), которым человечество обязано своими выдающимися достижениями? Где ядерные силы расщепленного ядра и высокого синтеза? Это как если бы основанная на законах физики техника использовала исключительно электромагнитые силы, забыв о физике высоких энергий и уникальных возможностей.

В какой-то мере, конечно, так и есть, хотя ученые-естествоиспытатели не собираются отказываться от попыток заставить работать “мирный атом”. Да и гравитационным взаимодействиям рано или поздно придется заняться чем-то еще, помимо тупого взаимного притяжения масс. А вот силовой корпус социальной солидарности, на котором оседает и держится современная цивилизация, словно бы окончательно и навсегда отказался от высоких энергий.

Как создать управляемую термоядерную реакцию личной заботы, точнее говоря, как перебросить могучую энергию близкодействия из мест ее залегания в соседние районы, а в идеале обеспечить ею инфраструктуру всего социума?

Вообще-то использование такой энергии всегда являлось эксклюзивным делом религии, и последний беспрецедентный прорыв был совершен христианством. Вспомним великий смысл призывов “оставить отца своего и мать свою” ради общины, ради чувства, которое в свою очередь определяется бытием в близкородственной ячейке: где трое соберутся во имя Мое, там и я среди них. В сущности, и монашество имеет ту же неявную цель – выплеснуть энергию близкодействия непосредственно в мир. Соответственно с этой квазифизической и не такой уж далекой от истины точки зрения великие успехи христианства в деле преображения человечества связаны именно с овладением, пусть кратковременным, ядерной энергией экзистенциального ядра, тесным и горячим пространством, в котором несть ни иудея, ни эллина.

Попытки извлечь энергию из сверхплотных упаковок близкодействия предпринимались и в дальнейшем, порой даже с некоторым успехом, хотя опыт христианства в этом отношении и по сей день остается недостижимым. Можно вспомнить обобщение семейных ячеек в пользу классовой солидарности, эта энергия пролетариата смогла дать жизнь Советской России и едва не привела к торжеству мировой революции.

Как обстоит дело с попытками извлечения сейчас? Что ж, происходит нечто по-своему удивительное: всю динамичность современного общества обеспечивает динамо-машина денег, и только она. Стимулы, движущие силы, цели и средства их достижения завязаны на топливо денег, и нет других “электростанций”, столь универсальных генераций человеческой энергетики. Сказать, что энергия семейных ячеек и круга ближних сегодня не используется, – ничего не сказать. Дело в том, что источники экзистенциальной ядерной энергии обесточены, сам круг ближних (и прежде всего в США), по сути, переведен на низкосортную, но очень легко перебрасываемую, транспортабельную энергию денежных расчетов. Близкодействие как таковое улетучивается в своей достоверности, во всяком случае, различия между ближними и дальними, “остальными”, мало-помалу исчезает. Отсюда в равной мере вытекают и очевидные успехи современного американского общества в борьбе с коррупцией, и столь же стремительный распад ближнего круга, достоверности родства и дружества.

Итак, капитал живет за счет похищенной суверенности обещаний. Если исходить из позиций крайней телеологии, важнейшая цель конечного метаморфоза состоит в том, чтобы заполучить себе человекоорудие, говоря словами Даниила Андреева, которому был посвящен один из наших предыдущих конгрессов. Это что-то очень и очень напоминает, и поэтому мы подойдем теперь к предмету с другой стороны. Наш коллега Свен Бутусов говорил о том, какое впечатление произвели на него опыты Тинбергена с выломанными донышками сотовых ячеек. На меня не меньшее впечатление произвели выводы Докинза о влиянии генов паразита на гены организма хозяина. Хочу привести пару цитат из книги Ричарда Докинза “Расширенный фенотип”. Он исследует феномен паразитизма на генетическом уровне на примере улитки и ее типичного паразита, так называемой двуустки:

“Но я подозреваю, что с точки зрения генов понятие ‘паразитизм’ было бы сочтено излишним… И для гена улитки, и для гена двуустки живые клетки улитки будут полезными манипулируемыми объектами внешнего мира…

Двуустки из рода Leucochloridium проникают в рожки улиток – сквозь кожу можно видеть, как они там характерным образом пульсируют. Это провоцирует птиц, являющихся следующим хозяином в жизненном цикле двуустки, на то, чтобы отрывать и съедать пораженные щупальца, принимая их, по мнению Уиклера, за насекомых. Любопытно то, что, по всей видимости, двуустки также манипулируют и поведением улиток. Связано ли это с тем, что у улиток глаза находятся на концах щупалец, или же тут задействованы какие-то менее прямые физиологические механизмы, но так или иначе двуустке удается изменить отношение улитки к свету. Являющийся нормой отрицательный фототаксис уступает у зараженных особей место стремлению попасть на свет. Это выводит их на открытые места, где, предположительно, они с большей вероятностью могут стать добычей птиц, что выгодно для двуустки”[59].